Затем, крадучись, подошел к стене ближайшего гаража: из-за угла доносились голоса. Оба низких, мужских…
– Давай, что ли.
– Бабки сперва, бабки. Потом товар.
Зашелестел полиэтиленовый пакет. Андрей принюхался: обострившееся обоняние уловило запах грязных рук, мятых, затисканных купюр, селедки, дешевых сигарет. А к ним примешивался запах дорогого одеколона, кожи и типографской краски. Типографской краской обычно пахнут новые деньги, отметил про себя Андрей.
– Как и договаривались, – сдержанно прозвучал первый голос, – держи. А это на поллитра.
– Хе, ну спасибо, уважил. Это тебе, значицца…
– Работает как надо? – в голосе появились ледяные нотки, – не подведет?
– А ты опробуй, по банкам за городом постреляй.
Андрей напрягся.
Он неслышно подобрался к самому углу гаража и осторожно выглянул – но увидел только черный край драпового пальто.
– Слышь, а мы тут одни? – вдруг забеспокоился обладатель второго голоса, – ты часом никого не привел?
– Я – нет. А ты?
– Тьфу, да к чему мне… Эй, эй! Ты что… гад?!!
Что-то звонко клацнуло и – несколько странных звуков подряд, напоминающих короткое громкое шиканье. Потом кто-то захрипел, кровь бросилась в голову Андрею. Он слишком хорошо знал, что означают эти звуки и хрипы. По-хорошему, надо было убраться отсюда, чтобы никто не заметил, но…
Проклятая луна. Она и здесь вмешалась, делая свое грязное дело.
Уже не в силах обуздать дикую ярость, рвущуюся из самого сердца, Андрей выскочил из укрытия. Он успел увидеть побелевшее лицо, желтое пятно рубашки в черных крыльях распахнувшегося пальто, пляшущий в непослушных пальцах пистолет с глушителем… И ударил. Изо всех сил. Так, как будто бил не незнакомого убийцу, а Эрика. Так, как будто полосовал горло предавшей его возлюбленной.
Он не заметил, как ржавая стена гаража покрылась бурыми потеками, не услышал, как перестал хрипеть незадачливый киллер, и остановился только тогда, когда луна скрылась за облаком.
Андрей несколько мгновений взирал на то, что осталось от человека. Он наконец пришел в себя, злость вылилась в бойню – но схлынула, оставив сосуд пустым.
«Черт, а?» – ведьмак стряхнул с рук тяжелые и липкие капли, – «ментальный след останется…»
А потом он вспомнил и успокоился. Ведь ментальный след можно засечь, если убийство было совершено посредством ментального поля, то есть силой волеизъявления колдуна. Здесь же… все было чуть по-иному. Андрей присел на корточки над телом жертвы, вынул из скрюченных пальцев пистолет. Затем пошарил в карманах пальто и извлек две обоймы патронов – а вот это уже знатная добыча.
Оглядевшись в последний раз, Андрей убедился в том, что вокруг не было ни души, и побежал прочь.
«В конце концов, тот, кто покупает оружие, покупает его не просто так. Наверняка бы этот тип в хорошем пальто собирался воспользоваться пистолетом, и еще неизвестно, сколько бы смертных отправились бы на тот свет. Так что даже хорошо, что я успел вмешаться», – размышлял он, мелкой трусцой продвигаясь к знакомому дому.
Отпугнув проснувшуюся некстати шавку, Андрей нырнул в подъезд, понесся вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. И, достигнув нужного этажа, позвонил, шепотом умоляя:
– Инга, открой. Ну пожалуйста, открывай… Что ты так долго, а?
Замок щелкнул, и Андрей всем весом навалился на дверь – скорее бы прочь с лестничной площадки, где всегда могут быть любопытные глаза и уши.
– Инга, – виновато произнес он.
– Что? – неохотно отозвалась ведьма, включая свет.
И тут же зажала рот ладошкой, не давая крику вырваться на волю.
В розовом махровом халате и тапочках-кроликах Инга выглядела такой уютной и домашней, что Андрею захотелось зарыться лицом в ее роскошные вишневые волосы – чтобы просто заснуть.
– Инг, прости, – пробормотал он, пряча глаза, – это все луна, я ничего не могу поделать.
Ведьма отняла руки от лица, быстро подошла и обняла за шею. Она не обращала внимания на то, что черные клейкие сгустки остаются на нежно-розовых рукавах.
– Бедный мой, – пробормотала она, – что же ты наделал? Лучше бы ты провел эту ночь у меня. Тогда я бы смогла…
– Ничего бы ты не смогла. Я бежал. Хотел убежать от злости, от ревности, от ненависти.
– Ты так сильно ее любишь? – Инга внимательно посмотрела прямо в глаза, требуя ответа.
И Андрей кивнул. Затем положил на пол пистолет и патроны, кивнул на них.
– Вот, смотри, что я добыл.
– Лучше бы и не добывал, – хмуро ответила Инга, – зря ты все это, Андрэ, зря… Они тебя когда-нибудь поймают.
Вдруг ведьма спохватилась, попятилась.
– Что же ты стоишь? Проходи, сразу в душ, а то наследишь тут.
Андрей, не отрываясь, все смотрел на нее. Да, Инга понимала его как никто другой. Понимала, прощала и никогда не забывала, что лучше быть хорошими друзьями, чем плохими любовниками.
