— Что?
— Он смотрел на меня... вон там... Ашер указал в темный угол комнаты.
— Не может быть!
— Где?
— Тебе все это привиделось!
Но Ашер настаивал, что в туннеле кто-то есть. Все его тело дрожало, когда он показывал в темный угол.
— Где? — улыбнулся Гилад.— Идем, посмотрим.
Ашер показал направление, и Гилад взял факел из рук Шмиля. Он подошел к указанному Ашером месту, недоверчиво улыбаясь. И вдруг ужасный вопль огласил пещеру. Все замерли.
— Нет! Не...т! — в испуге закричал Гилад.— Помогите! Ребята вгляделись в темный угол. В слабом свете факела они увидели на полу человеческий скелет!
Черные впадины на месте глаз, казалось, смотрели прямо на них. Большие зубы выдавались из белых скул, скалясь в жуткой улыбке.
Мальчишек охватил ужас. Гилад бросился бежать в сторону выхода и пулей вылетел наружу. Его друзья стремительно ринулись наверх, бросая по дороге все, что было у них в руках, и только отбежав далеко от ужасного туннеля, остановились и посмотрели друг на друга. По бледным лицам струился холодный пот. Сердца отчаянно бились от страха и безумного бега.
— Я лично возвращаюсь в лагерь,— едва выдавил из себя Гилад, дрожа всем телом.
— И я тоже,— прошептал Ашер.
Все пятеро молча бежали к лагерю. Когда они подошли к лагуне, Гилад умылся морской водой, а Дани зарылся головой в одеяло, стараясь успокоиться.
— Что с вами опять стряслось? — спросил Нафтали, удивленный поведением своих товарищей.
Рон рассказал про их приключения.
— Хорошо, что я сегодня ловил рыбу,— пробормотал Шалом,— я бы потерял сознание от страха, если бы очутился там...
— Я тоже...— прошептал Нафтали.— Это был настоящий скелет?
— Самый настоящий,— проговорил Рон хриплым голосом,— мы даже нашли его вещи...
— И нож, которым он пользовался...— Рон не знал, как закончить свой рассказ.
Все замолчали. Они долго старались побороть свой страх и только к вечеру смогли снова начать обсуждать события в туннеле. Сев у огня, они попытались понять, кем мог быть мертвый человек. Гилад предположил, что именно он и спрятал сундук в пещере. Может быть, он выкопал себе и этот туннель, чтобы укрыться от опасностей, врагов и диких зверей?
Но как он умер? Не от ржавого ли ножа, который они нашли рядом в ним? Может быть, его убили? Или он покончил жизнь самоубийством?
Каковы бы ни были ответы на эти вопросы, мысли о таинственном обитателе острова, лежавшем в туннеле, заставили их глубоко задуматься. Неужели это судьба всех, кто попадает на этот остров? Смогут ли они когда-нибудь выбраться отсюда живыми?
В ту ночь всех преследовали кошмарные сны. Скелет, широко открыв глаза, обнажив зубы, гремя костями, бежал за ними, загоняя мальчишек все глубже и глубже под землю. Кошмары не давали им покоя. Утром они проснулись усталыми, взвинченными и в скверном настроении. Только Дани удалось побороть страх. Он стал настаивать, чтобы снова пойти на северный берег, принести оттуда камни и закончить сигнал на вершине горы.
— Я больше туда не пойду! — крикнул Гилад.
— Хорошо,— проговорил Дани.— Тогда я пойду один. Мы должны выложить сигнал. Я закрою вход в туннель!
— Я тоже пойду,— сказал Рон.— Почему мы должны бояться скелета? Это просто груда костей. Он ничего не может нам сделать.
— Правильно,— добавил Шалом.— Мы не можем тратить время на страх перед всякими глупостями.
Но Гилад не желал больше и слышать о северном береге. Он остался дежурить, а остальные отправились на север.
Преодолевая страх при мысли о скелете, они завалили вход в туннель. Потом продолжили ремонт сигнала.
До полудня все шло гладко. Потом небо потемнело, плотный туман закрыл море. Воздух стал холодным, сырым, задул пронизывающий ветер. Туман сгущался и скоро полностью скрыл белые скалы из виду.
— Нам нужно всего лишь несколько камней,— сказал Дани.— Давайте закончим работу сегодня.
Ребята направились к белым скалам. Они шагали быстро. Но северный ветер набирал силу. Густой туман подступал со всех сторон. Внезапно все остановились.
— Что это? Слышите?
— Похоже на... на плач... как будто бы кто-то стонет... там...
Теперь они слышали ясно. С севера доносился стонущий плач.
— Ничего,— сказал Дани, стараясь успокоить других и самого себя.— Пошли дальше.
— Смотрите! — пронзительно вскрикнул Нафтали, показывая на плотный туман.— Там кто-то есть!
— Где?
— Там! Там!
— Не будь дурачком! Там никого нет!
— Нет, есть! Вон там! Он приближается!
— Оно приближается! Правда! Бежим отсюда!
— Это привидение, это скелет из туннеля...
— Эй! Подождите меня!
Дани вглядывался в туман. Неужели там и в самом деле белая фигура? Неужели это привидение? Связано ли все это со скелетом? Неужели это он издает такие ужасные звуки? Дани колебался. Он не верил в привидения. Но в его сердце тоже закрался гнетущий страх. Не было никакого желания оставаться одному, лицом к лицу с этими странными тенями. Он побежал, чтобы догнать друзей, и все вместе поспешили к лагерю.
В тот вечер пронизывающий ветер усилился, белый туман покрыл почти весь остров. Воздух стал соленым и холодным. Ребята со страхом всматривались в туман. Время от времени слышались воющие звуки, доносившиеся с северного побережья острова. Им казалось, будто это привидение бродит вокруг их острова, издавая леденящие сердце стоны.
— О чем вы говорите? — успокаивал ребят Дани.— Это все вам кажется! Нет тут никаких привидений или демонов! Вы сами их создаете своим безумным страхом!
— Но ведь существуют духи умерших,— пробормотал Шалом.— Разве ты не помнишь, как царь Шаул пришел к прорицательнице, чтобы вызвать тень пророка Шмуэль?
— Даже если духи и существуют,— сказал Гилад,— откуда вы взяли, что они обладают реальной силой?
— Перестаньте,— закричал Дани,— вы доведете себя до сумасшествия этими разговорами!
Они разожгли на пляже огонь, чтобы забыть странные видения и наводящие ужас звуки.
На следующее утро засияло солнце, туман рассеялся. На лицах детей снова заиграли улыбки. Они больше не говорили о духах и привидениях и старались забыть все, как дурной сон.
Однако Шмиль не забыл этот случай. Он вернулся к своим поискам жемчужин, но его мысли были заняты туннелем. Как-то в одно из долгих ночных дежурств Шмилю пришла в голову странная и опасная мысль. Луна спряталась в темных облаках, весь остров погрузился в глубокий сон. Только пение птиц нарушало абсолютную тишину. Шмиль бродил по пляжу. Его лицо посерело, глаза ввалились, морщины — признаки беспокойства — проступили на лбу. «Он сердится... Почему?.. Может быть, эти сокровища его?.. Ну и что?.. Разве я не могу...»
Где-то в глубине сознания эти отрывочные фразы складывались в вопросы, порожденные нервным истощением, стрессами и одиночеством. Они мучили его давно. Шмиль не обсуждал их с другими ребятами.
