Оскар осторожно положил рубашку себе на колени и разгладил складки материи.
— Вы слышали о троянском коне? — взглянув на девушку, спросил Оскар.
Лив кивнула.
— Классический пример того, как сломить оборону врага.
— Точно. Подобно отчаявшимся грекам, мои соплеменники решили использовать хитрость, а не силу для того, чтобы достичь недостижимое и вернуть себе Таинство. Они решили использовать собственного троянского коня.
— Вас?
— Да. Братья из Цитадели отыскали меня в сиротском приюте. Это было в начале XX века. У меня не было родителей, не было братьев и сестер… вообще никаких родственников. Идеальная кандидатура. Я попал в Цитадель в возрасте четырнадцати лет. Мне поручили узнать, что такое Таинство, и сбежать из монастыря. Три года ушло на то, чтобы приблизиться к тайне. Большую часть этого времени я работал в библиотеке, сортируя вновь поступающие книги. Однажды, по прошествии двух лет, к нам в библиотеку доставили ящик, в котором хранились находки с археологических раскопок Древней Ниневии[37]. В сопроводительной документации значилось, что в ящике — фрагменты запретной книги, возможно содержащей сведения о Таинстве. Заглянув туда, я увидел сотни осколков сланцевых табличек. Я похитил один из больших осколков до того, как главный библиотекарь заметил, что в ящике, и спровадил меня подальше. Оставшись в одиночестве, я рассмотрел осколок, но письмена были на незнакомом мне языке. Пришлось учиться. Я помогал старшим монахам в библиотеке, набирался знаний и сведений, которые могли бы помочь в расшифровке похищенного фрагмента, собирал информацию, которая могла пролить свет на сущность Таинства. В конце концов судьба улыбнулась мне. Мое рвение в изучении языков было замечено вышестоящими братьями, и меня выбрали в послушники для вступления в тайный орден Sanctus Custodis Deus Specialis — Орден хранителей священного божественного секрета. Только члены этой высшей касты внутри Цитадели знают истинную природу Таинства.
Лив посмотрела на шрамы, покрывающие тело старика. Точно такие же были у Сэмюеля.
— Откуда они? — спросила она у Оскара.
— Это часть приготовлений к церемонии посвящения. Ритуал проводится каждый месяц на верхних, строго охраняемых от посторонних уровнях — в пещере, из которой можно попасть в часовню Таинства. Послушнику дают деревянный крест Тау со скрытым внутри жертвенным кинжалом. Он должен наносить себе глубокие раны.
В глазах старика появилось отсутствующее выражение. Пальцы правой руки слегка погладили кольцеобразный шрам на бицепсе левой.
— Глубокие раны должны символизировать глубокую веру. Те, кто верует, исцелятся благодаря чуду.
Пальцы скользили по груди вдоль шрамов.
— Как бы глубоко послушник ни резал свое тело, раны заживали практически мгновенно.
Оскар посмотрел в глаза девушке.
— Близость к Таинству наделяет людей долголетием и хорошим здоровьем. Мне почти сто шесть лет, а по биологическому возрасту — лет на сорок меньше. Если бы ваш брат остался жив, то и он жил бы очень долго. Его готовили к тому же, к чему готовили и меня.
Старик ударил пальцами по клавиатуре. Знакомое изображение экранной заставки растаяло, а на его месте возникла одна из фотографий, сделанных во время вскрытия тела. Лив увидела клеймо в виде знака Тау, выжженное на левом плече Сэмюеля.
— Ваш брат продвинулся дальше меня, — указывая на экран, сказал Оскар. — У него на теле — символ Таинства. А у меня, — показывая девушке голое плечо, добавил он, — нет. Только те, кто полностью прошел церемонию посвящения, имеют этот знак, только они видели Таинство.
На глазах Лив появились слезы.
— А вам почему ничего не удалось узнать? — спросила она.
— Мы не единственные, кто хорошо знает историю, — надевая через голову хлопчатобумажную водолазку, сказал Оскар. — Святые внедрили шпиона в нашу организацию. Они прослышали о существовании вражеского агента в их среде, но не знали, кто это.
Старик поправил рукава и высокий воротник.
— Внутри Цитадели началась охота на ведьм. Братья-монахи принялись обвинять друг друга, вспоминать старые обиды. Моя жизнь стала невыносимой. Я знал, что время на исходе, поэтому начал действовать необдуманно и шел на неоправданный риск. Послушник Тибериус увидел, как я кладу в карман осколок сланцевой таблички. Он был моим другом, но по выражению его глаз я понял, что он меня выдаст. Поэтому я устроил поджег в библиотеке и, воспользовавшись дымом и переполохом, пустился в бега. Я добрался до нижних уровней горы, выбил скамьей окно и выпрыгнул во тьму. Пролетев более ста футов, я упал в ров, наполненный водой, и переплыл на другую сторону. В мире тогда грохотала война. Стоял июль 1918 года. Я скрывался до тех пор, пока посланные за мной рыцари Таинства, так называемые кармины, не обнаружили в траншеях Бельгии разорванное снарядом тело одного бедолаги, которого приняли за меня. Преследователи вернулись обратно, довольные, что, сбежав из Цитадели, я вскоре нашел свою смерть. Тем временем меня перевезли в Бразилию, где я живу до сих пор.
— А зачем вы вернулись? — спросила Лив. — Что такого важного в смерти моего брата?
— Сбежав, я унес с собой обломок таблички и знания, достаточные для перевода фрагмента текста. На сланце были начертаны первые строчки пророчества, предсказывающего то, что случится, когда истинная природа Таинства будет раскрыта, на земле восстановится должный порядок вещей и: «И падет сей крест, и восстанет он, и освободится Таинство, и настанет новая эпоха…» Это пророчество дало нам надежду. Двадцать лет назад эта история имела продолжение. Джон Манн, муж моей дочери и отец Габриеля, нашел осколки табличек, на которых был записан альтернативный вариант «Книги Бытия».
Оскар взглянул на Катрину. При упоминании о муже женщина погрустнела.
— Археологи раскопали всего несколько фрагментов, но новость об открытии достигла Цитадели. У них повсюду информаторы. Место раскопок находилось в отдалении от населенных пунктов. На археологов напали. Кто? Этого мы не знаем, но можем догадаться. Мы не нашли ни трупа Джона Манна, ни обнаруженных им табличек.
Оскар моргнул и потупился. Его молчание произвело большее впечатление, чем какие-либо слова. В комнате стало тихо. Каждый из собравшихся предавался воспоминаниям. Единственное, что двигалось, — изображение на мерцающем экране позабытого всеми телевизора.
— Мой отец умер в поисках правды, — произнес Габриель. — Не все найденное им потеряно безвозвратно. Он принял меры, и самый важный фрагмент был спасен. Мы сложили его с началом пророчества, которое похитил из Цитадели дед, и вот что получилось:
Истинный крест появится на земле,
И увидит всякий сей крест,
И будет удивлен,
И падет сей крест,
И восстанет он,
И освободится Таинство,
И настанет новая эпоха,
Когда придет избавление от мучений.
Лив слушала слова пророчества и представляла себе брата стоящим на вершине горы в позе знака Тау. И вот он падает.
«И падет сей крест».
Девушка посмотрела на рисунок в своей записной книжке. Ее взгляд остановился на еще одном «упавшем кресте» — шраме в том месте, где они были соединены при рождении. Рука Лив коснулась шрама под одеждой.
«И восстанет он».
Ее взгляд переметнулся на Оскара.
— Есть кое-что, что вам следует знать обо мне и о Сэмюеле. Поднявшись со стула, Лив, подобно старику, начала снимать футболку.
