— Она проститутка?

— Вроде того…

— Итак, вы никуда не уезжали из Вены. Вы были здесь все это время?

— Да. Позавчера я зашел в кафе и мне на глаза попался старый номер «Винер цайтунг». Это было вечером, около восьми часов. Я прочитал статью, ну ту, об убийстве Лотты, и сразу понял, что совершил большую ошибку. Тогда я сразу пошел в полицию.

Браун сглотнул. Казалось, что он вспотел.

— Опишите ваши отношения с фройляйн Лёвенштайн.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

— Вы были счастливы вместе?

— Были ли мы счастливы? — Браун повторил вопрос. — Да, думаю, да, особенно в начале. У нас было похожее — как это сказать? — отношение к жизни, что ли, мы одинаково смотрели на вещи. И она была красива, очень красива. Но это продолжалось недолго. Все перестало быть таким замечательным, когда мы вернулись в Вену. Мы стали часто ссориться, а Лотта, прежде такая легкомысленная, теперь была постоянно чем-то озабочена. То, о чем она никогда не думала, вдруг приобрело огромное значение: она начала беспокоиться о будущем… о нашей безопасности и стала очень раздражительной. Иногда мы целыми неделями не говорили друг другу доброго слова.

— Из-за чего вы ссорились?

— Обычно из-за денег. Почему-то их всегда не хватало. Она сказала, что я слишком много пью. «Ты мне противен, — часто кричала мне она. — Ты мне противен»… Знаете, в этом есть какая-то ирония, что я сейчас здесь и меня подозревают в ее убийстве. Могло вполне получиться как раз наоборот. Однажды она пыталась меня ударить ножом, и это ей почти удалось. Я пил, и у меня не было настроения выслушивать ее глупости. Помню, я тогда подумал, если она скажет: «Ты мне противен» еще раз, то я… я…

Браун замолчал.

— Вы ударили ее? — спросил Либерман.

Браун едва заметно кивнул.

— Лотта вышла из комнаты и вернулась с кухонным ножом в руке. — Браун зажмурился так, что морщинки веером разбежались от его глаз к вискам. Понизив голос, неожиданно увлеченный собственным рассказом, он продолжал: — Я как сейчас вижу эту картину: она стоит в дверях и размахивает тем огромным ножом, тяжело дыша, как загнанное животное. Лотта несколько мгновений смотрела на меня, а потом бросилась вперед. Я помню только эти глаза и промелькнувшую в моей голове мысль: как она прекрасна — и как ужасна. Я не пытался защищаться, как будто впал в оцепенение, и уверен, что она убила бы меня тогда, если бы меня не спас случай — или божественное провидение, как хотите. Споткнувшись о ковер, она распростерлась у моих ног, а нож выскользнул из ее руки и завалился под кушетку. Я вдруг пришел в себя и навалился на нее, прежде чем она успела встать. Конечно, Лотта стала сопротивляться: пиналась, кричала… Но я крепко ее держал. Наконец она успокоилась, обмякла и заплакала… Да, это почти случилось: Лотта чуть не убила меня. — Браун покачал головой и пробормотал: — Трудно было ненавидеть… простите, любить ее после этого.

Либерман сразу обратил внимание на оговорку Брауна. Либерман предположил, хотя молодой человек это и отрицал, что Браун все еще испытывал нежные чувства к своей прекрасной и непостоянной любовнице.

— Что вы знаете о ее прошлом? О детстве?

— Мы не говорили об этом.

— Почему?

— Не знаю, просто не говорили и все. Хотя я думаю, что у Лотты было тяжелое детство. Ее родители умерли, когда она была маленькой, и ей пришлось самой о себе заботиться. Но больше я ничего не знаю.

— Вам это было неинтересно?

— Она не хотела об этом говорить, а я не давил на нее. И вообще, прошлое — это прошлое, доктор. Что сделано, то сделано, так?

— Герр Браун, как вы думаете, кто убил фройляйн Лёвенштайн?

— Сначала я думал, что это Теодор Рохе, но сейчас я не уверен. Он гордый человек, из тех, которые ищут возможности отомстить. Но у него не развито воображение. А эта отсутствующая пуля, запертая изнутри дверь, статуэтка в шкатулке — это все очень необычно. Понятия не имею, как кто-то все так хитро провернул. — Браун цинично улыбнулся. — Так что, возможно, ее убил дьявол. Может быть, он действительно существует.

Молодой человек открыл глаза и посмотрел вверх, стараясь увидеть лицо Либермана.

— Герр доктор, у вас не найдется здесь бутылочки чего-нибудь горячительного?

— Нет, — ответил Либерман. — Не найдется.

— Трудно в это поверить. Я же знаю, что вы, медики, любите пропустить стаканчик-другой.

Либерман не ответил, а Браун снова опустил голову.

— Насколько я знаю, фройляйн Лёвенштайн встречалась с герром Уберхорстом наедине. Вы об этом что-нибудь знаете?

— Да, это верно. Он часто заходил к ней — за дополнительными консультациями. Честно говоря, мне кажется, она симпатизировала ему. Бедный Карл!

— Почему вы называете его «бедным»?

— Вы видели его?

— Нет.

— Если бы видели, то вы бы поняли, что я имею в виду. Жалкий человек, одинокий, страдает от повышенной нервной возбудимости. Конечно, это всего лишь мнение дилетанта, но я уверен, вы бы со мной согласились.

— Фройляйн Лёвенштайн жалела его?

— Да, конечно. Она могла бы надуть его, выманить у него все до последнего гроша. Но знаете что? Она довольствовалась двумя кронами за час своего времени.

— Она давала индивидуальные консультации другим мужчинам?

— Из круга?

— Да.

— Нет, насколько я знаю, только Карлу. Я говорил ей: «Что ты делаешь? Занимаешься благотворительностью?»

— И что она отвечала?

— Говорила, что он несчастный человек и ему нужна помощь. Эта черта ее характера редко проявлялась. Он такой маленький… Думаю, Карл вызывал у нее материнский инстинкт.

— Герр Браун, что вы собирались делать, когда родится ребенок?

— Какой ребенок?

— Вскрытие показало, что фройляйн Лёвенштайн была на третьем месяце беременности. У нее были бы близнецы.

— Должно быть, вы ошиблись, герр доктор. Лотта и я… мы прекратили все отношения. Мы не занимались любовью много, много месяцев.

— Уверяю вас, герр Браун, что в момент смерти Шарлотта Лёвенштайн была беременна.

Браун сел и, повернувшись, спустил ноги с кушетки. Его глаза гневно сверкали.

— Не пытайтесь меня одурачить, герр доктор. В этой комнате только один фокусник, и это не вы.

42

Швейцар поклонился и щелкнул каблуками, когда пара выходила из отеля «Бристоль». Райнхард дал ему щедрые чаевые и сделал это так ловко, что его жена, державшая его за руку, ничего не заметила. Если они шли медленнее, чем обычно, то виной тому был обед, которому они только что отдали должное. Он

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату