Последняя из бурьВесенних, тютчевских за МКАДом набухала.Там Геба юная уже переполнялаГромокипящую амфору. ОблаковТемнеющих гряда сгустилась. Был багровКосой последний луч, сквозь этих туч скользнувший.И, ускоряя шаг, я сочинял длинющийИ страстный диалог меж Пиквиком моимИ де Кюстином (тут я волю дал дурнымИ стыдным фобиям – как гомо-, так и франко-)Но ливень обогнал меня.А теток пьянкаВ кустах сиреневых закончена была.И лишь одна из них раскинувшись спалаНа той скамье. Ее джинсовая юбчонка,Задравшись до пупа, промокшему ребенкуМамашин рыхлый срам являла. Дождь хлестал.Пацан противно ныл. Я мимо пробежал,Стараясь не глядеть. И все же оглянулсяЧрез несколько секунд. И все-таки вернулся,Кляня себя, ее, и ливень, и сынкаС пластмассовым мечом. Скользка, и нелегка,И невменяема была моя менада,И ртом накрашенным твердила «Чо те надо?Ну чо ты, бля?», когда я волочил ее,И вновь в блаженное впадала забытье.То, посреди шоссе утратив босоножку,Рвалась она назад, то вдруг «А где Антошка?Не, где Антошка, блин?» пытала у меня.«Ах, вот ты где, сынок! А мамка-то – свинья!Нажралась мамка-то, сынулечка!», и в лужахВсе норовила сесть. Но в настоящий ужасПришел я, осознав, что спутница мояНе в состоянье путь до своего жильяПрипомнить. Усадив ее на остановкеАвтобусной и вслух назвавши прошмандовкой,Сбежать решился я. Но тут Антошка самНежданно указал мечом во тьму – «Вон там!»Ну, дальше домофон и тщетные стараньяНашарить наугад цифр нужных сочетанье…Дождь кончился давно. Асфальт ночной сиял.В отчаяние я впадал и выпадалВ осадок, а моя красотка оживилась,И сдуру вздумала кокетничать. ОткрыласьДверь. Растолкавши двух бульдогов и однуСтаруху, волоком беспутную женуВ подъезд и на второй этаж втащил я. Ну же, Боже!Ну хватит же уже!..Ан нет. Еще по рожеОт мужа и отца, как это ни смешно,В тот вечер схлопотать мне было суждено.«Явилася, манда? Наблядовалась, сука?А это что за чмо?!» – Чмо отвечало: «РукиУбрал!» Ну а потом, сплетясь как пара змей,Мы бились тяжело под крик площадки всейИ лай вернувшихся не вовремя бульдожек.Нет, недоволен был взыскательный художник —Он явно по очкам проигрывал…ПотомЯ восвояси брел неведомым путем.Луна ущербная плыла меж облаками,Асфальты хладные сияли под ногами,И Пиквик рядышком очечками мерцал,Молчал подавленно и горестно вздыхал.И даже Сэм притих, наверное, впервые,Ни песни йоменов, ни шутки озорныеНе шли ему на ум. Нависло тяжелоМолчание. Меня брало за горло зло.Обиды давние бессильно клокотали.На спутников моих, исполненных печалиИ деликатного сочувствия, не могЯ от стыда смотреть, унижен и убог.И, натурально, я взорвался: «Что, не любо?!А вы, голубчики, уж раскатали губы!..Миссионеры, вашу бога душу мать!Ци-ви-ли-за-то-ры!.. Прошу не забыватьПро Крымскую войну!.. Да ваши-то фанатыФутбольные в сто раз противней!.. Может, в НАТОВступить прикажете?! А, может, как у васНам во священство баб впустить?! Ага, сейчас!..Ишь ты, Мальбрук в поход собрался! Нет, шалишь!Трансваль, страна моя, ты вся горишь! горишь!Милорды глупые!»И с жалостью брезгливойЗнакомцы давние мечты моей кичливойВзирали на меня среди хрущевских стен.И Пиквик прошептал: «Сэр… Вы… не джентльмен?!»РЕКЛАМНАЯ ПАУЗАВ рамках национального проекта «Читают все!»Синхрон. Он меж печатными строкамиЧитал духовными глазамиДругие строки…В эту ночь разверзаются врата ада!
Синхрон. И взорам адских привиденийЯвилась дева, ярый смехРаздался дико… Русский Хеллувин!
Синхрон. Копыта, хоботы кривыеХвосты хохлатые, клыки,Усы, кровавы языки,Рога и пальцы костяные!Русский хоррор!
Синхрон. Сидят чудовища кругом:Над их бровями надпись ада.Пугать людей для них отрада! Кровавый кошмар русских святок!
Синхрон. Еще страшней, еще чуднее — Вот рак верхом на пауке,Вот череп на гусиной шееПочуя мертвого хрипят! Синхрон. Что ж? Тайну прелесть находилаИ в самом ужасе онаНАША классика!
Синхрон. О Русь!На НАШЕМ ТV!
Синхрон. Онегин, верно, ждет уж нас! Мистический триллер.
Синхрон. Вдруг топот!.. кровь ее застыла.Вот ближе! Скачут. и на двор! Татьяна прыг в другие сениС крыльца на двор и прямо в садЛетит, летит; взглянуть назадНе смеет.«Гроба тайны роковые».
Синхрон. Про злых духов и про девицВ могиле, в мать-земле сырой.В пятницу в 23.55.
Синхрон. Погибнешь милая, но преждеВ меня вселится новый бес!Спонсор показа – пиво «Три толстяка».
ВЫБРАННЫЕ МЕСТА ИЗ НЕОТПРАВЛЕННЫХ E-MAIL-ов
(вольная поэма)
