Вод поднял эту землю Оссэ, Аулэ придал ей форму, а Йаванна украсила с любовью и тщанием. Эльдары одарили новый край цветами и фонтанами с Тол Эрессеа. Сами Валары назвали новые владения людей Андор, Дареная Земля. Звезда Эарендила ярко сверкала на западе, указывая путь к Андору через море. Удивлялись Аданы яркому серебряному свету этого Небесного Огня. Многие дни он вел их корабли по спокойному морю, а Валары дарили парусам попутный ветер и ясную погоду. В сверканий брызг, взбивая белейшую пену, гордые форштевни день за днем, лига за лигой неслись словно по живому, волнующемуся зеркалу. Свет путеводной звезды не терялся даже в солнечном блеске, а ночами казалось, что на небе царит только Эарендил, ибо никакая другая звезда не могла соперничать с ним в ровном, сильном сиянии. И этот свет привел Аданов к уготованной земле, прекрасной и плодородной. Они назвали новую родину Эленна, Земля-под-Звездой. Известно было и другое ее имя — Анадунэ, Западный Край, а на высоком языке Эльдаров — Нуменор.
Таким было начало народа, получившего у эльфов имя Дунаданов, Людей Нуменора, благороднейших среди людской расы. Однако и для них смертная участь, уготованная Илуватаром всем Аданам, оставалась законом, хотя жили Дунаданы долго и, подобно эльфам, не знали болезней и немощей старости, пока и на их земли не пала Тень.
Блеск и слава Нуменора все росли, и скоро уже невозможно было отличить высоких, ясноглазых нуменорцев от Перворожденных, но их было мало. Дети, рождавшиеся в Нуменоре, превосходили родителей умом и статью, но слишком редко случалось это радостное событие…
Во времена расцвета столица Нуменора, Андуниэ, находилась на западном побережье. В центре острова, размером больше напоминавшего материк, возвышалась одинокая гора Менельтарма, Столп Небес; там, на вершине, находилось святилище Эру Илуватара, открытое всем ветрам, главное и единственное во всем Нуменоре. Подножие горы занимал некрополь нуменорских королей, а рядом раскинулся прекрасный город Арменелос с цитаделью, построенной Элросом, сыном Эарендила. Именно его Валары избрали первым Королем Дунаданов.
Элрос с братом Элрондом наследовали не только трем Домам Аданов, их род через Идриль из Гондолина восходил к Эльдарам, а через Лучиэнь — к Майа. Людям не уйти от смерти, дара Единого, но эльфиниты вольны сами выбирать свою судьбу, и вот Элронд избрал участь Перворожденных, а Элрос предпочел стать Королем Людей. Он жил долго, очень долго, и весь род дунаданских королей и правителей отличался долголетием даже по меркам Нуменора. Пятьсот лет прожил Элрос, а правил — четыреста и еще десять.
Годы шли. Среднеземье приходило в упадок. Забыты были древние знания, забыт был Свет. Дунаданы под рукой Валаров, в дружбе с Эльдарами, напротив, крепли душой и телом. Помимо собственного языка владели они эльфийским и свободно общались с Эльдарами Эрессеа и Западного Среднеземья. Были среди людей и такие, кто знал Высокое Наречие Благословенного Края, а ведь именно на этом языке слагались песни и предания от начала мира. Дунаданы обрели письменность, и вскоре появились свитки и книги, хранящие удивительные и ценнейшие записи со времен расцвета королевства. Теперь все это давно забыто. А в те годы Дунаданы непременно носили два имени — нуменорское и эльфийское, на двух языках именовались их города и цветущие селения и в Нуменоре, и на берегах Здешних Земель.
Мастерство Дунаданов достигло необыкновенных высот. Им ничего не стоило пойти войной на злых королей Среднеземья и одолеть их, но Нуменор желал мира. Превыше всего ценили здешние люди искусство кораблестроения, и не было им равных в познании тайн моря. С тех пор как мир стал меньше, таких мореходов уже нет. Отважно пускались они в дальние странствия по необозримым морским просторам на поиски знаний и приключений. Один лишь румб запретили им Владыки Запада, тот что вел к берегам Благословенного Края. В Нуменоре не понимали причины подобного запрета, а крылась она в том, что Манвэ не хотел соблазнять Дунаданов бессмертием Валаров и Эльдаров, живущих на вечных берегах.
