– А те… кому удалось сбежать отсюда?
– Тем повезло.
– Куда же они без документов?
– Ну, сынок, ты меня удивляешь. Документ – дело простейшее. Я думаю, фирма, которая шлепала в ЧТ паспорта, уже наращивает обороты. Не в паспортах дело, бьют не по паспорту, а по роже. Куда они с этими-то рожами в Городе Дворцов? Там ведь скинхеды… – И начальник закурил новую сигарету.
Рома внимательно вглядывался в верхние планы небоскребов. Вот небоскреб, который сверху выглядит, как знак доллара, – американский банк. Вот контуры евро – это европейский банк. Хм, вот офис «Макинтош» – в виде гигантского яблока. А вот… Рома не поверил своим глазам: центральный небоскреб сверху выглядел прихотливо, как китайский иероглиф богатства.
– Что это за корпус? – указал Рома на иероглиф.
– Как, разве ты не знаешь? Это филиал Центрального банка Гонконга. Главное финансовое заведение китайского капитала. Финансовое сердце ЧТ.
Ромино собственное сердце забилось так громко, что он прижал его рукой. «Там, там, наверное, заложена взрывчатка, мужик с чемоданчиком бегал по этому корпусу», – почему-то подумалось Роме. Он вспомнил, что и мальчик со сверхспособностями все время теребил свой значок, будто хотел сказать Роме, где следует искать зло. Или он просто любил трогать свои алмазы?
Начальник СБ казался удовлетворенным осмотром объекта сверху. Вся производственная сфера города была основательно разгромлена и разграблена. Земля была покрыта россыпью осколков китайского фарфора, валялись разломанные корпуса компьютеров, разорванные целлофановые пакеты от чипсов, горы каких-то мелких предметов, может быть, часов или карманных компьютеров… Разоренные фармацевтические склады дымились…
Вертолет приземлился на сетку-тормозилку, растянутую на вертолетной площадке. И Рома, едва сдерживая шаг, поспешил вниз через три ступеньки, не дожидаясь лифта.
Часть третья
Про искусство
1. Джулька
«Народники очень любили народ и часто ходили в него. Я же не могу войти даже в метро или в районную поликлинику – всюду пахнет мочой. Но сохранять уважение к гумусу, к матери-земле, наш общий долг. Мы пригласили народ к себе. Отмыли его, полили одеколоном…»
Наконец мне дали снимать программу «Народные артисты». Меня долго мурыжили на телевидении. Кормили обещаниями. Я бесполезно слонялась по коридорам телецентра, заглядывая всем в глаза, как бездомная сука.
Федя, который изображал из себя проныру, в сущности, ничего не мог для меня сделать. Он, как и все мужики, только надувал щеки, а на самом деле он был лишен какого-нибудь серьезного рычага. И я уже подумывала: «А не воспользоваться ли мне „красной кнопкой“?» Ведь трудоустройство – это тоже исключительно важно для меня!
Но как только случился погром Чайна-тауна, они сами прибежали ко мне. Потому что информационный повод для телевидения превыше всего! Когда папин памятник свергали с постамента и срывали с клуба «Сяо-Ляо» рекламу со словами: «Перед вами выступит настоящая пантера – Юлия Сливка!» – я и стала героиней. Меня очень быстро нашли в прокуренном коридоре между третьим и четвертым этажами. Запыхавшийся Федя меня легонько подтолкнул к телевизионному начальству, и оно прозрело. Все завопили: «Какая судьба! Какая фигура! Какая стать!» И карьера моя началась.
Схема: «дочка мэра – знаменитая стриптизерша», придуманная Илоной для себя, вытащила и меня наверх из тьмы неизвестности. Меня несколько лихорадило от этой лжи. Я боялась, что меня будут заставлять демонстрировать стриптиз. Дома, перед зеркалами, я тренировалась, воткнув шест в пространство между паркетинами и потолком. В паркете была щель, и туда я вставила шест.
Держа образ Илоны в голове, я пытаясь повторить ее пластику, ее вызывающий изгиб. И у меня даже стало получаться. Думаю, что я смогла бы стать стриптизершей, хотя мне явно не хватало мясистости в области бедер и ягодиц, а также Илониной груди, которая имела какой-то волшебный смысл.