– Если ты действительно ее любишь, – тяжело произнесла ведьма, – то, наверное, мне следует сказать тебе одну очень неприятную новость. Я очень надеюсь, что ты примешь ее правильно, и будешь думать, как поступить дальше.
Андрей застыл на пороге ванной, где его ждали теплый душ и ароматное мыло. Хотя разве смоешь мылом кровь? Нет. Кровь смывается только кровью.
– Что за новость?
– Судьба Валерии, – Инга махнула рукой, – ну иди, иди. Небось, и в подъезде наследил.
…Андрей долго сидел под душем, сонно наблюдая за тем, как постепенно светлеет стекающая в белую ванну вода. Сперва – грязно-розовая, затем – чуть подрумяненная и, наконец, чистая, прозрачная. Он едва не заснул; после всплеска лунной злости накатывала усталость. Но вовремя постучалась в дверь Инга с вопросом, все ли у него в порядке, и Андрею пришлось покинуть теплый и чистый мирок полотенец и кафеля. Ведьмак облачился в длинный махровый халат, с отвращением оглядел себя в зеркале – видок еще тот, как после недельной попойки.
Инга уже была в постели. Андрей молча забрался под одеяло и прижался к ней словно щенок к теплому маминому боку. Наверняка и сам он также прижимался к своей матери, но это было так давно, что Андрей уже не помнил.
– Что, совсем фигово? – осведомилась Инга.
В темноте ее глаза настороженно поблескивали.
– Я не знаю, что мне делать дальше, – пробормотал он, принюхиваясь к знакомому аромату духов.
В ответ донесся шепот:
– Я тоже не знаю, Андрэ. Но у меня очень стойкое ощущение, что пока жива Лерка, мне тоже угрожает нешуточная опасность.
Андрей вскинулся.
– Эрик?..
Но Инга замотала головой.
– Не знаю. Правда не знаю. Кажется, друг мой, что жизнь моя помаленьку подходит к концу. Я стараюсь не думать об этом, но… как не будешь думать?
– А что с судьбой Леры?
Ему показалось, что Инга разочарованно вздохнула. Как будто ожидала услышать от него что-то другое,
– Ты о ней не забудешь, да? – ведьма помолчала. А потом, так и не дождавшись ответа, сказала, – тогда слушай…
Длань Правосудия
…То был странный день. После того, как уехал Андрей, я оказалась предоставленной самой себе. Эрик уединился в кабинете, когда я проходила мимо, то услышала как он с кем- то раздраженно спорит по телефону. Мне удалось разобрать только «не лезь не в свое дело», а затем Эрик стал говорить тихо, видимо, почувствовав мое присутствие.
За окном стоял пасмурный день, собирался дождь – небо обложили серые, низкие тучи. Рука моя болела нещадно, игнорируя инъекцию кеторола, температура наверняка перевалила за тридцать семь, но градусника в обозримом пространстве не было, а обращаться лишний раз к хозяину дома не хотелось.
Я вернулась в спальню, легла, не раздеваясь прямо на шелковое покрывало цвета кофе с молоком. Наверное, я заснула – но пришедшие сновидения были настолько реальны, что даже много лет спустя я искренне считала их не только эфемерными видениями.
…Я лежу на кровати, глаза открыты. Тишина в комнате, тишина в доме – словно Эрик отлучился ненадолго. Ведь когда инквизитор в пределах особняка, не бывает такого мертвого, пустого молчания. А сейчас я, пожалуй, совершенно одна. В пижаме с утятами, с перебинтованной рукой, которая выпивает все силы. И вдруг начинает открываться дверь. Сперва плавно поворачивается никелированная ручка, щелкает послушно замок… А я продолжаю неподвижно лежать, с равнодушием ожидая того, кто сейчас войдет.
Мне не было страшно, а сон не был кошмаром. Я действительно ждала кого-то… Близкого, понятного. Не врага.
И он вошел: высокий, плечистый. Кремовые брюки с наглаженными стрелками, белоснежная рубашка с коротким рукавом, открывающая взгляду крепкие загорелые бицепсы. Кистей рук почему-то я не разглядела, хотя, конечно, руки были на месте. Я подняла глаза и очень спокойно уставилась на размытое пятно вместо лица. Да-да, незнакомец из сна, с другой планеты! Но страха не было. Я смотрела на него с интересом, как будто он должен был сообщить нечто важное – не только для меня, для всех нас…
– Ждешь? – спросило меня это пятно.
Я кивнула.
– А я вот что подумал. Оставлю-ка я тебе жизнь, Лера. Вы можете искать меня сколь угодно долго, но никогда не найдете. Мне нет резона убивать Генриха.
А-а, так вот значит кто этот человек без лица!
Впору бы испугаться – но нет. Где-то в глубине души я точно знала, что сейчас… именно в эти мгновения Яков Шпренгер не причинит мне никакого вреда.
– Но он тебя разыскивает, – собравшись с духом ответила я.
– Он может меня разыскивать также долго, как будет стоять этот мир, – в голосе змейкой скользнула насмешка, – это его право. Мне же он не нужен. Разве стала бы ты рисковать собой, чтобы сохранить пустую консервную банку? Нет. Вот и он для меня… все та же банка. Я ему нужен, он мне – нет. Так что, леди и джентльмены, можете искать меня и дальше. Меня же нынешнее положение вещей вполне устраивает.
– И даже то, что мы связаны?
Яков пожал плечами.
