Программа идет на канале целый день. Камера фиксирует, как артисты учат роль, как они причесываются, одеваются, ругаются матом, торопливо едят макароны, сморкаются в сторону.
Это грандиозный, феерический успех.
Вечером перед убытием домой я получила три приглашения на частные олигархические вечеринки. Во все конверты были вложены приличные суммы денег кэшем. Такие же приглашения получила Илона и наш голубой «Ромео».
Успех, полнейший, опьяняющий, волшебный. Цветы, поздравления. Руководство канала довольно, посулило нереальную зарплату. Я свободна. Богата. Ни от кого не завишу. Плевать хотела на все. Сегодня я дала уже несколько интервью различным СМИ. И обессилев, уплыла к себе в берлогу. Завтра опять съемки. Надо беречь голос.
…Было уже за полночь, когда я подъехала к своему дому. Около моего подъезда стояла припаркованная машина. В машине меня ожидал Дун Дешин. Оказывается, Ли, которую я оставила в квартире и про которую забыла, не отвечала ни на один звонок Дуна. Китаец позеленел до оттенка свежего огурца. А может быть, это реклама, которая светила с той стороны речки, отбрасывала свет на его лицо.
Дун схватил меня за руку:
– Где она?
– Полагаю, сидит в стенном шкафу, как вчера.
– О, как было бы хорошо! Я так волнуюсь!
Мы быстро поднялись. Я открыла, и мы вошли.
Ли действительно сидела в шкафу. Она упала Дуну на руки.
– Джулия, спасибо тебе, все уладилось. У Ли теперь есть паспорт, как у всех нормальных людей. Смотри, Ли, что написано в твоем паспорте: ты уроженка города Кокчетав земли Казахской. Но ты гражданка России. Как и я. Паспорт у тебя российский. Почти настоящий. С пропиской в Калужской области. Завтра мы подадим заявление в ЗАГС, нас распишут, ты возьмешь мою фамилию, поменяешь паспорт, и все. Ли, ты слышишь? Все закончено. У тебя есть документ.
– Это правда? – спросила Ли тихим умирающим голосом. И сложила ручки домиком на груди.
Счастливые китайцы отвалили куда-то в темноту. А я осталась совсем одна в большой пустой квартире, в которой мне было страшно. Как только я легла в постель, меня обступили тени тех, кто должен быть со мною рядом, накидывать на меня смирительную рубашку и оберегать меня от себя самой. Но их не было. Стало окончательно ясно, что я одна. Кому же мне позвонить в ночи? Да никому! Никому я на хрен не нужна. Но доигрывать ситуацию надо было из последних сил. Если нет счастья – пусть будет слава и деньги. Потому что счастье – это фантом, а слава и деньги – это толстый-толстый слой шоколада. Я войду в каждый дом со своей сатирой. Испорчу всем сон и аппетит. Расскажу, как лживы ваши мужья и отвратительно жирны ваши жены. Поведаю вам, что нет на свете ни любви, ни верности, ни трогательного материнства, нет того, ради чего вы напяливаете розовые кофточки и чистите зубы.
В рекламных паузах нашего шоу шли ролики про пиво, искусственные пенисы и показывали меня в красивом белье с новейшими прокладками.
И когда у меня уже все в делах было налажено, перед моим домом опять объявился Федья! Этот маленький карьерист опять оказался без денег и просто, безо всякого стеснения, потребовал у меня пару тысяч зеленых на обзаведение одеждой.
– Джулия! Я тебе еще не раз пригожусь. Сейчас я делаю один проект. Я предусмотрел для тебя ведущее место. То есть главную роль. Ты не пожалеешь, если не струсишь.
– Там есть риск для жизни? – со смехом спросила я.
– Определенный риск есть, – пристально глядя на меня, сказал Федя. – Только ты не пугайся. Этот проект вытекает из твоего проекта «Джулька». Но он сразу даст нам большую сумму денег и откроет новый этап в рекламном бизнесе. Я тебе сейчас все расскажу, – сказал Федя и его глаза сверкнули безумием. Он потащил меня наверх, ко мне же домой. Тут, расположившись на кухне, Федя раскрыл мне свой сценарий. Замысел Феди был настолько беспредельно нагл, что я чуть не подавилась чаем. Так надурить всех, ну, вы понимаете, что я имею в виду под словом «надурить», – мне бы самой не пришло в голову. Только одно «но»: когда сообщат моим родителям, у них может случиться инсульт или инфаркт. Надо было решаться.
Я сказала ему, что буду думать. Но он не уходил. Пришлось вынести ему из спальни немного денег. Он взял с кислой рожей, демонстрируя мне, что недоволен моей скупостью.
– Послушай, а куда ты подевал индусов? – спросила я, чтобы поставить на место этого беспредельщика.
– Я их трудоустроил. Они работают дворниками в общежитии университета.
Выслушав эту новость, я сходила в спальню еще раз и принесла Феде оставшуюся сумму. Я подумала, что с Федей не надо ссориться.
На следующий день мерзавка Илона мне заявила, что быть на съемках допоздна не сможет, так как у нее свидание. С Ливеншталем!
– Ой, Джуля, я не смогла отказать старику. Он так просил встретиться. Даже не знаю, как с ним появляться в обществе. Ведь он на коляске. А потом? Даже страшно представить. Ведь у него никудышняя техника пилотирования в постели.
– Куда пойдете?
– В ЧТ. В ресторан на сотом этаже эмпайра.
Оказывается, после революции в ЧТ объявили вечный День открытых ворот, теперь это стал обычный район города. Там работают рестораны, забегаловки. Теперь это популярное место времяпрепровождения.
– Мне обидно, Юля. Клиентов в «Сяо-Ляо» после погрома Чайна-тауна стало в сто раз больше. А я теряю время на телевидении. Это прекрасное занятие, но в клубе я зарабатывала больше. Короче, я хочу проехать мимо клуба и заскочить туда, посмотреть, кого эта тварь, владелец «Сяо-Ляо», взял на мое место! – сказала Илона. – Ты простишь меня? Ну и заодно я скажу последнее «прости» Ливеншталю. Черт с ним, отгоню ему его инвалидный мерседес с площадкой – пусть катается. Мне-то он на что? Я же пока не инвалид и не собираюсь. Надо расставаться по-человечески. А то как вспомню свое путешествие по пустыне с сумкой драгоценностей и полными трусами ужаса – так мне щекотно в одном месте. Но тогда я молодая была. А теперь пора уже устраивать судьбу.
– Может, нам с тобой ребеночка родить? – предложила я для смеху. – Кого сделаем отцом?
– Ты что, Юлия. Надо рассматривать предмет тела с позиции эксплуатации. Роды навсегда портят фигуру. Вынашивать и рожать – это забава бедных и уродливых. Заплати денег, и тебе суррогатная мать родит все, что ты захочешь. Им, коровам, все равно. А нам еще светить и светить. Может, ты пойдешь со мной, а, Юлечка? Мне что-то не по себе. Так не хочется видеть Ливеншталя. Ты смягчила бы обстановку…
– Ну тебя к черту! Как очаровывать мужика голой жопой и отнимать у подруги поклонников – так ты первая. А как оказывать психологическую помощь инвалиду – так сразу нужна дурочка – Юлечка. Иди навстречу своему счастью.
Мне пришлось отпустить эту тварь к Ливеншталю, я чувствовала перед ним вину. Все-таки ему перебили позвоночник, а я так и не позвонила его жене. Сам он, наверное, стеснялся.
…Вечером одна в пустой квартире я открыла отцовский бар и напилась, пробуя все подряд. Я пела песни басом, танцевала голая перед зеркалом, онанировала, плакала, проклинала Рому. А потом заснула поперек постели с размалеванной рожей, потому что забыла снять грим.
…Утром позвонил Сципион. Мы с ним не разговаривали много дней.
– Ну, что? – сказал он своим мерзким грубым голосом. – Доигрались?
– В каком смысле?
– Твою подружку-шлюшку нашли на асфальте Чайна-тауна в позе цыпленка «табака».
– Не говори загадками. Напилась, что ли, Илона и валялась на земле?
– Может, предварительно и напилась. А потом разбилась насмерть. Очевидцы говорят, тело беспилотно летело с сотого этажа небоскреба. Что можешь сообщить по поводу известной тебе информации?
Я долго молчала. И Сципион тоже молчал. Потом я стала икать от страха.
– Тебе есть, что сообщить мне?