В те времена Валинор еще пребывал в этом мире. Валары обитали на землях, место которых можно было указать. Благословенный Край словно напоминал о той Арде, которой стала бы Земля, если бы тень Моргота не накрыла мир. В Нуменоре знали об этом; иногда, когда воздух был особенно чист, а солнце стояло на востоке, далеко-далеко за морем можно было различить сияющий белый город. Прекрасным зрением обладали нуменорцы, но только самым зорким удавалось видеть его стены и башни, да и то лишь с вершины Менельтармы или с мачты корабля, зашедшего на запад так далеко, как только дозволялось людям. Запрет Владык Запада не смел нарушить никто. О том, что видение на горизонте — совсем не Благословенный Край, а только Авалон, гавань Эльдаров на Одиноком Острове, знали лишь мудрейшие.
Изредка с моря на удивительных кораблях без весел, больше всего похожих на огромных белых птиц, приходили в Нуменор Перворожденные. Они всегда привозили подарки: то певчих птиц, то редкостные благоухающие цветы, то целебные травы. Однажды привезли они саженец Белого Дерева, выросший из семени Галактилиона. Некогда Йаванна подарила Эльдарам Благословенного Края это подобие Телпериона, и теперь деревце посадили во дворе короля в Ар-менелосе и назвали Нимлот. Оно прекрасно прижилось и скоро уже цвело, наполняя сумерки дивным ароматом.
Нуменорские корабли свободно бороздили моря от северной ночи до южной через жаркий срединный пояс, ходили и далеко на восток, забираясь во внутренние моря Среднеземья, достигая самых Утренних Ворот Мира. Случалось Дунаданам высаживаться на берегах Покинутых Земель. Ничего, кроме жалости, не вызывало у них запустение, царившее в Среднеземье. Шли Темные Годы Людей. Оставшиеся под Тенью стали слабыми и боязливыми. Они со страхом взирали на высоких и красивых пришельцев, но все же сумели перенять у них кое-что. Нуменорцы дали им хлеб и виноградную лозу, научили земледелию, показали, как обрабатывать дерево и камень и как вообще подобает жить в мире, где жизнь коротка и радости в ней не так уж много.
Постепенно люди обретали уверенность, обживали дремучие дебри западных побережий и сумели сбросить иго приспешников Моргота, стряхнули темное оцепенение и взялись за работу. Начал забываться и страх перед темнотой. Когда ушли Высокие Морские Люди, они вспоминали о них с благоговением, называли богами и ждали их возвращения. Но нуменорцы не собирались возвращаться. Они ходили морскими дорогами и часто с тоской обращали взор к запретному Западу.
Годы шли, и тоска переросла в страстное желание достичь Вечного Города, зыбким видением возникавшего иногда на горизонте, избавиться от смертного удела и наслаждаться радостями жизни, не думая о конце. И чем сильнее и величественнее становился Нуменор, тем более снедала его жителей забота о бессмертии. Да, Валары даровали Дунаданам долгий век, но к старости приходила усталость и они умирали, даже короли, даже потомки Эарендила, и долгая их жизнь все равно казалась короткой в глазах Эльдаров. И возникла Тень… Может быть, это была тень воли Моргота, следы которой еще ощущались в мире… Среди нуменорцев родилось недовольство. Сначала оно поселилось в сердцах и не выказывало себя, но скоро уже многие открыто роптали на судьбу, положившую предел их жизни, а еще более — на запрет, наложенный Валарами, навсегда закрывший пути на Запад.
То и дело можно было слышать: «С какой это стати Владыки Запада пребывают в вечности, а мы должны умирать, оставляя свои дома, родных и близких, все, что сделано нами, и уходить неведомо куда? Вот ведь Эльдары не умирают, даже те, кто в свое время пошел против воли Владык! Мы прошли все моря, нам подвластны морские дали, так почему же нам нельзя придти в Авалон и встретиться с друзьями?»
А некоторые добавляли: «Да что там Авалон? Почему бы не пойти прямо в Аман, не посмотреть как живут блаженные Валары и самим не пожить так хоть денек? Чего нам бояться? Разве мы не самый могущественный из народов Арды?»
Эльдары сообщили об этих настроениях Валарам. Опечалился Манвэ. Он видел, как среди ясного дня Нуменора собирается гроза, и послал вестников. Они пришли и говорили с Королем и со всеми, желавшими слушать, объясняя устройство Мира.
— Судьба Мира в руках Единого, — доказывали они. — Мир сотворен Им и никто, кроме Него, не властен изменить предначертанное. Даже если пренебрежете вы запретом и, миновав все препятствия, доберетесь до Благословенных Берегов, — что вам в том? Не Аман дарит бессмертие и блаженство, а Бессмертные, живущие там, наполняют земли Амана святостью. Не найти вам на тех берегах вечной жизни, наоборот, только быстрее состаритесь, сгорите, как мотыльки в сильном пламени.
— А разве не остался жить вечно Эарендил, мой предок? — возразил Король. — Или, может быть, он не бывал в Амане?
