Браки среди акумов не имеют связующей силы, т.е. сожитие их все равно что случка лошадей. Поэтому их дети не стоят к родителям ни в каких человеческо-родственных отношениях, а когда родители и дети сделались евреями, то, например, сын может жениться на своей собственной матери. Впрочем, раввины высказались против применения этого правила в жизни, дабы акумы не говорили, что гои набожнее евр ев, так как у них (акумов) не дозволяется сыну жениться на матери (Шулхан-арух, Иоре де'а 269, 1; Талмуд Иебамоф, 22).
Если в присутствии еврея умирает другой еврей, то в момент, когда душа расстается с телом, он должен в знак печали оторвать клочок своего платья, даже если умирающий был грешником. Но, когда он присутствует при смерти акума или еврея, сделавшегося акумом, тогда это выражение печали запрещается, потому что еврей обязан радоваться такому событию. Запрещено еврею отдавать последний долг акуму, например сопровождать его прах до могилы либо держать надгробную речь, и лишь дозволено, где это случается ради мира и спокойствия (Шулханарух, Иоре де'а 340, Талмуд Моэд Катан, 25).
Когда акум (христианин) женится на акумке (христианке) или же когда еврей, принявший христианство, женится на еврейке, также сделавшейся христианкой, тогда их браки не имеют законной силы. Ввиду этого если акум (христианин) или акумка (христианка) стали евреями, то им дозволяется вступать в новый брак без развода, хотя бы до этого они прожили лет двадцать вместе, потому что брачная жизнь акумов должна рассматриваться не иначе, как блуд (Шулхан-арух, Эбен гаэцер 26, Хага; Бар Шешеф 6, Тер. Хад. 209).
Когда еврей женился на акумке, тогда ему следует дать 39 ударов и брак считается недействительным, а бетдин (раввинское присутствие) обязан сверх того подвергнуть его анафеме. Даже когда еврей женился на еврейке, то, если сия последняя стала акумкою, ему дозволяется взять другую жену, без предварительного производства о разводе, потому что акумы должны быть рассматриваемы не как люди, а как лошади (Шулхан-арух, Эбен гаэцер 16, Талмуд Абода зара 36).
Каждый еврей обязан жениться для размножения рода человеческого. Поэтому он должен брать себе жену, от которой он еще может иметь детей, значит, не старую и вообще не такую, для которой это безнадежно. Только когда жена имеет деньги и он хочет жениться на ней лишь ради денег, тогда это дозволяется, и бет-дин не вправе запретить жениться даже на такой, от которой он уже не может иметь детей.
Когда у еврея уже есть дети, хотя бы и незаконнорожденные или неполноценные, тогда он исполнил свою обязанность размножать род человеческий. Но когда его дети — акумы, например когда он был акумом и имел детей, он не исполнил своего долга содействовать продолжению и размножению человеческого рода, потому что дети акумов не могут быть и сравниваемы хотя бы с незаконнорожденными или с идиотами еврейского происхождения (Шулхан-арух, Эбен га-эцер 1,1, Талмуд Иебамоф, 63).
Талмуд постоянно внушает еврею, что человеком может называться только он. Человеком не признается никто, кроме евреев, ибо одни они произошли от первого человека, а все прочие народы от нечистого духа и должны, собственно, называться скотами (Ялкут Рубени Параска Береш, л. 10, 2). Евреи одни происходят от Адама, Авеля, Авраама и Моисея, а все прочие народы, в особенности христиане, — от дьявола, Каина, Исава и Иисуса Христа (Ялкут Хадаш, — Букет. прав. Халд., талм. — Там же). Одни евреи воскреснут и наследуют блаженство жизни вечной; все прочие народы останутся навеки в гробах или в аду; душа их неспособна воскреснуть, ибо сказано: «Возвратятся в ад нечестивые, все народы, забывающие Бога». А кто забывающие Бога? «Все хиттимы (т.е. христиане. — О.П.)» — отвечает Талмуд (Санхедрин, л. 105, с. 1).
