Обитатели трущоб восстановили свой потревоженный покой, и теперь их единственными врагами были крысы, поселившиеся в заброшенных подвалах.
Вейнберг жил в многоквартирном доме на улице, выглядевшей так, словно она перенесла ядерную атаку. Несмотря на обшарпанность, дом горделиво стоял в середине квартала; свет горел только в одном окне на втором этаже. Карелла поднялся на верхний этаж, стараясь не обращать внимания на шуршание крысиных лап на лестничной клетке. На площадке четвертого этажа он зажег спичку, нашел квартиру 40 в дальнем конце коридора и прижался ухом к двери, прислушиваясь. Проработав в полиции много лет, Карелла никогда не стучал сразу в дверь, за которой мог скрываться преступник. Он прислушивался минут пять, так ничего и не услышал, и только тогда постучал. Никто не отозвался.
Они с Брауном решили, что визит Кареллы к Вейнбергу не должен быть визитом полицейского. Наоборот, он должен был изобразить одного из друзей Брауна, который пришел рассчитаться за избиение своего партнера, совершенное, возможно, Вейнбергом.
Единственная проблема заключалась в том, что никто не открывал дверь. Карелла постучал снова. Вейнберг говорил Брауну, что собирался засесть здесь с бутылкой “бурбона”. Возможно ли было, чтобы он приехал в “Сэлби Армс”, стукнул Брауна по голове, разгромил гостиничный номер, а потом вернулся домой, чтобы хлопнуть бутылочку на радостях? Карелла стукнул в дверь в третий раз.
В противоположном конце коридора приоткрылась дверь.
— Кто здесь? — спросил женский голос.
— Друг Эла.
— Что это вы тут шумите среди ночи?
— Он срочно нужен мне по одному делу.
На лестнице было темно, а в квартире женщины свет не горел. Он прищурился, пытаясь рассмотреть ее в темноте, но увидел в дверном проеме лишь неясный белый силуэт. На женщине было что-то вроде ночной рубашки или халата.
— Наверное, он спит, — сказала она. — Как и все вокруг.
— Ну так почему бы и вам не заняться тем же самым? — предложил Карелла.
— Шпана! — воскликнула женщина и хлопнула дверью. Карелла услышал щелчок замка, а потом — скрежет тяжелой щеколды. Он сунул руку в карман, вытащил фонарик-авторучку, посветил на замок Вейнберга и достал кольцо с ключами. Он опробовал пять ключей, пока не нашел подходящий. Вытащив ключ из замочной скважины, Карелла спрятал связку в карман, тихонько открыл дверь, вошел в квартиру, закрыл за собой дверь и, затаив дыхание, прислушался.
В комнате было так же темно, как и на лестнице. Где-то слева из крана капала вода. На улице завывала пожарная сирена. Он снова прислушался. Ничего не видно и не слышно. Включив фонарик, он двинулся вперед, смутно различая в темноте стул, диван, телевизор... В дальнем конце комнаты виднелась закрытая дверь, ведущая, скорее всего, в спальню. Он выключил фонарик, подождал несколько секунд, пока глаза привыкнут к темноте, и сделал шаг в сторону спальни. Не успев пройти и четырех футов, он споткнулся и упал. Падая, Карелла инстинктивно выбросил руки вперед, чтобы смягчить падение, и почувствовал, что его правая рука по запястье погрузилась во что-то влажное и липкое.
Он тут же отдернул руку и включил фонарик. Прямо на него смотрели широко открытые глаза Альберта Вейнберга. “Что-то влажное и липкое” было большой кровавой дырой в его груди.
Карелла поднялся на ноги, включил свет и вышел из кухни в ванную. Когда он щелкнул выключателем, целая армия тараканов бросилась врассыпную. Борясь с тошнотой, Карелла вымыл окровавленную руку, вытер ее грубым полотенцем, висевшим на перекладине над раковиной, и пошел звонить в участок.
Патрульная машина с радиопередатчиком прибыла минут через пять. Карелла ввел полицейских в курс дела, сказал им, что скоро вернется, вышел на улицу и поехал к Ирвингу Кратчу. Он прибыл туда в четверть четвертого.
Кратч открыл дверь сразу же, как только Карелла назвал свое имя. Он был в пижаме, волосы всклокочены, даже усы выглядели так, словно он неожиданно пробудился от глубокого сна.
— Что случилось? — спросил он.
— Несколько вопросов, мистер Кратч, — сказал Карелла.
— В три часа ночи?
— Но ведь мы оба не спим, правда?
— Две минуты назад я еще спал, — выразительно сказал Кратч. — Кроме того...
— Это не займет много времени, — перебил Карелла. — Вы разговаривали сегодня вечером с Артуром Брауном?
— Да. А что? В чем, собственно...
— Во сколько это было?
— Должно быть где-то около... восьми... восьми тридцати? Правда, я не могу сказать наверняка.
— О чем вы говорили, мистер Кратч?
— Браун сказал, что вы нашли часть той фотографии в квартире Эрбаха, и что вы получили еще один фрагмент от Вейнберга. Я собирался зайти к вам в участок завтра утром и взглянуть на них. Вы же собирались мне их показать?
— Но вы никак не могли утерпеть, да?
— Что вы имеете в виду — “я не мог”...
— Куда вы направились после того, как поговорили с Брауном?
— Обедать.
— Куда?
— В “Рэмс-Хэд”. Это на Джефферсон-авеню, дом 777.
— С вами кто-нибудь был?
— Да.
— Кто?
— Мой друг.
— Мужчина или женщина?
— Девушка.
— Во сколько вы вышли из ресторана?
— Примерно в половине одиннадцатого.
— Что вы делали после этого?
— Гуляли по Холл-авеню. Поглазели на витрины магазинов, была прекрасная ночь...
— Где вы были после полуночи, мистер Кратч?
— Здесь.
— Один?
— Нет.
— Девушка вернулась сюда вместе с вами?
— Да.
— С какого часа и до какого часа она здесь находилась?
— Она была здесь, когда звонил Браун. В восемь или когда там он звонил? — Кратч сделал паузу. — Она и сейчас здесь.
— Здесь — это где?
— В постели.
— Приведите ее сюда.
— Зачем?
— На одного человека совершено нападение, другой убит, — сказал Карелла. — Я хочу, чтобы она рассказала, где вы были, когда все это произошло. Надеюсь, вы не возражаете?
— Кто убит?
— Вы спрашиваете так, как будто знаете, на кого было совершено нападение, — быстро сказал Карелла.
— Нет. Нет, не знаю.
— Тогда почему вы спрашиваете только про того, кто был убит? Вас не интересует, на кого напали?
— Я... — замялся Кратч. — Давайте я ее приведу. Она может прояснить все за одну минуту.
