Она наклонилась к букету роз, который крепко держала в руках Полина, и что-то осторожно сняла с одной белой розочки и показала Полине:
— Видишь?
— Ничего не вижу!
— Хмурая паутинка! Отвратительная хмурая паутинка!
— Откуда? Что это значит?
— Это значит, что Шкандыба остановил поезд в Крутогорске! Как и обещал!
— И что, Ая, что? Ну, объясни мне, пожалуйста.
— Ты помнишь, что хмурцы увязались за нами и оказались в поезде?
— Да, да, помню!
— Ты поняла, что это они открыли дверь вагона, чтобы вас с Фокки выдуло вон?
— Поняла, да. Помню, да. Нас точно в простыню завернули.
— Это я попросила пролетавшее мимо низкое облако.
— А почему ты не полетела с нами в облаке?
— Мне надо было вернуться на небо и отыскать там птицу Чур. А эти негодники остались в поезде. И Шкандыба выполнил свое обещание и остановил поезд там, где нужно. Вот они и оказались в Крутогорске. И теперь они охотятся за нами и вовсю стараются, чтобы розы завяли.
— А где они сейчас? — спросила Полина шепотом.
Ая что-то крикнула, осветила сквер, пристально присмотрелась к деревьям.
— Нет. Сейчас их здесь нет. Но они от нас все равно не отстанут. Пошли, Полиночка, пошли отсюда. Это они нагнали на тебя такой мрак. Уйдем скорее. Пусть вернутся и не застанут нас здесь. Мы хоть выиграем время.
Ая потащила Полину за собой наугад. Фокки засеменил следом.
Сквер вскоре кончился, и вдруг… вдруг Полина увидела на угловом доме слова «Пальмовая улица».
— Ая! — воскликнула она. — Ая! Это бабушкина улица. Бабушкина и дедушкина.
Полина так обрадовалась знакомой по бабушкиным рассказам улице. Она стала приглядываться, приглядываться, и вдруг… вдруг старые тополя и клены, по-мартовски голые и мокрые, стали превращаться… превращаться в пальмы! И вот уже Пальмовая улица превратилась в пальмовую рощу. Вместо кленов росли пальмы, пальмы, пальмы. И они увидали, как на одной из них прыгает, крутится и кувыркается… синяя обезьянка! Покувыркавшись немного, она села, примолкла, нахохлилась. То ли задумалась, то ли загрустила. Полина и Ая смотрели на нее во все глаза. Немного погрустив, обезьянка вдруг встрепенулась, перекувыркнулась и запела:
И обезьянка, еще раз перекувыркнувшись и перелетев с пальмы на пальму, так весело расхохоталась, так звонко и заразительно, скорчила такую уморительную рожицу, что Полина и Ая не могли удержаться от смеха. Они хохотали, и хохотали, и хохотали, и разноцветные блестящие огоньки Аиного смеха разбежались по всей пальмовой роще, и даже Фокки весело завилял своим обрубленным хвостиком.
— Все! — сказала обезьянка. — Мы их прогнали хохотом.
— Кого? — спросила Полина.
— Хмурцов! — догадалась Ая.
— Правильно! — сказала обезьянка. — А теперь бегите, куда вам надо.
— Как же нам добраться до Туры? — спросила Полина.
— Вниз, вниз, вниз под горку, — сказала она.
— Спасибо тебе, — сказали Ая и Полина вместе.
— Пустяки! — сказала обезьянка. — Не на чем! И не забудьте — меня зовут Анела! Счастливого пути!
Как только обезьянка замолчала, пальмовая роща тут же исчезла и они опять оказались на Пальмовой улице и увидели, что она действительно идет вниз, под гору. Они пустились бегом. Очень скоро эта улица вывела их на набережную прямо к знакомому старичку с лодкой.
Какой это был чудесный старичок! Он умел сам отвечать на вопросы, которые задавал.
— Вы опять — на ту сторону? В школу? — сказал он.
Полина подумала, что у нее нет никакого правдоподобного ответа старичку.
Но он продолжал:
— Вот и умницы, что букет такой красивый несете. Елизавете Васильевне будет радость. Хорошая учительница. Старая, заслуженная. Скольких ребят выучила.
Он быстро перевез их через мутную, с проплывающими льдинами Туру. А обратная дорога через поле была им уже известна и поэтому показалась короче, чем в первый раз. Вот и пришли! А где же птица Чур? Неужели?.. Да нет, нет, вот она — белая, с серыми подкрыльями, сердитая-пресердитая.
— Наконец-то, — сказала она. — Меня ждут там, где ждут. А дождаться, между прочим, не могут. — Но она перестала сердиться, увидев розы. — Красота — везде красота, — сказала она немного загадочно.
Путаясь и перебивая друг друга, боясь, что птица Чур снова станет сердиться, Полина и Ая рассказали птице Чур про человека, который был нарисован на пергаменте.
— Он живет в Крутогорске, сразупослевойны, — сказала Ая. — Его зовут Вардкез.
Неожиданно птица Чур не рассердилась. Она сказала:
— Я обещала, что обещала. Птица Чур не бросает слов на ветер. Я отвезу его на Остров Говорящих Лошадей, когда настанет час, как бы чудно его ни звали. Вардкез. Странное имя… Ну, быстро. Куда вам надо? Опять в город? В другой? Нет уж, увольте. В теперешний город? Чтобы меня опять приняли за летающую тарелку, или кастрюльку, или, на худой конец, соусник!
— Ты оставишь нас в сморчковом лесу, птица Чур, — сказала Ая. — А это лес не теперешний, а волшебный. Оттуда мы дойдем до дому сами.
