Король эльфов положил на могилу Торина эльфийский меч Оркрист, который отобрал у гнома в плену. В песнях поется, что меч по-прежнему светится в темноте при приближении врагов, и больше никто не смог застать врасплох гномью твердыню.
Корону Подгорного Королевства принял Даин сын Наина, и со временем вокруг него в древнем Дворце собралось много гномов. Из свиты Торина в живых осталось десять: погибли Фили и Кили, защищая своими телами вождя и старшего брата своей матери. Остальные десятеро примкнули к Даину, который справедливо распорядился кладом.
Конечно, о том, чтобы разделить сокровище так, как предполагалось сначала, т. е. поровну между Балином, Двалином, Дори, Нори, Ори, Оином, Глоином, Бифуром, Бофуром и Бильбо, речи быть не могло. Но одну четырнадцатую часть золота и серебра, обработанного и в слитках, Даин отдал Барду, сказав:
— Мы уважаем договоры погибших. Торин получил Аркенстон.
Даже одна четырнадцатая часть сокровища была огромна, больше любого клада, которым когда-либо владели смертные короли. Часть золота из этой доли Бард отдал Правителю Озерного Города. Много золота пошло на щедрые награды его друзьям и соратникам. Королю эльфов он подарил зеленые изумруды Гириона, возвращенные Даином (эти камни эльфы любят больше всех). Хоббиту Бард сказал:
— Сокровище принадлежит тебе, так же как и мне, несмотря на то, что старые соглашения теряют силу, потому что очень многие участвовали в бою и тоже получили на него право. Ты готов был отказаться от своей доли, но я не хочу, чтобы свершилась несправедливость и сбылись слова Торина, в которых он сам раскаивался. Я награжу тебя щедрее всех.
— Это очень любезно с твоей стороны, — ответил Бильбо, — и очень лестно для меня. Но мне столько не нужно. Как доставить такое богатство домой? Меня ограбят или убьют по дороге. И что я буду с ним делать? Лучше пусть у тебя остается.
В конце концов хоббит согласился взять два сундучка, один с серебром, другой — с золотом, ровно столько, сколько можно навьючить на крепкого пони.
— С большим количеством я не справлюсь, — сказал Бильбо.
И вот наступил день прощания с друзьями.
— Прощай, Балин! — сказал хоббит, — и прощай, Двалин! И прощайте Дори, Нори, Ори, Оин, Глоин, Бифур, Бофур и Бомбур! Пусть ваши бороды никогда не поредеют! — а потом, обратившись к Горе, воскликнул: — Прощай, Торин Дубощит! Прощайте, Фили и Кили! Пусть память о вас не увядает!
Гномы, вышедшие за ворота, низко поклонились, а слова застряли у них в горле. Наконец Балин сказала
— Прощай, желаем тебе удачи в пути! Если ты когда-нибудь придешь сюда снова, увидишь восстановленный дворец, и мы устроим поистине великолепный пир!
— Если вы когда-нибудь будете проходить мимо меня, — сказал Бильбо, — не забудьте постучаться! Я пью чай в четыре часа. Но вам буду рад в любое время.
И он отвернулся.
Эльфийское войско возвращалось домой поредевшим, но многие радовались, ибо теперь в северном мире на много лет вперед наставали веселые времена. Дракон убит, орки разгромлены, зима пройдет, и для эльфов наступит ласковая весна.
Гэндальф и Бильбо ехали с Королем эльфов, а рядом с ними широким шагом шел Беорн, снова принявший облик человека. Он часто смеялся и громко пел. Так они добрались до границ Лихолесья, севернее того места, где вытекала Лесная Река
Здесь войско остановилось, потому что маг и Бильбо не хотели входить в Лес. Король эльфов очень приглашал их погостить в его дворце, но они намеревались пойти вдоль Леса и обогнуть его с севера по Пустоши, которая тянулась до самых Северных Гор. Тот путь был долгим и безрадостным, но после разгрома орков он казался им безопаснее мрачных троп Лихолесья. Тем более, что Беорн решил идти той же дорогой.
— Прощай, о Король! — сказал Гэндальф. — Да наступит веселье в Зеленом Лесу, пока мир еще молод! Да пребудет в радости твой народ!
