Со своего места мужчина видел вздымающуюся громадину Цитадели. Казалось, что гора смотрит на человека. Ему стало тревожно на душе. Паранойя имела под собой реальные основания. Зайдя в отделение Первого рунского банка и переведя дорожные чеки в наличные, мужчина получил два сообщения. Первое было от человека, с которым ему время от времени приходилось иметь дело. Тому понадобилась та же информация, что и его утренним заказчикам. Второе сообщение было от доверенного лица Цитадели. Монах обещал и в дальнейшем щедро вознаграждать его за верность Церкви и регулярные сведения по данному вопросу. Утро выдалось очень прибыльным, вот только мужчина чувствовал себя немного не в своей тарелке, получая деньги за «верность» и в то же время продавая информацию налево.
Оторвавшись от газеты, мужчина подозвал официанта и попросил счет. Его удивило, что это самоубийство вызвало такой интерес. Обычно он зарабатывал на делах, связанных с убийством или преступлением на сексуальной почве. Официант ушел, оставив на столе маленькую тарелочку со счетом. Сверху бумагу придавливала мятная конфета. Мужчина выпил всего лишь чашку кофе, но вытащил бумажник, нашел нужную кредитную карточку и оставил ее на тарелочке вместо конфеты. Отправив сладость в рот, он положил газету на белую скатерть и расправил бумагу. Пальцы чувствовали, что между страниц кое-что спрятано. Откинувшись на спинку стула, мужчина отвернулся. Со стороны его можно было принять за туриста, который любуется красотами города. Проходя мимо его столика, официант прихватил тарелочку и газету.
Солнце ползло по небу, а вместе с ним тень. Мужчина еще дальше отодвинул свой стул. Скорее всего, здесь замешан секс. Сам он, просматривая содержание файла, пришел к выводу, что, судя по шрамам, монах был участником каких-то извращений. Наверняка эти святоши постараются скрыть правду от общественности.
Мужчина знал, что другая заинтересованная в этом деле сторона не испытывает большой любви по отношению к Цитадели и ее обитателям. Об этом свидетельствовала запрашиваемая ими ранее информация: детали скандала, разгоревшегося несколько лет назад из-за священника-педофила, а также имена и номера телефонов ключевых свидетелей в деле о финансовых махинациях благотворительных организаций, финансируемых Церковью. Мужчина решил, что дело в этом: другая сторона пытается разузнать как можно больше, а потом устроить грандиозный скандал и вытряхнуть дерьмо из святых отцов. Неплохо. Смачный сексуальный скандал с участием церковных лиц — это находка для таблоидов, и они, без сомнения, заплатят за эту информацию большие деньги.
Мужчина посмотрел на гору и самодовольно улыбнулся. Если святые отцы хотят заплатить ему за его «верность», то они полные дураки. Возможно, их взгляды на жизнь не кажутся идиотскими в среде людей, верящих в загробную жизнь, но в реальном мире ценится лишь то, что можно заполучить здесь и сейчас. Он также не собирался ежечасно держать их в курсе дела. Это слишком утомительно. Мужчина не имел ничего против того, чтобы сообщать святым отцам новую важную информацию, но сегодня он уже взбирался с флэщкой в руке на святой холм. Ничего. Обновление подождет до завтра. Они все равно ему заплатят.
Мимо прошел официант. Он поставил поднос на стол. Под счетом лежала кредитная карточка. Мужчина взял ее и засунул себе в бумажник. Ему не нужно было ничего подписывать или давать свой персональный идентификационный код. За кофе заплачено, а на его личный счет положена тысяча долларов. Застегнув куртку, мужчина бросил последний нервный взгляд на безоблачное небо. Надев бейсболку, он выскользнул из кафе и скрылся в толпе.
Катрина Манн сидела в тени навеса через четыре столика позади веснушчатого человека. Она проводила информатора взглядом. Вот он смешался с людским потоком на Восточном бульваре. Его плащ казался неуместным в ярком солнечном свете. Подошел официант и поставил рядом на стол поднос со счетом и сложенной газетой. Женщина убрала газету в сумку, чувствуя выпуклость засунутого между страницами конверта. Оплатив счет наличными и оставив очень щедрые чаевые, Катрина направилась в противоположную сторону.
37
Лив сидела в большой стеклянно-стальной коробке международного аэропорта Ньюарка, отхлебывая черный кофе из пластикового стакана размером с детское ведерко. Она посмотрела на табло, на котором высвечивалось время посадки и отправления. Ничего. Пока еще на ее рейс даже посадку не объявили.
Когда разрядился аккумулятор ее мобильного телефона, она поехала домой настолько быстро, насколько ей позволял пресловутый час пик. Из дома она заказала себе билет на ближайший самолет в Европу, который поднимался в воздух в десять часов двадцать минут. Времени хватило только на то, чтобы запихнуть в матерчатый рюкзачок самые необходимые вещи и, прихватив с собой рабочий мобильник с зарядным устройством, сесть в такси.
По дороге в аэропорт Лив переставила SIM-карту со своего личного телефона. Оказалось, Аркадиан оставил ей длинное текстовое сообщение, стараясь убедить ее не прилетать в Рун. Он дал ей номер своего рабочего и мобильного телефонов и настоятельно просил перезвонить при первой же возможности. Лив сохранила сообщение и оставшуюся часть пути провела, разглядывая проносившиеся за окном пейзажи. Она позвонит инспектору… обязательно позвонит, но только тогда, когда будет сидеть в турецком такси, направляющемся в полицейский участок.
Только тогда напряжение спало и Лив почувствовала, что ужасно устала и заснет, как только усядется в свое кресло в самолете. Впрочем, сначала надо было добраться до этого самолета, а без большого стаканчика кофе это представлялось почти неосуществимым.
В кармане куртки завибрировал мобильный. Вытащив его, девушка увидела, что номер не определен. Какая жалость, что воспитание не позволяет ей просто отключить телефон! Сейчас инспектор будет задавать ей кучу глупых вопросов или убеждать держаться подальше. Лив чувствовала, что ее силы на пределе. Ей ужасно хотелось курить.
Гудение мобильника так раздражало, что девушка не выдержала и, нажав зеленую кнопку, сказала:
— Алло.
— Алло.
Голос был глубоким, совсем не похожим на голос инспектора.
— С кем я говорю?
Голос помедлил с ответом, и это насторожило полусонную Лив. По опыту журналистка знала, что подобного рода паузы возникают только в том случае, если человек, с которым ты общаешься, не вполне искренен.
— Я коллега инспектора Аркадиана, — сообщил незнакомец.
У него был тот же акцент, что и у Аркадиана, вот только в голосе чувствовались властность и багаж прожитых лет.
— Вы его начальник? — поинтересовалась Лив.
— Нет… коллега. Он с вами связывался?
Журналистка нахмурилась. С какой стати один полицейский наводит информацию о другом, звоня на мобильный телефон свидетельнице? Так никто не делает. Лив знала, что полицейские не общаются с гражданскими без крайней необходимости.
— Почему бы вам не спросить у него?
— Аркадиан не появляется в участке уже несколько часов. Я подумал, что будет лучше, если я позвоню прямо вам. Вы ведь беседовали с ним?
— Да.
— О чем?
Недоверие Лив усиливалось. Этот полицейский вел себя очень странно. Впрочем, возможно, у турецких полицейских такое поведение не считается необычным.
По громкоговорителю объявили посадку на ее рейс. Девушка бросила взгляд на табло: посадка у семьдесят восьмых ворот. Далековато придется идти.
— Послушайте! — устало поднимаясь на ноги и забрасывая вещевой мешок за спину, сказала она. — Я