Глава 3
Как отмечал в конце XIX века русский ученый И. Лютостанский, «в народе еврейском ходят различные нелепые предания о лице Иисуса Христа. Эти предания питают в массах еврейского народа презрение и ненависть ко всему, что носит на себе имя Христа, а многие отзывы еврейских ученых о Христианстве, и помимо этих темных преданий, высказывались открыто в печатанных для общества сочинениях». Все суждения иудеев о Иисусе Христе, «тщательно сохраняемые ими во всевозможной тайне», обобщены в «Книге родства Иешу».[25]
Одно из таких преданий говорит, что в Иешу (Иисусе Христе) еще в детстве стали открываться в высочайшей степени наглость и бесстыдство: каждый раз при встрече со старцами и учителями он, вместо того чтобы открывать голову, выставлял наготу своего тела. Иешу отдан был в школу раввина Иешуа. Блестящие успехи Иешу скоро обратили на себя внимание учителя; но товарищи, завидуя ему, насмехались над ним. Учитель не унимал их. Иешу озлобился и решился во что бы то ни стало посрамить учителя и товарищей и добиться известности. Первая дерзость Иешу сказалась в той молитве к Богу, в которой он испросил у Бога божественности. Мы уже знаем, говорят составители «Книги родства Иешу», что у Бога бывает такое мгновение, в которое Он бывает так милостив, что выполняет всякую молитву, обращенную к Нему в этот миг. Раввин Иешуа принадлежал к числу людей, умевших распознавать эти драгоценные мгновения: можно было видеть каждый день, как он среди занятий своих с учениками вдруг обращался с молитвой к Богу, а потом опять продолжал свои занятия. Никто не мог узнать, какими признаками Иешуа определяет то мгновение, и хотя Иешуа учил 120 лет, но не явился еще тот, кто осмелился бы уловить этот таинственный момент. Но, как тайна ни оберегалась, она не уцелела, когда решился овладеть ею Иешу. Выждав желаемый момент, Иешу обратился со своей молитвой к Богу: «Да благоугодно будет Тебе, чтобы я стал Богом». Эта молитва не могла остаться без ответа — в то же мгновение послышался голос с неба, сказавший: «Будешь!» Непосредственно после уверения свыше Иешу отправился в Иерусалим, чтобы овладеть тайной таинственного имени Божия — «шомаш-бия». Таинственное имя Божие, силой которого совершали чудеса Моисей и Пророки, хранилось в иерусалимском храме и употребляемо было только одними первосвященниками в делах, касающихся высокого их служения. Чтобы оградить доступ к этому таинственному имени от любопытства посторонних, силою того же таинственного имени сотворены были два чудесных льва, которые, стоя по обеим сторонам, оглушали насмерть всякого, кому только приходилось слышать их рев. Но, несмотря на грозный вид и страшную силу этих львов, Иешу без Пандира подобрался к самому таинственному имени, прочитал его, записал и, разрезав кожу на теле, спрятал его туда, с тем чтобы никогда не лишиться его чудодейственной силы; после этого он прошел безопасно: чудесные львы не издали даже легкого рычания.
Владея силой таинственного имени, Иешу отправился сначала в Вифлеем, место своего рождения, а потом в Назарет, отчего произошло и название Иешу Ганоцри. В Галилее, славившейся своим невежеством, Иешу стал летать по воздуху, ходить по водам, укрощать бурю, исцелять слепых и прокаженных, воскрешать мертвых и совершать другие, гораздо большие чудеса, чем те, какие известны о нем. Простой народ, подстрекаемый молвой, толпами шел к Иешу и сопутствовал ему неотлучно. С этой толпой Иешу Ганоцри отправился к Иерусалиму и торжественно вошел в него, восседая на осле. Священники не могли не обратить внимания на поступки Иешу Ганоцри и, выставив его поведение пред царицей Олейной, царствовавшей тогда вместе с сыном своим Момбасом, требовали ее согласия на казнь Иешу. Но Иешу, явившись к Олеине, чудесами своими привлек ее на свою сторону. Чтобы найти возможность захватить в свои руки Иешу, Синедрион вместе с первосвященником признал, что нет другого средства к этому, кроме сообщения одному из членов своих тайны чудесного имени Божия, при помощи которого, лишив Иешу чудодейственной силы, можно захватить его в свои руки и предать смертной казни.
Далее иудейское предание гласит, что один из членов Синедриона, Иегуда Ишкариот, решился взять на себя общее дело всего Синедриона и обещал употребить со своей стороны все средства к успешному выполнению взятого им поручения, с тем чтобы не было ему поставлено в грех то, что он принужден будет делать. Уладив эти переговоры, Иегуде сообщили тайну Имени Божия, и он принялся за дело. В силе своих чудес Иегуда нисколько не уступал Иешу, а даже превосходил его, но при всем том никак не мог овладеть им. После неудачной борьбы с Иешу посрамленный Иегуда, чтобы выйти из своего неловкого положения, решился вступить в число учеников Иешу; здесь скоро он удостоился полнейшей его доверенности, разузнав все слабости и преступления Иешу, и раскрыл все дело мудрецам и Синедриону. По наперед составленному Иегудой плану, как только Иешу Ганоцри вошел в храм, тотчас схватили его вместе с некоторыми из его учеников; остальные же ученики его разбежались. Иешу был привязан к мраморному столбу, назначенному для наказания преступников: его били, возлагали на него терновый венец и, когда он почувствовал жажду, давали ему пить уксус, смешанный с желчью, для того чтобы он потерял сознание и забыл употребление чудесного Имени Божия.
По определению Синедриона Иешу побили камнями, потом для большего бесчестья хотели повесить, но, сколько ни брали деревьев для этой цели, каждое раскалывалось в щепки, как только приступали к совершению казни. Дело в том, что Иешу, предвидя род своей смерти, еще при жизни заклял все деревья силою «шомаш-бия», так что ни одно из них не могло быть годным к повешению его. Иегуда помог делу, представив заблаговременно приготовленное им особое дерево из своего сада, на котором Иешу Ганоцри и был повешен, несмотря на сделанные им вперед заклинания.
Зная, что Иешу при жизни своей проповедовал о своем воскресении, и опасаясь, чтобы ученики не разгласили о воскресении его, украв предварительно его тело, Иегуда взял труп Иешу и спрятал его в яме, которую устроил на дне гнилого потока. После особых приготовлений он обратил — разумеется, силой таинственного Имени Божия — течение потока вверх, вырыл на освобожденном таким образом месте яму, спрятал туда тело Иешу, а потом опять дал потоку правильное течение, так что никто не мог догадаться, где находится тело Иешу. Но ученики последнего, не нашедши тела учителя своего там, где они погребли его, стали проповедовать, что он воскрес, а царица Олеина провозгласила его Сыном Божиим. Тогда Иегуда Ишкариот открыл обман учеников и заблуждение царицы, представив самый труп Иешу, который теперь по определению Синедриона привязали к конскому хвосту и влачили по городским улицам и пред дворцом царицы. Царица не знала, что делать и говорить, оказавшись в таком неловком положении. Над трупом Иешу Ганоцри издевались всевозможным образом: плевали, вырывали волосы из бороды и головы, так что он под конец казался как 29 бы обритым — «галах». Ученики и последователи Иешу Ганоцри, ожесточенные оказанным ему со стороны иудейского народа отношением, отделились от иудеев, образовали особую секту под именем ноцримов и стали бриться в память оказанного иудеями их учителю бесславия.
Ноцримы везде стали утверждать веру повешенного, продолжая его дело; двенадцать главных учеников Иешу отправились во все концы земли проповедовать о нем. Мудрецы («хахам») и Синедрион, озабоченные успехом проповеди особенно среди простого народа («гамурец»), чтобы воспрепятствовать распространению ее, отправили некоего Шимона Кифу, с тем чтобы он вразумлял ноцримов, и для большего успеха возложенного на него дела преподали ему тайну чудодейственного Имени Божия. Но Шимон Кифа неожиданно изменил иудеям и своей миссии: явившись в главное местопребывание ноцримов и сотворив пред ними несколько чудес, он потребовал от них, чтобы они согласились выполнить то, что он им прикажет. Когда те изъявили свое согласие, то Шимон Кифа заповедал им ненавидеть иудеев и праздновать вместо пасхального дня день смерти Иешу, а вместо пятидесятого дня после Пасхи сороковой день. Ноцримы согласились следовать заповедям Шимона Кифы, но только в том случае, если он останется с ними навсегда. Когда же Шимон Кифа изъявил на это свое согласие, то для него построили столб, в который он и заключил себя. Жил он в этом столбе на хлебе и воде в течение шести лет, по прошествии которых умер. Еще и теперь можно в Риме видеть этот столб или по крайней мере камень, на котором сидел Кифа. Когда не стало в Риме Шимона, явился некто Илия и стал проповедовать, что Шимон неточно передал ноцримам волю Иешу, что он их обманывал и что Иешу поручил ему, Илии, передать ноцримам свои распоряжения. Этот Илия, освободив ноцримов от необходимости обрезания, вместо субботы стал проповедовать празднование следующего за ней дня, но во время самого провозглашения этого нового учения камень, упавший с неба, поразил его в голову и убил на месте — так всегда погибают ненавидящие Господа. Таково предание евреев о Лице и деяниях Иисуса Христа.[26]
Кроме книги «Толдет Иешу», в еврейской литературе существует около десяти сочинений, направленных специально против Христианства и отличающихся крайней нетерпимостью. Эти сочинения принадлежат как раввинским евреям, так и караимам. Важнейшее и полнейшее из сочинений такого рода написано в 1593 году караимом Исааком-бен-Авраамом, жителем города Трок в Литве, и озаглавлено «Хиззук-Эмуна». Помимо того, в древних изданиях Талмуда сохранилось название Матери Иисуса Христа Марии, только оно смешивается с другим именем — Марии Магдалины. И этой-то Марии Магдалине Талмуд приписывает занятия уборкой женских волос. В Талмуде есть такой рассказ: когда раввин Бибаи-б-Абаи умирал, то Ангел Смерти сказал слуге его: «Поди приведи сюда Марию, занимающуюся уборкою женских волос». Слуга пошел и привел Марию Магдалину. Тогда Ангел Смерти сказал слуге: «Я приказал тебе привести не эту Марию»; слуга отвечал: «Я отведу эту куда следует и приведу ту, которую нужно». Объясняя это место, Талмуд прямо относит его к лицу Иисуса Христа. В этом объяснении говорится: «Ангел рассказывал при этом случившуюся при существовании второго храма историю Марии, занимавшейся уборкой женских волос; Мария эта была матерью лица, имени которого не следует упоминать; мужем Марии был какой-то Папус-б.-Иегуда, а по другому месту — какой-то Сатд».
Учителем Иешу Талмуд называет раввина Иешуа-б.-Парахия, о котором сообщает следующий рассказ: когда царь Янней стал убивать раввинов, то раввин Иешуа-б.-Парахия и Иешу
