— В конце июня я был в Хоббитшире, но тревога не покидала меня, и я направился к южным границам этой маленькой страны. Я предчувствовал опасность, знал, что она приближается, но
«Гэндальф! — закричал он. — Я тебя искал. Но я здешних мест не знаю. Мне только сказали, что тебя надо искать в дикой стране с нелепым название Хоббитшир».
«Правильно сказали. Только не говори о нем так, если встретишь местных жителей, — ты уже у его границ. Зачем я тебе понадобился? Есть важные новости? Ты никогда не срывался с места без крайней необходимости».
«У меня срочное поручение, — сказал он. — Вести скверные, — тут он оглянулся, будто бы у кустов могли быть уши, и зашептал: — Назгулы. Девятеро снова появились. Тайно перешли Великую Реку и движутся к западу. В облике Черных Всадников».
Тут я понял, почему ощущал смутный страх!
«У Врага какой-то тайный замысел, — сказал Радагаст. — Но я не могу догадаться, зачем ему понадобились эти дальние и пустынные земли».
«О чем ты?» — спросил я.
«Мне сказали, что Всадники везде спрашивают про какой-то Шир».
«Хоббитшир — не «какой-то», — сказал я, но сердце у меня упало. Даже Мудрые страшатся встретить Девятерых, когда они собираются в боевой отряд под рукой Короля-Чернокнижника. В прошлом колдун и великий вождь, сейчас он может убить одним страхом.
«Кто же тебе все это сказал и кто поручил найти меня?» — спросил я.
«Саруман Белый, — ответил Радагаст. — Он прислал меня сказать, что если тебе нужна помощь, он поможет. Но отправляйся к нему за помощью сейчас же, а то будет поздно».
Сообщение Радагаста принесло мне надежду. Ведь Саруман Белый — величайший из магов. Радагаст, конечно, достойный коллега, мастер форм и оттенков, знаток трав, животных и птиц; птицы особенно дружелюбно к нему относятся. Но Саруман долго изучал пути и повадки Врага, благодаря ему мы часто могли предотвратить угрозу или вовремя подготовиться. Именно Саруман придумал, как прогнать Саурона из Дол- Гулдура. Может быть, он нашел средство, как прогнать Девятерых назад за Андуин.
И я сказал, что поеду к Саруману.
«Тогда отправляйся немедленно, — посоветовал Радагаст. — Я много времени потратил, пока тебя искал, а дни бегут быстро. Саруман просил найти тебя до Середины Лета, а она как раз сейчас. Даже если ты поедешь прямо сегодня, ты можешь не успеть добраться до него раньше, чем Назгулы доберутся до Хоббитшира. Я сам тотчас же отправлюсь домой».
Он вскочил на коня и собрался отъехать.
«Задержись на мгновение! — попросил его я. — Нам понадобится твоя помощь и вообще всяческая помощь. Оповести всех зверей и птиц, которые тебе верны. Пусть пока собирают все сведения об этом деле и сообщают в Ортханк Саруману и Гэндальфу».
«Будет сделано», — сказал он и ускакал так быстро, будто его уже преследовали Назгулы.
Я не мог за ним угнаться. В тот день я очень много проехал, мой конь устал не меньше моего, и надо было все обдумать. Я заехал на ночь в Пригорье, раскинул мозгами и решил, что заехать в Хоббитшир не успею… Никогда я не делал большей ошибки.
Фродо я написал письмо, поручил трактирщику — он мой друг — отослать его в Хоббиттаун, а сам на рассвете тронулся в путь. До Исенгарда, где живет Саруман, я добирался довольно долго. Это далеко на юге, в конце Мглистого Хребта, ближе к Роханскому Проходу. Боромир подтвердил, что там большая долина между его родными Белыми Горами Гондора, Эред Нимрас по-нуменорски, и самыми южными отрогами Мглистых Гор. В северной части долины, в неприступной горной котловине с отвесными скалами-стенами стоит каменная башня Ортханк. Эту башню Саруман не строил. Она вообще не похожа на рукотворную постройку. Ее возвели в давние времена нуменорцы: очень высокая, со множеством секретов и тайных помещений, она имеет только один вход, а попасть в котловину можно через единственный туннель с крепкими воротами, пробитый в скалах.
