И начал он возводить напраслину на Нее,
И назвал ее Евой,
И настроил всех мужчин против Нее,
Рассказывая, что вначале был мужчина,
И мужчина сей был выше Ее,
И звался он Адамом.
И ходил Адам по саду земному, словно Бог,
И благоденствовала земля от него, а не от Евы.
И говорилось в напраслине, как Ева стала завидовать Адаму,
И возненавидела Она его грубое волосатое тело,
И поверила, что ближе его сущность к звериному,
чем к Божественному.
И посадила Ева странное дерево,
И убедила Она Адама вкусить плод этого дерева,
Обещая, что даст это ему Великое Знание.
Но плод был ядовит, и лишил он Адама его сил,
И украл у него Божественную сущность,
И наполнил его сознание гневом и страхом.
И рассказывалась сея небылица и пересказывалась до тех пор,
Пока все завистливые мужчины не стали Ее врагами
И не поверили, что только Евина смерть может вернуть им
Божественную сущность.
Однажды проходила Ева возле пещер, где жили люди,
И услыхала Она вой зверя, мучимого болью,
И последовала за звуками в холодное сердце горы,
И нашла там связанного дикого пса, лежащего на полу пещеры,
И был он ранен,
И истекал кровью,
И выл от боли.
И когда Ева приблизилась к псу, племя вышло из тьмы.
Мужчины били Ее дубинами и резали ножами,
Но Ева не умерла.
Мать Земля влила в Нее жизнь,
И вылечила Ее раны,
И сделала Ее сильнее.
Тогда испуганные мужчины развели огромный костер и бросили Еву в пламя,
Но кровь хлынула из Нее и погасила огонь.
И вновь не смогли люди убить Ее.
Тогда некоторые из них вышли наружу,
И нарвали ядовитых трав,
И заставили Ее съесть отраву,
Но Ева не умерла.
И с тех пор держат люди Ее в заточении,
Прячут Божественный Свет впотьмах,
Ибо боятся того, что случится, ежели Она освободится.
Хотелось бы им убить Ее,
Но не знают они как…
С ходом времени стали мужчины племени узниками чувства вины за содеянное,
И стал дом их крепостью,
В которой сокрыто знание о деле рук их.
И гора сея не священна, ибо проклята темница сея.
И томится Ева в ней,
И стала она священной тайной, названной Таинством.
Но настанет день, и Ее страданиям придет конец.
Истинный крест появится на земле,
И увидит всякий сей крест,
И будет удивлен.
VII
И падет сей крест,
И восстанет он,
И освободится Таинство,
И настанет новая эпоха,
Когда придет избавление от мучений.
Книга Бытия. Еретическая библия. Перевод брата Маркуса Афанасиуса
144
Приглушенные звуки начали проникать в пелену, царящую в голове Аркадиана: крики взволнованных голосов и скрип резиновых подошв по твердому полу казались ему шепотом. Он хотел раскрыть глаза, но не смог. Веки будто налились свинцом. Инспектор лежал и прислушивался к шуму. Способность чувствовать вернулась в его тело, невыносимая боль сменила ноющий зуд в груди и плече.
Вздохнув, Аркадиан собрал волю в кулак и постарался открыть глаза. Веки вздрогнули, но затем он снова зажмурился.
Свет был ярок… болезненно ярок… На сетчатой оболочке глаз запечатлелась шахматная доска подвесного потолка и карниз, с которого свешивалась штора. Полицейский понял, что находится в больнице.
Потом он вспомнил, почему попал сюда.
Аркадиан рванулся вперед, пытаясь подняться с постели, но чья-то сильная рука удержала его на месте.
— С вами все будет в порядке, — произнес мужской голос. — Я как раз осматриваю рану. Что с вами стряслось?
Аркадиан попытался вспомнить. В горле пересохло, и язык едва двигался во рту.
— В меня… — наконец вымолвил он.
—.. стреляли, — закончил за него парамедик. — Это уж точно.
— Нет… — качнул Аркадиан головой и сразу же пожалел о своей опрометчивости.
Полицейский перевел дыхание и подождал, пока под ним перестанет качаться кровать.
— Мне вкололи что-то… Не знаю что…
— Мы проведем анализ вашей крови. Возможно, нам придется перед операцией сделать вам болеутоляющий укол.
— Нет! — снова покачал головой Аркадиан.
На этот раз комната кружилась не так быстро.
— Мне надо позвонить.
Полицейский разомкнул веки и зажмурился, не выдержав яркого света в палате экстренной
