пора уходить.
Дженни подошла к Адаму. В глазах ее стояли слезы.
— Спасибо за то, что ты не настоял на том, чтобы она получила по заслугам, — прошептала Дженни. — То, что она сделала, нельзя простить, но… она моя мать. —Дженни следом за братом и матерью вышла из гостиной, пытаясь гордо нести голову.
После их ухода наступила тишина, которую нарушила леди Агнес:
— После спектакля ужин. — Она усмехнулась. — Долгие годы тесного общения с юными джентльменами научили меня тому, что еда чудесным образом способна поднять настроение, и, Эштон, у тебя, говорят, один из лучших поваров в Лондоне.
Вспомнив, что у него полный дом гостей, Адам взял себя в руки.
— Жалко было бы дать пропасть отличному ужину. И сегодня нам есть что отпраздновать — восстановление семей. — Он посмотрел в ту сторону, где стояли, сбившись в кучу, его индийские родственники, и поклонился, затем перевел взгляд туда, где стояли родственники Марии, и поклонился им тоже. — Есть и еще один повод для праздника — тот, что касается исключительно моей персоны. Теперь я могу не трястись за жизнь. Постоянный страх быть убитым, признаться, действовал мне на нервы.
Мария, которая сидела на диване, сказала:
— Прошу меня извинить, но я, с вашего разрешения, пойду отдыхать.
— Я пойду с тобой и сделаю тебе перевязку, — заявила Джулия. Она, нахмурившись, посмотрела на Адама: — И пусть Уорф займется вашей рукой.
Адам проводил взглядом Марию, удалившуюся в сопровождении Джулии. Ему очень хотелось пойти с ней и убедиться, что с ней действительно все в порядке, чтобы сказать ей, как он ее любит.
Но еще до того, как он успел за ней последовать, к нему подошел Холмс и произнес:
— Я должен сообщить в магистрат о… о прискорбных событиях, поскольку потребуется расследование. Стол к ужину скоро накроют, но, возможно, стоит предложить гостям перейти в другую гостиную, пока все будет готово.
Адам был согласен с Холмсом. Тело Шипли накрыли одеялом, но присутствие трупа рядом все же не способствовало хорошему настроению. Адам повысил голос, чтобы привлечь внимание всех гостей:
— Мы переходим в другую гостиную и останемся там, пока нас не пригласят на ужин, который будет накрыт в столовой. — Он неторопливо осмотрел комнату, останавливая взгляд на каждом по очереди. — Магистрат будет уведомлен о происшествии, и, я полагаю, представитель магистрата захочет поговорить с каждым из присутствующих. Я не прошу никого лгать. Но… возможно, не стоит упоминать о той роли, которую сыграла моя тетя в покушении на мою жизнь.
Все понимающе закивали. Никогда не стоит выносить сор из избы.
Выпуская гостей из комнаты, Адам вдруг подумал о том, что ему и в самом деле есть что отметить. Обретение семьи, избавление от смертельной угрозы и… Мария — вот его главный праздник.
Глава 38
Наверху, в спальне, Джулия сняла с шеи Марии носовой платок и влажной тряпочкой удалила присохшую кровь.
— Кровотечение остановлено, — сказала она, осмотрев ранку. — Я наложу немного мази и свежую повязку.
— Вот моя возможность побыть настоящей парижанкой, — усмехнулась Мария, пытаясь шутить, пока Джулия помогала ей избавиться от золотого платья. — Говорят, что во времена Террора французские модницы носили на шее красные шнурки как фривольный намек на гильотину.
Джулия поежилась.
— Я к такой фривольности не готова. Будет гораздо лучше, если ты ближайшие несколько дней походишь с шарфом.
Мария, которой тоже было не до фривольности, согласилась. После того как Джулия наложила ей на шею свежую повязку, она с удовольствием облачилась в свою самую старую и самую уютную ночную рубашку.
Перед тем как спуститься к остальным гостям, Джулия сказала:
— Тот факт, что Адам не обручен, все меняет.
«Возможно, а может быть, и нет».
— Я не могу сейчас ничего загадывать наперед, — устало сказала Мария. — Иначе у меня начнется настоящая истерика.
Завтра, когда она будет не так измотана физически и эмоционально, она сможет выяснить, есть ли у них с Адамом будущее.
— Каждый, кто был в той комнате, знает, что Шипли застал меня в постели с Адамом. Я живо представляю, как будут меня называть, если Адам на мне женится: герцогиня- шлюха.
Джулия поморщилась:
— Большинство гостей так или иначе находятся с тобой в родстве, поэтому они, наверное, придержат языки. Если нет — ну что же, не так уж редко пары предвосхищают брачные клятвы.
— Предвосхищение — не проблема. Проблема в том, что весь Лондон будет об этом знать. — Мария поежилась при этой мысли. — Я не могу смотреть в глаза своему отцу, да и матери с сестрой. — Как и выяснять, готов ли герцог жениться на женщине с подмоченной репутацией.
— Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой? — спросила Джулия.