Поздно вечером подъехал я к массивной арке этих ворот. Возле них стояла многочисленная стража; обо мне, по-видимому, знали, ибо мне было сказано, что Саруман ждет. Я въехал под арку, ворота бесшумно захлопнулись за мной, и вдруг меня охватил страх, но я не понял, почему.
Я подъехал к башне Ортханк и поднялся по ступеням крыльца. Саруман встретил меня у входа и проводил к себе в верхний покой. На пальце у него я заметил кольцо.
«Значит, ты пришел, Гэндальф», — сказал он хмуро, но мне показалось, что в глубине его глаз блеснул белый луч холодной насмешки.
«Да, пришел, — ответил я. — Я пришел к тебе за помощью, Саруман Белый!»
Этот титул, по-видимому, разозлил его.
«Неужели, Гэндальф Серый? — спросил он с издевкой. — За помощью? Редко приходится слышать, что Гэндальф Серый просит помощи, — такой хитрый и умный, такой вездесущий, который лезет во все дела, даже если они его не касаются!»
Я смотрел на него и удивлялся.
«Но если я не ошибаюсь, — сказал я, — сейчас надвигаются события, которые потребуют объединения всех наших усилий?»
«Может быть, и так, — ответил Саруман, — но ты поздно об этом подумал. Сколько времени, хотел бы я знать, ты скрывал от меня, Главы Совета, дело огромной важности? И почему вдруг бросил свое тайное убежище в Хоббитшире и явился сюда?»
«Девятеро снова явились, — ответил я. — Переправились через Великую Реку. Радагаст сказал мне об этом».
«Радагаст Карий! — расхохотался Саруман, больше не скрывая презрительной издевки. — Радагаст Укротитель Птичек! Радагаст Простак! Дурень Радагаст! У него хватило ума только на то, чтобы сыграть роль, которую я ему определил. Ты здесь, а это было единственной целью моего поручения. И ты останешься здесь, Гэндальф Серый, пора тебе отдохнуть от странствий. Ибо так решил я, Саруман Мудрый, Саруман Изготовитель Колец, Саруман Многоцветный!»
Тогда я увидел, что показавшееся вначале белым, его одеяние было совсем не белым, а сотканным из многих цветов, которые переливались и меняли оттенки при движении так, что рябило в глазах.
«Мне больше нравился Белый», — сказал я.
«Белый! — фыркнул он. — Он годится только для начала. Белую ткань можно покрасить. Белую бумагу можно исписать. Белый цвет дробится на семь цветов».
«И перестает быть белым, — упорствовал я. — А тот, кто дробит, чтобы узнать суть разрушив, сходит с тропы Мудрых».
«Зря ты со мной говоришь, как с теми дурнями, которых набрал в друзья, — сказал Саруман. — Я вызвал тебя сюда не для того, чтобы ты мне морали читал, а для того, чтобы предложить тебе выбор».
Он выпрямился и, стоя, произнес речь, по-видимому, приготовленную заранее:
«Древняя Эпоха прошла. Средняя проходит. Наступают Новые Дни. Время эльфов кончилось. Начинается наше время. Мир будет принадлежать людям, а мы должны управлять ими. Но нам нужна власть, большая власть, чтобы делать то, что мы хотим, потому что только Мудрые видят, в чем истинное благо».
«Слушай, Гэндальф, старый друг и помощник, — продолжал он, подходя ближе ко мне и понижая голос, — я сказал «мы», потому что если ты присоединишься ко мне, нас будет двое. Рождается новая сила. В борьбе с ней старая тактика и старые союзы не помогут. Эльфы и вымирающие нуменорцы обречены. У тебя, у нас фактически нет выбора. Мы можем присоединиться к новой Силе, и это будет мудро, Гэндальф. В
