Всеволод меня не слышал. Он гнал по заснеженному городу каксумасшедший. Будто ему вожжа под хвост попала. И ни слова не говорил. Только чуть нервно посматривал в зеркальце заднего вида.
Мы остановились возле моего подъезда. Странно, но Всеволод ни разу не спросил у меня дорогу. Как он запомнил адрес? Он же тогда был пьяным в умат.
– Поднимешься? – предложила я. – У меня дома есть хорошее грузинское вино.
– Нет, поеду. Поздно уже.
Если сейчас вылезу из машины – уедет! Я повернулась к нему лицом.
– Давно хотела задать тебе один вопрос. Зачем ты приезжал ко мне в тот вечер?
Всеволод немного подумал. Потом молча пожал плечами.
Он сидел, упершись одной рукой в руль. Другая расслабленно лежала на переключателе скоростей. И оттого, что мотор работал, слегка вибрировала. Я накрыла эту руку своей ладонью.
Какой резкий контраст! Жар и холод. Его теплая рука и моя ледяная!
– Пожалуйста, проводи меня! – тихо попросила я. – Я так хочу, чтобы ты меня проводил! И побыл со мной. Совсем недолго. Капельку. Я же знаю, тебе некуда спешить. Ты один. И я одна. Давай просто посидим и поговорим с тобой.
Он смерил меня недовольным взглядом. Но, вздохнув, все же проворчал:
– Ладно, пошли…
Я же сказала! Все будет, как я захочу!
Мы поднялись. В прихожей разделись. Всеволод, повесив свое пальто, стал дожидаться дальнейших распоряжений.
– Ты проходи на кухню пока. Я сейчас вина принесу.
Ну да, конечно! Разбежалась. Поить я его больше не буду. Благо, опыт имеется. Нужно просто заманить его в комнату. Как бы это осуществить? Ага, кажется, знаю!
Я влезла на стул. Открыла верхнюю антресоль шкафа. Выдвинула огромную коробку со старой обувью. Коробка опасно зависла, так что я и впрямь едва не свалилась.
– Всеволод! – закричала я. – Помоги мне, пожалуйста!
Он вошел. Вид у него был такой, что я поняла – он предвидит. И даже нет. Он на все сто знает, чего я хочу добиться. Как хорошо, что я натурально держалась из последних сил. Еще немного – и коробка грохнулась бы мне прямо на голову.
Брови Всеволода, поначалу сердито сведенные, поползли вверх.
– Кой черт тебя туда понес?
Я осипшим от тяжести голосом объяснила:
– Бабушка где-то здесь прячет бутылку. Он, усмехнувшись, мотнул головой.
– Героические женщины населяют этот дом. Придвинул еще один стул и, забравшись, помог мне затолкать коробку на место.
– Давай обойдемся сегодня без вина, хорошо? – уже подставляя руки, чтобы поймать меня, сказал он.
– Хорошо, – легко согласилась я и соскочила прямо в его объятия.
Он сделал движение отпустить, но я порывисто прильнула к нему.
– Нет! Не отпускай меня! Пожалуйста!
Стала зарываться в него, ютиться на нем, хватая за шею, за плечи…
Он не отталкивал, но сторонился моих ласк. Отворачивал лицо. Так, когда тебя хочет лизнуть собака, а ты этого не желаешь.
В конце концов, взяв меня за плечи, он создал жесткую дистанцию между мной и собой.
– Полина! Ну когда же ты поймешь, наконец! – В его голосе слышалось чуть ли не отчаяние. – Я не твой герой! Ну, посмотри ты на меня! Я же самый обыкновенный! Я – самый обыкновенный мужик! Таких миллионы! И я уверен, что обязательно найдется кто-то, кто захочет тебя согреть. Кто-то!.. Но не я.
Я едва не задохнулась от возмущения. Что значит «кто-то»? Мне не нужен кто-то! Я на кого угодно приворотов не делаю! Ты послушай себя, послушай! Тебя же тянет ко мне!
– Зачем ты так говоришь? – с вызовом спросила я. – Почему хочешь сделать мне больно? Ты же хочешь этого! Точно так же, как этого хочу я!
Лицо его резко переменилось. Стало удивленным-удивленным, как у маленького ребенка.
– Да не хочу я ничего! С чего ты взяла? Ты совершенно не в моем вкусе!..
– Ну да, конечно! – вспыхнула я. – Я знаю, кто в твоем вкусе! Только чем она лучше меня? Тем, что наставляет тебе рога за твоей спиной?
Скрежетнув зубами, он, как бы предостерегая, наклонил голову.
– А вот это ты зря! Тебе лучше не касаться этой темы. Мне теперь глубоко начхать, как и с кем она проводит время. Мы давно расстались по твоей милости.
– Не по моей! – тут же парировала я. – Ты сам ко мне приехал той ночью. Я тебя не звала! Но ты приехал и наговорил мне кучу слов. И я поверила тебе…
– Да я той ночью бомжа в подворотне мог отыметь, наговорив ему кучу слов. Мне по барабану было!
Тут я не выдержала и со всего маха залепила ему звонкую пощечину. Ей-богу! Самую натуральную. Как в кино.
Всеволод грубо перехватил мою руку. Вид у него был такой, будто он готов меня удавить.
– Не лезь на рожон, поняла? Ты у меня уже вот где! У всякого терпения есть предел!.. Да, возможно, мне было стыдно за свое поведение! Вот, думал, скотина! Нажрался… вломился среди ночи к бедной девочке… Ты же выглядишь-то как девочка! Такая крошечная, тебя надвое одним пальцем переломить можно. А потом я эту девочку трахнул… как говорится, для полного боевого комплекта… – И тут он приблизил свое лицо. – Но от тебя же ведь не убавилось, правда? Прибавилось только. Ты же понимаешь, что я имею в виду?
Он так сильно сжал мое запястье, что я даже вскрикнула.
Я не знаю, что случилось со мной. Наверное, эта незначительная физическая боль спровоцировала эмоциональный всплеск такой мощи, подняла волну таких душевных страданий, что меня, как фонтаном, вышибло из чаши равновесия.
Я стала бить его кулаками наотмашь. Куда придется: в грудь, в лицо, по плечам… Со всей яростью, со всей своей невостребованной любовью, которую от ненависти отделял теперь один только шаг.
Он никак не ожидал такого поворота событий. Сначала пытался как-то уворачиваться, закрывался рукой. Потом не выдержал. Сгреб меня в охапку и швырнул на кровать, как какого-то котенка.
– Вот, черт возьми! Дура сумасшедшая! – Он потрогал языком рассеченную губу. – Лечись, Поля! Лечись, пока не поздно.
Поднял с пола свои сигареты и шагнул к выходу.
– Всеволод!!! – завопила я. Рыдая навзрыд, кинулась догонять.
Запуталась. Упала. Поползла, то хватая его за руки, то цепляясь к ногам.
– Не уходи! Пожалуйста, не уходи…
Я крепко-накрепко обхватила его колени, задыхаясь от слез, твердя, как молитву.
– Не уходи! Пожалуйста, пожалуйста!
Он стоял, не зная, что ему делать. Попытался меня поднять, но я не далась. Сейчас оторвать меня от него можно было лишь с мясом.
В конце концов он сдался:
– Так, Поля! Я здесь. Я никуда не ухожу. Успокойся! – Он с силой тряхнул меня, ставя на ноги. – У тебя есть кипяченая вода?
От приключившейся истерики я начала клацать зубами:
– Не зззна-а-аю…
Он вздохнул. Вышел из комнаты.
Дикая мысль пронзила меня – он не придет!!!
Но вся я будто оцепенела.
Когда он вернулся со стаканом воды, я все стояла. Там, куда он меня поставил. В полной прострации, в немыслимой позе, почему-то с крепко сжатыми кулаками. Издавала ртом какие-то звуки, похожие на работу холостых оборотов: дыды-ды-ды…
Он подошел. Крепко взял меня за затылок. И, разжав зубы стаканом, стал вливать воду.
– Глотай, глотай! Не выплевывай назад!.. Ну!.. Все? Пришла в себя? – Он по-отечески заглянул мне в лицо, усмехнулся с видимым облегчением. – Что ты меня пугаешь? Я же тебе не доктор Живаго!
Потом легко, будто перышко, поднял меня. Отнес на кровать. Укрыл каким-то пестрым, коротким одеяльцем (даже не знаю, где он его раздобыл). Погасил большой свет, оставив гореть только ночник у меня в изголовье.
– Теперь попытайся уснуть.
Мало-помалу я почти совсем успокоилась. Даже не замечала, что по щекам еще сами собой катятся слезы, и подушка от них уже промокла насквозь.
Взгляд мой запутался в складках гардин. Я не хотела… не желала вынимать его из этого бархатного, точно викторианского, уюта. В душе царил штиль. Мой мужчина сидел со мной рядом. Я трогала его руку. Потихоньку водила пальцем по линиям судьбы на ладони. Его судьбы… Моей судьбы…
– Знаешь, – сказала я очень тихо, – я всегда была изгоем. Какой-то полулегальной. Я ни в ком не вызывала интереса. Ни в мужчинах, ни в женщинах. В моей жизни не было никого и ничего: ни песен у костра под гитару, ни первого свидания, ни даже первой любви… Я, как маринованный помидор, пролежала всю жизнь в банке с рассолом… – Я ненадолго замолчала, собираясь с духом, он ждал. – Понимаешь, я очень хочу любви. Твоей любви. Я знаю, что ты не можешь мне ее дать. Но хотя бы дай мне почувствовать… один только раз… дай понять… что это значит… раствориться…
Мне было страшно перевести на него взгляд.
Понял ли он меня? Что я увижу? Отвращение? Издевку? Жалость?.. Или согласие?
Он смотрел на меня очень внимательно. Как будто решал про себя какую-то непростую задачу. Потом медленно наклонился…
И у меня внутри что-то оборвалось. Я ощущала даже на расстоянии, какой он огромный… просто медведь! Чувствовала его дыхание у себя на губах. А он все тянул. Только по одеялу мягко скользнула его рука…
Глава 10
О ПОТОМКАХ
Теперь я знаю, как растворяются. И все-таки легче мне не стало. Потому что потом пришло утро.
Проснувшись, я обнаружила, что его рядом нет. Видимо, он ушел еще ночью. Дождался, пока я усну, – и ушел.
А я не могла ни о чем даже думать. Я лезла на стену и выла.
Перемотать! Повторить! Где он? Верните его! Ну, верните же мне его!..
