светилась на противоположной стороне улицы, держа под прицелом угол дома, служивший Глебу укрытием. Чуть качнувшись, она сместилась вперёд и на секунду превратилась в светящийся овал. Раздался треск пулемётной очереди, и картинка с камеры пропала.
— Ещё игрушки есть, крыса? — раздался на внутренней частоте голос Грубера. — Давай, покажи. У нас полно времени, а здесь становиться скучновато. Нет? Может, хочешь поговорить? Я бы поговорил. Знаешь, всегда интересовался, что движет вами, предателями. А? Как ты намерен поступать дальше? Убьёшь нас и останешься тут за местного героя? Найдёшь бабу потолще, наплодишь ублюдков, и будешь жить счастливо?
Не слушая отвлекающей болтовни, Глеб двинулся навстречу Карлу. Перейдя за соседний дом, он открыл незапертые ворота хлева и шагнул внутрь. Проникнувший снаружи свет отразился от пары больших влажных глаз. Испуганная корова вздрогнула и попыталась замычать, но титановый кулак точным ударом отправил животное в нокаут.
— Или ты планируешь завалить нас и сдриснуть с генералом? — продолжил Грубер. — Надеешься, что никто не узнает? В таком случае ты просто идиот. Эта падаль, Уваров, тебя и сдаст. Не рассчитываешь же ты, в самом деле, на его благодарность? Что, рассчитываешь? Как мило. Брось, сержант, выходи. Сведём счёты, как два мужика. У тебя ведь есть ко мне счёт? Или уже забыл мину в проходе? Знаешь, я здорово повеселился тогда.
— Мразь, — Глеб осторожно прикрыл дверь. — Система, внешняя громкость — пять.
Обострённый слух «Ивана» заполнил наушники новыми, до того неразличимыми звуками: редко и глухо билось сердце мирно посапывающей коровы; потрескивали от мороза брёвна; копошились мыши в лежащей на сушилах соломе; за стеной кто-то шептал: «Тихо, тихо. Они уйдут. Тихо, тихо…»; снаружи скрипел прессуемый тяжёлыми шагами снег. Шаги прошли вдоль хлева и затихли.
— Система, включить тепловизор.
На фоне тонких дощатых ворот возникло свечение силового агрегата ТБ. Глеб навёл перекрестие поверх самой яркой его области и нажал спуск. Очередь урановых снарядов размолотила доски. Свечение усилилось, заплясав языками пламени.
Атакованный со спины Палач повалился на снег, пытаясь сбить огонь, рвущийся сквозь радиаторную решётку и не предусмотренные конструкцией отверстия в укрывающей силовой агрегат броне. Ворота хлева пошли дырами, словно тряпка под иглой швейной машины.
— Отто! Помоги! — орал Карл, лёжа на спине и боясь отвести «Феникс» от изрешечённых досок. — Я обездвижен! Дьявольщина! Слышишь меня?
— Мужайся, приятель, — сухо прозвучало в ответ.
— Что?! Помоги мне! — вылетевшая из темноты очередь ударила в пулемёт Палача, перекошенный блок стволов заклинило. — О, чёрт…
— Лежи смирно и останешься жив, — Глеб вышел из хлева, держа Карла на прицеле.
— Жив? — спросил тот без особой надежды. — А что потом?
— Я так далеко не загадываю, — титановые пальцы сорвали с выведенной из строя брони НАЗ и зашвырнули его на добрые полсотни метров, в движущийся по улице пожар.
— О! Какое великодушие, — усмехнулся Грубер. — С чего вдруг?
— Система, внутренняя частота, двусторонняя связь, — скомандовал Глеб, решив, что пришло время для конструктивного диалог, не забывая при этом искать способ зайти уцелевшему Палачу в тыл. — Карл не убивал безоружных граждан Союза.
— Они — сепаратисты! Тупая ты тварь! — сорвался на крик Грубер.
— Они — мои соотечественники. Я присягал защищать их.
— Ты присягал исполнять приказы!
— Приказ основан на ошибочных данных разведки. Это не Аляска, — Глеб обогнул следующий дом и, убедившись, что не попадает в сектор обзора Грубера, бегом пересёк улицу.
