– Зачем?
– Затем! Подержать, пока вторую отыщут, чтобы дать тебе по башке.
– Ну так я своей вперед среагирую. Дверь открой.
Наташка многозначительно вздохнула, всем своим видом выражая мучительное согласие с правилом своей клиники «на больных не обижаются», легко открыла дверь и, придержав мой порыв с разбега рвануть в ванную, посторонилась, пропуская «гражданина следователя» вперед.
– Александр Витальевич я, если запамятовали, – напомнил следователь и без опаски вошел в квартиру. Почти сразу же из комнаты раздался его свист – он таким образом удивился. Я моментально сбилась с пути, ведущего в совмещенный санузел, и неосознанно свернула на свист. Наталья, намеренно не закрывая входную дверь, решила подождать в коридоре. Несколько раз она нетерпеливо интересовалась количеством обнаруженных нами трупов.
– Еще подсчитываем, – сунув руки в карманы джинсов, хмыкнул следователь.
Наташка не выдержала и осторожно присоединилась к нам. Четыре горшка с цветами были разбиты вдребезги. Керамические осколки вперемешку с землей и цветами усеяли зеленый палас под настежь распахнутым окном, на котором мокрой тряпкой болтались зеленые шторы.
– Что это? – оторопела подруга.
– Кладбище несбывшихся надежд Светланы Константиновны, – скорбно пояснила я. – Здесь покоятся останки ее цветочных культур, безжалостно уничтоженные грозой. Какой дурак вчера оставил окна открытыми?
– Дураков в моем лице нет! – отрезал Александр Витальевич. – Все окна были тщательно закрыты – лично наблюдал. Так же, как и дверь. Ключи по настоятельной просьбе Серовой- Беловой переданы гражданке Лымарь, известной вам как Раиса Афанасьевна. А уж каким образом и в какое время они перекочевали к вам…
Наташка похлопала глазами, вникая в смысл недосказанного, ласково улыбнулась следователю и елейным голоском, в котором угадывались признаки приближающегося тайфуна, посоветовала:
– Не надо перекапывать минное поле под картошку. Ключи Раиса Афанасьевна передала нам у метро, не очень далеко от вашего кабинета, причем почти в присутствии недоросшего до вашего уровня милиционера. Домой мы ехали на общественном транспорте, Ирину хорошо запомнили в метро – ее сумка застряла, попав ручкой под поручень эскалатора. И не говорите мне, что это невозможно! Эскалатор пришлось останавливать. У нас алиби на весь вчерашний день, включая вечер, ночь и утро дня сегодняшнего. Его легко подтвердят свидетели. Такое так просто не забывается – ночью сначала скандалили, затем мирно спали, утром опять выясняли отношения с мужем Ирины Александровны, потом покатили сюда. С единственной целью – вернуть ключи Светкиной соседке. Наш отъезд каждая собака во дворе видела, и все до одной с этим согласятся. А вот откуда здесь взялся Серов? Мама дорогая! Так это он Раису Афанасьевну того… Неужели из-за ключей? За то, что отдала их посторонним людям.
– У него имеются свои ключи от квартиры бывшей жены, – неохотно признался следователь. – Хотя Серов отрицает тот факт, что раньше ими пользовался. Впрочем, он отрицает и то, что пил чай за одним столом с Лымарь, а она даже чашки не успела убрать. Ни одного «пальчика», кроме как гражданки Лымарь! Зато фирменные отпечатки Серова имеются в другом месте – например, на входной двери, кнопке звонка и телефонной трубке.
– И-и-и… как он объяснил их наличие? – удивляясь словоохотливости Александра Витальевича, поинтересовалась я. – Впрочем, можете не отвечать – приехал, случайно увидел приоткрытую дверь Раисы Афанасьевны, нажал на кнопку звонка, ему не ответили, пришлось распахнуть дверь, громко ее позвать, она опять не ответила, ну он и прошел в комнату…
– Да никуда он не прошел! – досадливо отмахнулся следователь. – Всю ночь не спал. Приехал на квартиру бывшей жены почти под утро – говорит, хотелось быть ближе к ней…
– Вот и сбылась мечта идиота, – встряла Наташка. – Теперь, наверное, в одном следственном изоляторе сидеть будут. Извините, Виталий Александрович, что прервала. Я нечаянно.
– Я Александр Витальевич! Так, значит, единственная причина вашего здесь появления – желание вернуть ключи? А зачем брали?
– Так по дурости, да и цветы жалко. Раиса Афанасьевна категорически отказалась их поливать, – заискивающе улыбнулась я, успев ткнуть подругу в бок. – А вы не подскажете, куда именно и почему «не прошел» Серов?
