третьего сына. Старик имеет только двух сыновей.
– А кто же тогда этот сукин кот Ливеншталь?
– А он и не Ливеншталь вовсе. Его зовут Василий Шевяткин, и он – распорядитель и смотрящий за зоной ЧТ. Шевяткин поставлен на зону одной серьезной ОПГ, которая хорошо встроена в систему власти.
– Черт! Да где же ты, Костя, был раньше?
– Ну, пап, ты же знал «Славика» длительное время, и я тебе доверял. А проверять я начал его из-за шрамов на руках и на лице. Такие шрамы, как у него, я видел в одной книжке про «росписи». Их оставляют преступные сообщества на открытых частях тела своих врагов.
– Наш подопечный говорил, что это травмы от экстремального спорта.
– В своем роде да, от экстремального спорта.
– Не равняй. Спорт – занятие бездельников. А смотрящий – это большой пост. Если бы ты знал, как Ливеншталь косил под бездельника в Париже!
– Ну, вот, пап, теперь ты видишь, что моя теория насчет тыканья пальцем в декорацию абсолютно подтвердилась. Мы с тобой вышли на смотрителя.
– И он нас вынес вон.
– Еще не вечер, пап. Еще не вечер. Давай обсудим, как будем действовать дальше.
Через час Сципиону позвонили.
Разговаривал он недолго.
Из кабинета он вышел совершенно другим человеком.
– Наливай, что ли… – сказал он Косте.
Тот послушно достал из шкафчика бутылку дорогого французского конъяка.
– Выпьем за Юлино поступление, – сказал Сципион.
Потом он накинул куртку и вышел из дома.
…Сципион вернулся в третьем часу. Зашел, разбудил Костю, сказал одеваться.
…Оставшийся отрезок ночи Костя со Сципионом кружили в окрестностях поселка, где жил Ливеншталь, и заседали в кустах.
Усталый, сытый от пыли кабриолет показался на дороге только к утру, в час меж кошкой и петухом.
Когда автомобиль Ливеншталя начал тормозить, из кустов, воровато оглядываясь, выскочил Костя и накинул на голову Славику густую зеленую сетку с листиками. Это была маскировочная сеть, какими закрывают артиллерийские орудия и укрепсооружения. Затем Костик вытащил Ливеншталя с водительского места и кинул назад. Поднял у машины верх и отъехал прочь с добычей.
Ехали долго. Когда остановились, было утро. Ливеншталя выгрузили, внесли в дом. Положили на пол. Развязали глаза, руки.
– Ну, чего вы, мужики, едрена-матрена, горячитесь? Ну, посрались немного. А с кем не бывает? – сказал Ливеншталь, улыбаясь.
– Ты, залупа конская, чего ты мне устроил вчера? – спросил Сципион. – Хули лыбишься, говно шоколадное? Смотри, Костя, он выглядит отдохнувшим. Вопрос первый: зачем ты все это нагородил мне за полтора года? Все это вранье?
Ливеншталь засмеялся:
– Ты же любишь театр? Любите театр, умрите в театре!
– Вопрос второй: ты смотришь за китайцами?
– Я.
– А теперь буду я.
– Вряд ли. Как говорится, не ты наматывал – не тебе и разматывать.
– Поручили мне. А ты передашь дела. Каждую папочку с завязками. Вот ярлык. – С этими словами Сципион показал Ливеншталю маленькую штучку из нефритового камня – китайскую капусту.
– Совсем охренели? – спросил Ливеншталь устало. – Не трогайте программку – она работает. Я столько лет эту схему выстраивал. Объездил весь мир. Залез в каждую вонючую нору, где имеется дешевое производство. Я мог бы написать диссертацию на тему «Как делаются бренды» и получить Нобелевскую премию. Но я, слава Богу, не профессор. Я просто делаю дело. Три этажа кормят все остальные сто, которые над ними. Кормят ваш паскудный Старый город, который уже ничего не может, кроме демонстраций против власти. Кормят Дворец. И теперь здрасте – отдай все в чужие руки. Да они хоть понимают, что это невозможно? Все рухнет. Атланты держат небо на каменных руках. – И Ливеншталь посмотрел на свои руки, покрытые шрамами.
– Не твое это дело, хуй квадратный, – ответил Сципион. – Руководство распорядилось.
– Завидно тебе? – спросил Ливеншталь. – Я насчет квадратного хуя.
Сципион плюнул в сторону Славика. Его намеки в такую минуту раздражали. Наглый, черт.
– Ну, че ты мне сказки рассказываешь про «красную кнопку», – сказал Славик. – Он-де все может. Черный город в ЧТ – это не их изобретение. Это я выстроил бизнес мирового уровня. Черный город – это не искусственный член, не ихний брехливый Оксфорд. Не бредовые нанотехнологии. Черный город – это настоящая реальность. Черная мельница крутится черными пальцами таких людей, до которых тебе, мухуяру, не проползти.
Сципион вынул из кармана пассатижи и нежно взял Ливеншталя за руку.
– Сейчас мы тебе обломаем пару черных пальцев, и ты не сможешь крутить свою черную мельницу.
– Усрешься ломать. Смиритесь. Вам придется меня терпеть.
– Мы потерпим. Но денежные потоки пойдут не через тебя, – сказал Сципион.
– Да хер бы с вами, бандерлоги. Они хотят еще одного курьера – на здоровье. Но к делу не допущу.
– Тогда ты поживешь тут. Пока не вспомнишь все ключи и не передашь имена, пароли, явки всех бригадиров.
– Вот хорошо-то! Отдохну на воздухе.
– Костя, дай ему воздуха!
Костя вынул из кармана целлофановый пакет и надел на голову Ливеншталю. Вокруг шеи он быстро обмотал пакет лейкопластырем.
Ливеншталь стал задыхаться и дрыгать ногами. Сняли пакет только тогда, когда фраер посинел.
На втором допросе Ливеншталь вел себя значительно любезнее. У него были перебиты фаланги двух пальцев и сломана нога. Видно было, что он крепится из последних сил.
Посмотрев на страдания подследственного, Костя сказал отцу:
– Дай этой мрази воды. Пусть попьет.
Ливеншталь пил жадно. Выпив кружку холодной колодезной воды, он благодарно посмотрел на Костю и произнес:
– Не знаю, зачем тебе вся эта грязь, ты еще такой молодой…
– Заткнись, – коротко сказал Костя.
– Рассказывай, – приказал Сципион.
– Я управляю только черным городом. Все, что выше, – это не моего ума дело, но жрет очень много средств. Мне приказали обеспечить финансирование верхнего проекта во что бы то ни стало. До сих пор перебоев не было. Я честно выполняю обязательства, хотя не вижу в верхнем проекте никакого смысла.
– Илону в бордель ты устроил? – быстро спросил Сципион.
– Да Боже упаси! Эта встроилась в систему сама. У меня есть только одна квота наверх, и я берег ее для своей дочери. А эта шлюха пролезла и уже ставит вопрос о гастролях.
– Еще вопрос: утилизация. Город ограничен в территории. Как решается вопрос утилизации отработанных кадров?
– Как обычно, – сказал Ливеншталь и поморщился от боли. – Завоз новых рабочих происходит каждые полгода. Через полгода происходит ротация на одну четверть. Отработавших вахтовиков сажают на суда и возвращают на родину.
– Брешешь, как обычно? – спросил Сципион.
– Серко брешет. А зачем тебе правда? Ты же офицером был, в тебя вбили основы общечеловеческой морали. Тебе расскажи об истинной картине мира, ты три дня будешь пить, а потом побежишь с мальчиком