— О боже… Сержант, включи башку! Разведка не ошиблась с координатами и названием городка, не ошиблась с генералом, но перепутала континент?! Как такое возможно?!
— Это я выясню, когда вернусь.
— Блядь! Да ты патологически туп! Командование прекрасно осведомлено о гражданстве этих ублюдков! Легенда про Аляску нужна для таких молокососов с уставом вместо мозга! Что вам было легче встроить происходящее в свою тесную черепушку! Думаешь, Союз — нерушимая твердыня? Да эта многонациональная хуета трещит по швам с момента своего основания! И нас посылают латать то один, то другой его конец! Дальний Восток уже год как фактически откололся, и не оккупирован Индокитаем и Японией только потому, что в эту ёбаную глушь хер нагонишь войска, да и ядерные межконтиненталки никто с дежурства не снимал. А на Пакт сепаратисты хуй клали. Они легко развяжут вторую ядерную, если почуют безысходность своего положения. Я доступно излагаю?
— Это ложь, — неуверенно возразил Глеб, остановившись из-за возникшей вдруг в ногах слабости.
— Да? Как ты тогда объяснишь происходящее здесь?
— Очень просто. Ты боишься меня. Боишься сдохнуть. И готов нести сейчас что угодно, лишь бы избежать смерти.
— Сам-то веришь в это, сержант? Я три года служил пушечным мясом, идя в каждую атаку, как на казнь. И ты думаешь, что я побоюсь недоноска, вроде тебя?
Глеб не нашёл, что ответить.
— Слушай меня, сопляк, — продолжил Грубер, — ты в глубокой заднице. В такой глубокой, что и света не видно. На тебе смерть двух Палачей, неподчинение приказу и пособничество врагу. По любому из этих обвинений тебе грозит виселица. Тебя вздёрнут на сколоченном посреди плаца эшафоте, как предателя, перед строем. Слышишь меня?
— Да, слышу, — ответил Глеб упавшим голосом.
— Но ты ещё можешь этого избежать. Просто сложи оружие и покинь броню. Мы сделаем вид, будто здесь ничего не произошло. Ничего такого, за что тебе пришлось бы болтаться в петле, — Грубер вышел из-за угла, держа Глеба под прицелом. — А потери… Что ж, будем считать — разведка ошиблась, у сепаратистов было крупнокалиберное оружие и РПГ. Да, чёртова уйма РПГ. Настоящий ад. Мы еле отбились. Вернёшься героем, получишь ещё одну медальку. Это ведь лучше, чем позорная смерть?
— Героем? — переспросил Глеб.
— Так точно. Я лично походатайствую.
— И никаких последствий?
— Мы же одна команда. Ты оступился, с каждым бывает. Горькая наука, но так уж вышло, надо двигаться дальше.
— Да… — кивнул Глеб и поднял картечницу. — Только вот одного не пойму — как же ты привезёшь героя без брони и оружия?
— Стой, я… — уверовавший было в свою победу Грубер, запнулся и сделал шаг назад, но было уже поздно.
«Малыш» дал короткую очередь в правое плечо Палача. Чёрная броня вспыхнула искрами, держащая «Феникс» рука безвольно повисла. Грубер, захрипев, повалился на снег.
— Значит, повеселился с миной? — припомнил Глеб, подойдя ближе и взяв в прицел левую лодыжку.
— Нет!!! — из пробитого навылет металла ударила дымящаяся кровь. — Сука!!! — Грубер сел, пытаясь дотянуться до прострелянной ноги.
— Это за Талоса.
— Хех… — покачал Палач головой, удивительно быстро совладав с нервами. — Вот как оно обернулось. Не думал, что придётся умереть от рук сослуживца. Ну, давай, заканчивай свою битву со злом, — оскалился он, глядя Глебу в глаза.
— Уже закончил, — прошёл тот мимо.
— Что? Глен. Сержант! А ну вернись, тварь! Не делай этого!!!
Вокруг остающегося посреди перекрёстка генерала уже собралась толпа. Она обступила Уварова плотным кольцом. Некоторые были вооружены, но подавляющее большинство горожан стояли с пустыми