— Спасибо. — Мария наклонилась, чтобы снять чулки. — Сейчас я хочу остаться одна и поспать, а ты, наверное, голодная. Возвращайся к гостям и получай удовольствие от жизни.
Джулия пристально смотрела подруге в лицо.
— Как пожелаешь. Позови меня, если я тебе понадоблюсь.
Оставшись одна, Мария опустилась на стул и закрыла лицо руками, довольная тем, что больше не приходится притворяться спокойной и уверенной. Она никогда не забудет мертвую хватку безумца, острие ножа у горла. Она была уверена, что вот-вот умрет, и дрожь ужаса еще жила в ней.
Завтра она сможет сделать вид, будто она сильная. Она встала со стула, покачиваясь от усталости, подошла к кровати, забралась на нее и накрылась с головой одеялом. А сейчас пусть весь мир идет к черту.
Ужин проходил в весьма странной атмосфере. Каждый прилагал усилия к тому, чтобы казаться веселым, и ко времени второй перемены блюд усилия эти увенчались успехом. Адам хотел подняться к Марии, но она нуждалась в отдыхе, а он нуждался в том, чтобы достичь определенной степени нормальности.
Представитель магистрата подъехал как раз к концу ужина, что было приятным облегчением. Полицейский судья оказался дотошным, но разумным. При том, что так много порядочных граждан засвидетельствовали, что слуга пытался зарезать ножом обладающего безупречной репутацией герцога Эштона и был убит в тот момент, когда угрожал жизни юной леди, никаких сомнений в том, что все произошло именно так, не оставалось.
Гости разъезжались после допроса, который проходил в маленькой гостиной. Адам попросил судью допросить Таунсендов первыми, поскольку избегал общения с отцом Марии. Чарлз, похоже, совсем не обрадовался, узнав, что подтвердились его худшие подозрения.
Когда собралась уходить семья Лакшми, мать развеселила сына.
— Я больше не потерплю этих покушений на твою жизнь. Я, твоя мать, говорю им нет!
Он устало улыбнулся и поцеловал ее в щеку.
— Надеюсь, Всевышний услышит твои слова.
Адама опрашивали последним. Когда полицейский судья отпустил его, заверив в том, что неприятный инцидент можно уладить тихо, Адам обнаружил, что Рэндалл еще не спит. Он ждал Адама в его кабинете с бутылкой бренди в руках.
— Поздравляю с тем, что остался жив после этого чертова ужина. — Рэндалл протянул Адаму стакан с бренди. — Если кто и заслужил сегодня право напиться, так это ты.
— Спасибо. — Адам опустился в кресло, чувствуя, как на него наваливается неимоверная усталость. — Я не помню, чтобы когда-либо напивался до чертиков, но я могу попробовать.
— Не советую. Слишком высока плата за забвение. На следующее утро ты это поймешь. — Рэндалл медленно потягивал бренди. — Ты вспомнил теперь все?
— Думаю, да. — Адам покопался в памяти. — Я ничего не помню насчет взрыва. И у меня такое чувство, что уже никогда и не вспомню. А во всем остальном все пробелы заполнены.
— Я рад, что ты все такой же меткий стрелок.
— И я рад. — Адам глотнул бренди. Руки его дрожали. — Я все думаю о том, как легко я мог бы убить Марию.
— Но ты ее не убил. Риск был оправдан. Если бы ты не выстрелил, она бы скорее всего погибла от руки Шипли. Он жаждал крови.
— Вот и я об этом подумал. — Адам глотнул еще бренди, стараясь не вспоминать то, что он увидел, когда пуля пробила Шипли череп.
— Ты никого не убивал до сегодняшнего дня, — тихо сказал Рэндалл.
— Я предпочел бы не открывать счет. — Адам крепче сжал стакан. — Я бы вновь сделал это без сожалений. Но я трус. По мне, так лучше не стрелять.
— Но это не делает тебя трусом. Это означает, что у тебя есть душа.
Адам почувствовал, как его отпускает напряжение.
— Капризная это штука — душа. И если уж разболится, то держись. Но лучше ее иметь, чем не иметь, полагаю.
Рэндалл пристально смотрел в лицо другу. Очевидно, решив, что с Адамом все будет в порядке, он допил бренди и встал.
— Отдохни, Эш. Завтра мир покажется тебе лучше.
— Спасибо за то, что побыл со мной, — тихо сказал Адам.
Рэндалл улыбнулся, что случалось с ним редко.
— Поступил так, как ты всегда поступал со мной. Я рад возможности ответить услугой за услугу. — Он прикоснулся к плечу Адама по дороге из комнаты. — Не дай ублюдкам победить, Эш.
После того как Рэндалл ушел, Адам закрыл глаза и попытался найти пребывающий в непоколебимом покое центр своей души. Сейчас он был не в силах заниматься настоящей медитацией, но когда дух его умиротворился, он окончательно и со всей полнотой осознал, какой великий дар принес ему сегодняшний трудный вечер. Он был свободен для брака с Марией.
