Чудовища и критики и другие статьи

69

Хотя на самом деле, как мне кажется, в литературоведении все это разбиралось чересчур подробно. Ускользнула от внимания, насколько я знаю, лишь одна–единственная деталь: автор постарался наглядно подчеркнуть, что хозяин замка самолично, своими руками (ане охотники вообще) убивал и добывал добычу, которую по возвращении вручал Гавейну. Это, разумеется, самоочевидно в случае вепря и лиса. Но даже в эпизоде первой охоты есть на это указания: «Прежде чем село солнце, он в лесах настрелял Столько оленей и ланей, что изумляться впору» (53.1321– 1322). Но (поскольку, по всей видимости, других высокопоставленных лиц в охоте не участвовало) the best [здесь: самый знатный, самый высокопоставленный] в строке 1325 — это, вероятно, и есть владелец замка: он–то и распоряжаетсяразделкой своей собственной отборной «добычи». В таком случае didden [форма мн. ч. прошедшего времени от гл. do — (здесь) велеть, заставлять] в строке 1327 — это одна измногих ошибок в рукописи, где вместо единственного числа употреблено множественное, исходя из ближайшего контекста, не вполне понятного переписчику. Именно владелец замка выбрал самого жирного оленя из своей собственной «дичи» и распорядился, чтобы тушу должным образом разделали для подношения his venysoun [своей оленины] (1375).Может показаться, что подробность эта несущественна и не имеет никакого отношения к предмету обсуждения, но мне кажется, что она напрямую связана с темой lewte и верности своему слову, которую нам и предстоит рассмотреть подробнее.

70

Кроме как, пожалуй, в мыслях у пресыщенных литературой критиков. Однако даже они наверняка понимают, что нам полагается воспринимать происходящее глазами Гавейна, чувствовать то же, что и он, а Гавейн со всей очевидностью ни о чем не подозревает.

71

Я имею в виду, если бы мы задали автору этот вопрос, он бы на него, безусловно, ответил, ибо обдумал произведение досконально, от начала и до конца, в особенности же все то, что содержит в себе морально–этический аспект; и я так думаю, что ответ автора, в терминах его времени, был бы именно таким, какой пытаюсь сформулировать я.

72

Тем самым сопротивление Гавейна служит тем более к его чести, ибо он не сознает никакой опасности, кроме опасности «греха», и противится соблазну лишь на морально–этическом основании, а вовсе не из страха перед магической силой или хотя бы разоблачением.

73

В машинописном варианте значилось: «никогда не достигнет. Да и пытаться не станет. Ибо [это] способ дать почувствовать неподдельное напряжение, что полагается ощутить в повествовании о духовной борьбе». Когда «едва ли достигнет» было переправлено на «никогда не достигнет», следующая фраза была взята в скобки, словно для изъятия {Ред.}.

74

Данное утверждение принадлежит автору. Подробнее см. Предисловие {Ред.}.

75

В машинописном тексте карандашом вписано: «а эту жертву он пока что принести не готов» — данное добавление предполагалось внести либо в конец фразы, либо после слов «пришлось бы нарушить слово» {Ред.}

76

Грубиян и невежа.

77

Отсылка на издание поэмы «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь» под редакцией сэра Израэля Голланца, выпущенное «Обществом по изданию ранних английских текстов» [56] в 1940году, стр. 123, прим. к строке 1880 {Ред.}.

78

И, к слову, написавший, вне всякого сомнения «Перл», не говоря уже о «Чистоте» и «Терпении».

79

Поскольку действенность исповеди целиком и полностью зависит от настроя кающегося и никакие слова священника не в состоянии искупить дурные намерения либо сознательное утаивание приходящего на память греха.