Рекламу нашего шоу «Народные артисты» крутили день и ночь. Руководство канала возлагало на меня огромные надежды.
И вот я, играющий тренер! Под своей, то есть папиной, фамилией я появилась перед камерами. В прическе. Но пока в тестовом режиме. И сразу поняла, что телевидение – это мое. У меня было чувство, будто я вскарабкалась на ту гору, с которой меня так подло столкнули. Вот она я! Стою, блин горелый, опять на горе. Сама. Четырьмя ногами. Мне повинуются люди.
Никакого другого счастья я не хочу.
Мы с народом ставим в прямом эфире классику. Как и собиралась, я начала с Шекспира. С «Ромео и Джульетты». Произведение должно быть известно публике, как «Буратино». На кастинг согнали всевозможных девиц из всевозможных провинций. Сегодня я среди конкурсантов отбирала Джульетту. Вчера я этим также занималась до поздней ночи. Вместе с психологом Светой, которая за те годы, что мы с ней не виделись, стала самым известным специалистом в городе! Она разбогатела. Но при этом была так же паршиво одета, как и раньше. На ней была коричневая кофта! Фу.
Какие же экземпляры понаехали! Выбирать было не из кого. Они, все без исключения, говорят «рыальна» и «ныверна». Ну, ладно, они не умеют говорить, они не умеют двигаться в кадре, они неловки, вульгарны, отвратительны, ужасно одеты и при каждом удобном случае некрасиво рыдают и падают в обмороки. Кривляются. Все пытаются петь и танцевать. Одна идиотка сиськами играла на рояле. Одна претендентка на Джульетту сказала: «Глубоко тошнилась вашими тонкими душевными переживаниями, мой дон». «Чей-то ты только что сказала?» – это я ей говорю как режиссер. А сама вижу, что вся съемочная бригада уже сидит в мокрых памперсах. Такого Шекспира они еще не видали.
Честно говоря, я бы пригласила на роль Джульетты Илону. Но этот трюк был бы слишком рискованным. Илона тут, Илона там… К тому же кто делается необходим, тот делается опасен. Я колебалась некоторое время. Я боялась, что Света точно определит, кто из нас двоих настоящая стриптизерша. Глаз у этой Светы был весьма наметанный.
Но кем заменить Илону, я так и не нашла. Все-таки придется донашивать ее талант. Хуже будет, если она сбежит в Адис-Абебу с китайским пачпортом на мое имя.
Тот съемочный день, когда я Илону привела на конкурс, открывал новый этап в нашем шоу. Сатирический. Теперь оно было не только смешное, но и зловещее.
Ее Джульетта – чистая шлюха от природы. Если бы она не встретила на балу Ромео, она отдалась бы первому попавшемуся дворецкому. Или собственному брату. Илона бесподобна. Как хорошо, что я отказалась от мелькнувшей было, трусливой мысли позвать на эту роль мою подругу Машку – без пяти минут профессиональную актрису. Машка бы налила море слез. И всем стало бы скучно.
На роль Ромео мы со Светой утвердили одного голубого парнишку. Наш Ромео не успел даже разобраться, мальчик он или девочка, как Джулька схватила его за это место и потащила в койку.
Нянюшку Джульки играл здоровый парень из деревни, с пистолетом на боку. Это была карикатура на мою «няню» Сципиона.
Я отрывалась на полную катушку.
Это был мой собственный «сад мести». Вся горечь, которая копилась во мне, изысканным образом выплеснулась в этих бешеных плясках, которые мы устроили. Ставить танец мы назначили одного довольно-таки свинорылого руководителя самодеятельного ансамбля народного танца. О, мама миа, что он творил! «Ноги в третью позицию! Враскоряку, я сказал! Польку-бабочку на раз-два-три!»
На роли папы и мамы Джульетты я выбрала самых кривых и косых уродов из всей своры провинциальных искателей «щастя», которые приперлись к нам за славой.
И вот мы в эфире!
Говорят, в городе люди побросали работу и все вперились в экран. Понятное дело: мое имя наделало шороху. То-то!
Успех нашего проекта намного превысил ожидания. Рейтинги зашкаливали. Все остальные каналы, кроме нашего, просто курили в сторонке. Руководству нашего «пятого» стали поступать предложения перепродать шоу.
