через Анфалас, Эмрос и Лебенин.
— С тех пор, как ты шел на север, многое изменилось, Боромир, — ответил Гэндальф. — Разве ты не слышал, что я говорил про Сарумана? С ним я, может быть, сведу счеты еще до того, как все кончится, это мое дело. Но ни в коем случае нельзя приближаться к Исенгарду с Кольцом! Пока мы сопровождаем Фродо, Роханский Проход для нас закрыт.
Теперь о самом дальнем пути: у нас нет на него времени. Мы можем на нем потерять целый год, придется идти по незаселенным землям, такой путь очень опасен. За теми землями наблюдают и шпионы Сарумана, и соглядатаи Саурона. Когда ты шел на север, Боромир, ты был для Врага случайным путешественником, тем более южанином, и он не обратил на тебя внимания: он был занят поисками Кольца. Но на обратном пути ты стал членом Отряда, и пока ты с нами, тебе грозит та же опасность, что и нам. С каждым гоном, пройденным на юг под открытым небом, опасность увеличивается. Боюсь, что после открытой попытки штурмовать перевал наше положение почти безнадежно. Единственный выход я вижу в том, чтобы поскорее скрыться от всех, замести следы. Поэтому предлагаю не переходить через горы и не обходить их, а пройти под ними. Во всяком случае, такого шага Враг меньше всего от нас ждет.
— Мы не знаем, чего он от нас ждет, — сказал Боромир. — Он наверняка следит за всеми дорогами. Тогда Ворота Мории окажутся для нас ловушкой, можно с таким же успехом постучаться в ворота Черного Замка. Морию тоже часто называют Черной.
— Нечего сравнивать Морию с твердыней Саурона, — сказал Гэндальф. — Надо знать, о чем говоришь. Из всех вас только я был в подземельях Черного Властелина, да и то в его старой и самой скромной крепости Дол-Гулдур. Кто хоть раз прошел через ворота Барад-Дура, оттуда не вернется. Разве бы я повел вас в Морию, если бы у меня не было надежды выйти из нее? Конечно, если там орки, это очень опасно. Будем верить, что такого не случится: большинство орков из Мглистых Гор перебиты или рассеяны в Битве Пяти Воинств. Орлы сообщают, что орки снова собираются… Но в Морию они вряд ли успели проникнуть. Зато, возможно, мы встретим здесь гномов. Вдруг в глубокой пещере своих предков жив Балин сын Фундина? По-моему, что бы ни было, надо рискнуть и пойти единственным оставшимся путем, раз других нет!
— Я пойду с тобой этим путем, Гэндальф, — сказал Гимли. — Пойду и увижу дворец Дарина, что бы ни случилось! А ты сможешь найти Ворота, которые давно закрылись?
— Отлично, Гимли! — сказал Гэндальф. — Ты меня вдохновляешь. Мы вместе найдем тайные Ворота и войдем в них. В руинах гномьего государства гномью голову не так легко будет сбить с пути, как эльфийскую, человечью или хоббичью. Я был однажды в Мории и долго искал там Фрайна сына Трора. Я всю ее тогда прошел и вышел живым.
— Я тоже входил однажды в Морию, — сказал Арагорн. — Через Ворота Димрилла. И тоже вышел живым. Но там зло, я второй раз не хочу туда идти.
— Я даже первый раз не хочу, — сказал Пипин.
— И я не хочу, — пробормотал Сэм.
— Понятно, — сказал Гэндальф. — Да кто ж хочет? Но вопрос не в этом. Я спрашиваю: кто пойдет, если я вас туда поведу?
— Я! — с готовностью сказал Гимли.
— Я, — хмуро произнес Арагорн. — Ты пошел за мной на перевал, где мы чуть не погибли в снегу, и ни словом не упрекнул меня за выбор пути. Я пойду с тобой, — но ты получил последнее предупреждение. Думаю я сейчас не о Кольце и не о нас, а о тебе, Гэндальф. Берегись переступать порог Мории!
— Я идти не хочу, — сказал Боромир. — Пойду только, если все решат идти. Что скажут Леголас и невысоклики? Наверное, надо выслушать Несущего Кольцо?
— Я не хочу идти в Морию, — сказал Леголас. Хоббиты молчали. Сэм смотрел на Фродо. Наконец Фродо заговорил:
— Идти в Морию я не хочу, — сказал он. — Но не хочу и отклонять совет Гэндальфа. Прошу вас ничего не решать до утра. Утро вечера мудренее. При свете легче думать, чем в этой холодной темноте. Как воет ветер!
Путники оборвали разговоры и притихли. Ветер свистел в скалах и стучал сучьями, будто кто-то живой выл и плакался вокруг них в пустой ночной тьме.
Вдруг Арагорн вскочил на ноги.
— Ветер воет? — воскликнул он. — Да он воет волчьими голосами! Ворги перешли через горы на запад!
— Разве можно теперь ждать до утра? — сказал Гэндальф. — Все как я думал! За нами охотятся! Если мы доживем до рассвета, кто из вас согласится идти ночами, зная, что волки идут по пятам?
— Как далеко отсюда до Мории? — спросил Боромир.
— Ворота были на юго-западе от Карадраса, отсюда миль пятнадцать по прямой для ворона, миль двадцать по камням для волка, — хмуро ответил Гэндальф.
— Тогда давайте тронемся с рассветом, — сказал Боромир. — Ибо волки за плечами хуже орков за горами.
— Согласен! — сказал Арагорн и проверил меч в ножнах. — Но если воют ворги, значит, рядом орки!
— Лучше бы я послушался Элронда, — шепотом сказал Пин Сэму. — Все равно от меня никакого толку. Мало мне досталось от Бандобраса Бычегласа: от этого воя вся кровь стынет. В жизни так страшно не было.
— У меня давно сердце в пятках, господин Перегрин! — прошептал в ответ Сэм. — Но ведь нас еще не съели, и тут рядом народ бывалый и покрепче нас. Не знаю, что там уготовано старине Гэндальфу, но волкам он уж точно не по зубам!
Чтобы иметь хоть какое-то прикрытие ночью, путники поднялись на верхушку небольшого холма, под которым до сих пор сидели. Там, в неровном кольце валунов, переплелись ветвями несколько старых кривых деревьев. Внутри каменного кольца разожгли костер, ибо от волков темнота и тишина все равно не спасли бы.
Они сидели вокруг костра, пытаясь заснуть, но удалось лишь тревожно подремать совсем недолго. Часовые не сомкнули глаз. Бедный пони Билл дрожал и весь взмок. Волки теперь выли со всех сторон, то ближе, то дальше. В самый глухой час ночи холм окружили горящие глаза. Некоторые звери подошли к самым валунам. Там, где кольцо камней прерывалось, вдруг выросла огромная волчья тень. Волк остановился, злобно уставился на них и коротко взвыл, словно был вожаком и призывал стаю напасть.
Гэндальф встал и сделал шаг вперед, высоко подняв Жезл.
— Слушай, пес Саурона! — закричал он. — Здесь я, Гэндальф! Если хочешь сохранить свою паршивую шкуру, удирай, а шагнешь за камни, станешь жареным от носа до хвоста!
Волк оскалил зубы и прыгнул на них. Раздался звон тетивы, спущенной Леголасом. Волк в прыжке хрипло взвыл и рухнул: эльфийская стрела торчала у него из горла. Тут же все глаза вдруг погасли. Гэндальф и Арагорн выскочили на валуны, но холм был пуст: стая ушла. Тьма, окружавшая их, молчала, даже ветер утих.
Ночь подходила к концу; на западе скатывалась к горизонту убывающая луна, временами прячась за рваные облака. Фродо уже начал подремывать, но вдруг очнулся от дикого воя: по-видимому, большая стая воргов молча окружила холм, а теперь, рыча и завывая, собиралась напасть сразу со всех сторон.
— Бросайте сучья в огонь! — крикнул Гэндальф. — Мечи к бою! Встать спиной к спине!
Новое топливо полетело в костер, пламя взвилось длинными языками, и Фродо в его свете увидел множество серых теней, перемахивающих через валуны, а за ними еще и еще. Арагорн метким выпадом проткнул мечом горло крупного вожака. Боромир широко размахнулся и снес голову другому зверю. Рядом с рыцарями, широко расставив крепкие ноги, стоял Гимли, работая топором. Лук Леголаса пел боевую песню.
Гэндальф словно вырос в колеблющихся отсветах костра и напомнил хоббиту грозную каменную статую древнего Короля на вершине холма. Потом он нагнулся, поднял пылающую ветку и сделал шаг навстречу волкам. Звери с воем отступили. Гэндальф высоко взмахнул Жезлом, Жезл ярко вспыхнул белым огнем, и голос мага прогремел громом:
