— Нет, он мне не принадлежит.
— Этот нож...
— Это не мой нож, точнее говоря.
— Этот нож, который детективы обнаружили в вашей конторе...
— Это не мой нож. Я никогда его не видел до того, как детективы его нашли.
— Это было для вас неожиданностью, не так ли?
— О, да.
— Детективы вынули книги из вашего книжного шкафа...
— Гм.
— ...и обнаружили нож, который вы никогда прежде не видели — так?
— Да, никогда не видел.
— Вы утверждаете, что до того момента, как детективы сняли несколько книг с книжной полки и извлекли оттуда нож...
— Я не знаю, как он туда попал. Должно быть, его кто-нибудь подсунул.
— И кто же это был, если не вы? — спросила Нелли. — Вы ведь понимаете, не так ли, что с того момента, как нож был обнаружен, никто не прикасался к нему голыми руками. Ни детективы, которые вас арестовали, ни я и никакой другой сотрудник управления полиции или районной прокуратуры. Детективы для проведения обыска надели белые хлопчатобумажные перчатки...
— Да, я видел.
— А когда они обнаружили нож, они положили его в полиэтиленовый пакет для вещественных доказательств, где он с тех пор и лежит. Никто не прикасался к ножу голыми руками. Никто, кроме человека, который спрятал его за книгами.
— Я не знаю, как он туда попал.
— Но вы знаете, что на лезвии и на рукоятке присутствуют следы засохшей крови?
— Нет, я впервые об этом слышу.
— Известно ли вам, что этот нож будет отправлен в полицейскую лабораторию, где определят, действительно ли данное вещество является кровью?
— Вполне допускаю, что так оно и есть. Но это не мой нож, и меня не волнует, куда вы его отправите.
— Мистер Мильтон, вам известно, что мы можем взять у вас отпечатки пальцев, когда сочтем нужным?
Похоже, Мильтона это удивило.
— Вы хотите сказать, что и об этом вы тоже слышите впервые? — поинтересовалась Нелли.
— Вы не имеете права брать у меня отпечатки пальцев. Я не совершал никакого преступления.
— Можете мне поверить, мистер Мильтон, мы имеем на это право.
— Я хочу, чтобы это подтвердил адвокат.
— Вы хотите позвонить вашему адвокату прямо сейчас?
— У меня есть только адвокат, специализирующийся на вопросах шоу-бизнеса.
— Хотите ли вы позвонить адвокату, ведущему уголовные дела?
— Я не уголовник. И я не знаю никого из таких адвокатов.
— Если хотите, я могу дать вам имена десяти высококлассных специалистов, любой из которых может прибыть сюда в кратчайшее время.
— Да зачем мне нужен адвокат, ведущий уголовные дела? Я не совершал никакого преступления.
— Как бы то ни было, но вы арестованы по подозрению в преступлении. Любой адвокат вам скажет, что мы имеем право взять у вас отпечатки пальцев без вашего согласия. Согласно судебному решению по делу Миранды, взятие отпечатков пальцев без согласия подследственного не является...
— Я вам не разрешаю.
— Мы не нуждаемся в вашем разрешении. Короче говоря, мы можем брать у вас отпечатки пальцев и фотографировать вас без вашего согласия, мистер Мильтон. Точно так же, как мы можем попросить вас сдать кровь на анализ или пройти тест Бреталайзера...
— Вы не имеете права.
— Нет, имеем. Все эти процедуры не являются свидетельскими показаниями, поэтому, согласно решению по делу Миранды, допустимы.
— Я не понимаю, что это означает.
— Это означает, что мы возьмем у вас отпечатки пальцев и сравним их с теми, которые обнаружены на ноже. Это также означает, что мы сравним кровь, обнаруженную на ноже, с кровью Мишель Кассиди, и, если отпечатки и кровь совпадают, мы придем к выводу, что это вы ранили ее, а потом убили, мистер Мильтон. Так что...
— Что?! Убил ее?
— Да, убили ее, мистер Мильтон.
— Что за чертовщину вы несете?
— Вы хотите сказать, что это ваш нож?
— Я уже сказал, что не мой. И я не...
— Вы что, собираетесь заново устроить весь этот цирк?
— Я не понимаю, о каком цирке вы говорите?
— Спор об отпечатках пальцев, о сравнительных тестах...
— Вы не имеете права брать у меня отпечатки пальцев.
— Ладно, не имеем так не имеем! — вышла из себя Нелли. — В таком случае мы сейчас нарушим закон и сделаем то, на что не имеем права. Парни, возьмите его и снимите отпечатки пальцев, — сказала она, повернувшись к Клингу и Карелле, которые сидели и наблюдали за происходящим.
— Я требую адвоката! — выкрикнул Мильтон.
— Лейтенант, не могли бы вы вызвать адвоката для этого человека?
— Я хочу видеть своего адвоката.
— Вашего адвоката по делам шоу-бизнеса?
— Лучше пусть будет он, чем какой-нибудь желторотый юнец, только что получивший диплом.
— Хорошо, пусть он прибудет. Может, хоть он разберется с этим шоу. А тем временем мы возьмем у вас отпечатки пальцев. А обсуждать это мы будем, когда ваш адвокат доберется сюда.
— Вы не можете брать у меня отпечатки пальцев, пока я не поговорю с моим адвокатом.
— Разберитесь с ним, — спокойно приказал Бернс.
Гарри О'Брайен — который вовсе не был родственником Боба О'Брайена, невезучего копа из восемьдесят седьмого участка, — вошел в дежурку в начале второго, сообщил, что он явился сюда по просьбе личного адвоката мистера Мильтона, после чего извлек визитную карточку, гласившую, что он является членом юридической фирмы «Хатчинс, Бакстер, Бэйли и О'Брайен». Он пожал руку Мильтону, поздоровался с Нелли, кивнул собравшимся копам и спросил:
— Ну так в чем дело?
Адвокат О'Брайен был представительным загорелым мужчиной лет пятидесяти, седовласым, с аккуратно подстриженными седыми усами, одетым в двубортный серый костюм с модным синим шелковым галстуком. Он присел рядом со столом лейтенанта, подался вперед и скрестил руки на груди. На фоне окружающей его обстановки участка адвокат производил впечатление спокойной непринужденности.
— Убийство второй степени, — сказала Нелли.
— О?
На лице О'Брайена отразилось такое изумление, словно адвокат Мильтона не поставил его в известность.
— Могу я поинтересоваться, кто кого убил?
Теперь на его губах появилась легкая насмешливая улыбка. Поза адвоката, его манера держаться, улыбка, даже его дорогой костюм — все говорило о том, что Джонни Мильтон выйдет отсюда в ближайшие десять минут. «Только через мой труп», — подумала Нелли.
— Мистер Мильтон обвиняется в убийстве второй степени, — сухо сказала она. — Вы хотите поговорить со своим клиентом, прежде чем мы перейдем к дальнейшим процедурам?