— Прощай, о Гэндальф! — сказал Король. — Продолжай являться нежданно, когда ты больше всего нужен! Почаще навещай мой дворец, я буду рад тебе.
— Я… Прошу тебя, о Король, — сказал Бильбо с запинкой, переминаясь с ноги на ногу, — прими это в подарок!
И хоббит вытащил серебряное ожерелье с жемчужинами, которое получил при прощании от Даина.
— Чем я заслужил такой дар, о хоббит? — спросил
Король.
— Ну… Я думал, что… Видишь ли, — смутился Бильбо, — надо хоть немного возместить тебе за… М-м… Гостеприимство! У Взломщика ведь тоже совесть есть, а я выпил много твоего вина и ел твой хлеб!
— Принимаю твой дар, о Бильбо Неподражаемый! — торжественно сказал Король. — Даю тебе прозвание «Друг Эльфов» и свое благословение. Да не укоротится твоя тень! (Чтобы не стало слишком легко красть.) Прощай!
После этого эльфы повернули к лесу, а для Бильбо началась долгая дорога домой.
Много трудностей и приключений встретилось хоббиту и на обратном пути. Глухоманье по-прежнему было неспокойным, ив нем водилось много всякой нечисти, кроме орков; но на этот раз Бильбо вели правильной дорогой, и у него был хороший проводник и защитник — с ним шел Гэндальф, а первую часть пути их сопровождал Беорн, и большим опасностям хоббит уже не подвергался.
К середине зимы, обогнув Лихолесье, путники добрались до владений Беорна и задержались в его доме.
Здесь они весело отпраздновали Новый Год. Отовсюду съехались гости, приглашенные хозяином, погода была теплой, орки из Мглистых Гор притихли и попрятались в глубине пещер, их осталось ничтожно мало; ворги совсем убрались из здешних лесов, и люди путешествовали, не боясь разбоя.
Сам Беорн потом стал великим вождем и управлял большим краем, раскинувшимся от Гор до Леса. Говорили, что его потомки на много поколений унаследовали способность превращаться в медведей: среди них бывали неприветливые и просто злые люди, но большинству передались душевные качества Беорна, хотя силы досталось меньше, и ростом не все вышли. Наследники Беорна окончательно выгнали гоблинов из соседних Мглистых Гор и их трудами на окраине Глухоманья наступил долгий мир.
Только в один из дней весны, когда установилась теплая погода и ярко светило-солнце, Бильбо и Гэндальф наконец покинули гостеприимный кров Беорна, причем Бильбо — с сожалением, ибо как он ни тосковал по дому, а цветы в саду Беорна весной были еще красивее, чем знойным летом.
После долгого перехода Лесом и Горами маг с хоббитом оказались на той самой тропе, где их схватили орки. На этот раз они подошли к памятному месту утром и увидели, как белое солнце освещает раскинувшиеся впереди и за Горами равнины, а оглянувшись назад. последний раз посмотрели на голубоватое в отдалении и темно-зеленое по краю, мрачное даже весной Лихолесье. Совсем вдали царила Одинокая Гора. Видна была только ее главная вершина с вечными снегами.
«Снег засыпает огонь и даже драконам приходит конец», — подумал Бильбо и повернулся спиной к оставшемуся позади Приключению. Туковская сторона его характера ослабела от усталости, а торбинсовская, наоборот, с каждым днем крепла.
— Теперь я бы с удовольствием оказался в своем кресле! — сказал вслух хоббит.
Глава девятнадцатая
ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА
Первого мая двое путников вернулись наконец к долине Райвендела и оказались на тропе, которая вела от ее края вниз, к Последнему (или Первому, с этой стороны) Приюту, Жилищу и Убежищу. Так же, как и тогда, прошлым летом, был вечер, пони устали, особенно вьючный, все нуждались в отдыхе. Спускаясь по крутой тропе, Бильбо услышал, как поют эльфы, и ему показалось, что они не переставали петь с тех самых пор; как только лошадки вступили на нижние поляны, в листве рассыпалась звонкая песня, похожая на те, что путники слышали раньше:
