— Он пошел на северный берег сегодня утром,— сказал Нафтали.— Он хотел кое-что принести из туннеля.
Ребята вздрогнули. Со времени Хануки они не ходили к тайному складу в глубине туннеля. А теперь Гилад пошел туда, не спросив разрешения или хотя бы совета товарищей. Это всех очень обеспокоило. А вдруг там с ним что-нибудь случилось? Может, эти взрывы — сигнал бедствия?
Дани решил немедленно отправиться на северный берег, чтобы узнать, что случилось с Гиладом. Но прежде чем он успел отдать приказ, Гилад появился на пляже. Широкая улыбка расплывалась по его круглому лицу.
— Где ты был? Зачем ты пошел один? Почему ничего не сказал нам? — сыпался на него град вопросов.
— Вы правы,— сказал Гилад.— И я прошу прощения. Но я знал, что вы никогда бы не разрешили мне вернуться в туннель, поэтому и решил не спрашивать...
— Так нельзя! — резко возразил Рон.— Чем же ты там занимался, если понадобилось тайком улизнуть от нас?
— Я проводил небольшой опыт,— ответил Гилад с довольной улыбкой.— Разве вы не слышали взрывов?
— Так это был ты?
— Ты что, с ума сошел?
— Что же ты взрывал?
— Тебя же могло ранить!
— Минутку! Дайте все объяснить! — сказал Гилад, подымая руку, чтобы утихомирить товарищей.— Сначала выслушайте, что я там делал.
Гилад дождался тишины и начал объяснять, его глаза сверкали от возбуждения.
— Я решил посмотреть, смогу ли я разжечь сильный огонь. Вы понимаете, как это важно? Если самолет и корабль будут проходить мимо острова, столб пламени сможет привлечь их внимание. Его гораздо легче заметить, чем наш костер на берегу.
— Но у нас нет для этого топлива!
— Именно эту проблему я пытался решить,— сказал Гилад.— Я взял немного горючего из бочки, спрятанной в туннеле, и смешал его с порохом...
— С каким порохом?
— Разве вы не помните, что мы нашли патроны, когда первый раз побывали в пещере? — воскликнул Гилад, все более оживляясь по ходу рассказа.— Я раскрыл один из них и высыпал оттуда порох.
— Что ты сделал! — закричал Дани.— Тебя могло бы запросто убить!
— Не смеши! — возразил Гилад.— Ты думаешь, что я стоял рядом с местом взрыва? Я не так глуп! Я поджег свою смесь с помощью шнура, спрятавшись за скалу.
— И? — спросил Ашер.— Ну и как взрыв?
— Неплохо,— улыбнулся Гилад,— пламя желтовато-красного цвета. Но проблема в том, что оно не поднимается в небо. Я все думал, как можно направить его вверх. Пламя на земле не так заметно, как в воздухе.
— Ты прав. Мы ничего не видели,— пробормотал Шалом.— Но как ты сможешь направить взрыв вверх?
— У меня есть одна идея,— продолжал Гилад.— Я хочу построить треножник из веток, поставить металлическую трубу вроде дула пушки и направить ее вверх...
— Это исключается,— оборвал его Дани.— Я не разрешаю тебе больше проводить такие опыты. Ты еще убьешь кого-нибудь! Скорее всего, самого себя!
— Ну, Дани! — Гилад с досадой повернулся к другу.— Я же знаю, что надо быть осторожным!
— Это тебе так только кажется! — проворчал Дани.— Я не разрешаю играть с порохом!
Затем он добавил безоговорочным тоном:
— Мы должны немедленно закопать все патроны! Я не хочу, чтобы ты опять к ним прикасался. Будет пламя или нет, но я не хочу, чтобы на этом острове появились еще и раненые!
Гилад все еще пытался уговорить Дани, но тот категорически отказывался слушать. Другие ребята согласились с ним, что это слишком опасная затея. Гилад в конце концов сдался и отправился вместе с Дани закапывать боеприпасы, найденные в пещере.
В тот вечер все сидели вокруг костра, мужественно переживая крах своих утренних надежд. Было начало месяца
Шмиль вытащил свою флейту и заиграл веселый мотив. Это помогло подавить тоску и прогнать печаль. Когда они забрались в свой дом на дереве, то все молча помолились о скорейшем спасении.
В ту же ночь отец Дани и Нафтали прощался в израильском аэропорту с женой и старшими детьми. Ему, наконец, удалось продолжить поиски детей. Когда добрые люди собрали достаточную сумму, родители смогли погасить свой долг владельцу катера, и господин Леви вернулся в маленький порт на острове среди океана.
А на следующий день небольшое суденышко уже вышло в океан. Капитан был счастлив. Оба они подружились во время предыдущих поисков и старались поддерживать друг в друге веру в то, что дети найдутся.
Дети Таршиша тоже все время подбадривали друг друга. Они часто повторяли, что верят — родители не бросили их на произвол судьбы. Но время шло и становилось все труднее сохранять эту надежду. Спустя семь с половиной месяцев жизни на острове в юные сердца закрался страх. Мальчиков ожидали трудные дни...
40. В осаде
Десятого числа месяца
К полудню дети собрались на опушке леса. Дани сидел на пеньке, глядя в безбрежный океан.
— Можно себе представить жизнь в осаде в течение двух с половиной лет? — вслух подумал Дани.
Шмиль посмотрел на него и кивнул.
— Мой дедушка был в Иерусалиме в 1948 году во время войны за независимость. Он часто рассказывал нам о том времени, там тоже не хватало еды. Я однажды видел фотографию, где жители Иерусалима стоят в очереди за водой. Представьте себе, водопровод не работает, каждая семья получает только по одному ведру на весь день!
— Но в 1948 году было не так плохо, как при осаде Навуходоносора,— сказал Ашер.— В 1948 году в Иерусалим все же прорывались конвои с продовольствием и лекарствами. А вавилонские войска отрезали все пути снабжения города, и осада длилась намного дольше. В Иерусалиме совсем ничего не оставалось. Люди умирали от голода!
— Я думаю, что самым тяжелым была блокада сама по себе,— сказал Дани.— Как тяжко жить долго на одном месте, если нельзя покинуть его, когда захочется. И никто не может к тебе прийти, и нет никаких вестей о том, что делается за пределами города!
Остальные сидели молча. Они знали, что Дани уже говорит не об истории, а об их собственном положении на Таршише. Ребята не ощущали ни голода, ни жажды, но безбрежный океан окружал их точно