– С его слов, он заснул в кресле – сказалась бессонная ночь, и якобы проснулся от грохота – грозовым порывом ветра смело с подоконника горшки с цветами. Грязь развозить не стал – решил попросить об этой услуге соседку. Естественно, за плату. Дверь была приоткрыта, войти без приглашения он не решился. Нажал на кнопку звонка, из коридора явственно послышался стон. Тогда, распахнув дверь окончательно, увидел прямо в коридоре лежащую на полу Лымарь с окровавленной головой, рядом валялся телефонный аппарат…
Я сразу простила Серову «алкоголичку». Похоже, мужика арестовали ни за что. Надо было кого-то задержать, вот и задержали. Не долго думая, так Александру Витальевичу и заявила, намеренно обозвав его гражданином следователем. Он в долгу не остался, заметив, что нам с Наташкой несказанно повезло с «алиби». Не всякий раз расследование рядового преступления берет под строгий контроль прокуратура города.
– Не смейте бросать камни в огород городской прокуратуры!
Наташка пылала праведным гневом. А я тихо радовалась тому, что Димка уже раскаялся и наверняка вернется домой. Не зря же позвонил помощнику прокурора Листратову. Обо мне беспокоился.
Следователь оставил Наташкин выпад без внимания. Он стоял по-прежнему держа руки в карманах и внимательно смотрел на останки растительной жизни. Лицо у него было небритое и грустное.
– Вы что, сегодня повторно не осматривали эту квартиру? – тихо спросила я.
– Лично мне пришлось другим делом заниматься. Между прочим, установлена личность человека, отравившегося здесь вчера ядом, содержащимся в бутылке с вином. Арефьев Игорь Леонидович, сосед, теперь уже бывший, по даче Серова Владимира Аркадьевича. Предположительно, Игорь Леонидович приехал с предложением то ли руки и сердца, то ли, извините, просто переспать. Мать Арефьева, случайно слышавшая обрывки телефонного разговора, состоявшегося вчера утром между ним и какой-то женщиной, уверяет, что сын неоднократно упоминал имя «Светлана» и фамилию «Серова». А напоследок выдал: «Я уж и надеяться перестал. Лечу! С цветами и конфетами». И… полетел, сообщив матери, что до вечера его, скорее всего, не будет. Проблемы личного характера, которые успешно разрешились. Как установило следствие, звонок на мобильный телефон Арефьева сделан с телефона-автомата, расположенного прямо у дома Серовой.
Мать удивилась и огорчилась. Зачем сыну связываться с замужней женщиной? Трижды был женат, должен, наконец, поумнеть. Но даже в страшном сне женщине не могли привидеться жуткие последствия «проблем личного характера» сына.
Я недоверчиво таращилась на следователя. Вот те раз! Наташка осторожно подвинула к нему кресло и предложила сесть – в ногах-то уж точно правды нет. Да и кто ее знает, где она вообще зарыта. Александр Витальевич поблагодарил за заботу, сказал, что вообще-то торопится, и уселся. Наталья плюхнулась на диван, предусмотрительно заявив, чтобы я не двигалась с места, пока на мне грязь не подсохнет. Следователь побарабанил пальцами по подлокотнику и спросил:
– Вы и в самом деле знали Серову меньше года? Прошу учесть, это не допрос, а…
– …доверительная беседа, – почесываясь, догадалась я. – Ну, вы пока тут побеседуйте, а я приму свое прежнее обличье. Такое впечатление, что на мне блохи в пятнашки играют. Наталья, поделись с Александром Витальевичем подробностями своего учения о правильном поведении женщины в семейной жизни. Похоже, Светка переучилась.
Не слушая призывов отложить поход в ванную хоть на минутку, я решительно отправилась под душ. Как назло, горячей воды не было. Но выход был – нагреть хотя бы чайник. Я им не воспользовалась. Ежась, повизгивая, подвывая и удивляясь запаху, сначала отмылась в полном смысле «добела» зубной пастой «Семейная», затем, прозрев, сомнительным шампунем столетней давности, загнанным в почти такой же тюбик, как и зубная паста. А главное, с таким же названием – «Семейный». Блин! «Моя Семья»! Следовало открыть глаза на это средство для головомойки чуть раньше, тогда бы не перепутала. В завершение обнаружила на самом видном месте угловой полочки французский шампунь и соответствующий ему гель, успев к тому моменту достичь стойкого синюшного оттенка. Решив остаться патриоткой, обругала французов и, стуча зубами от холода, обрядилась в Светкин махровый халат.
Мое появление в комнате вызвало шок.
– С легким паром, – выдавила из себя догадливая Наташка. – Похоже, он был совсем невесомый и улетучился раньше, чем ты открыла кран. А мы решили, что ты визжишь от удовольствия. Честно говоря, до умывания ты выглядела лучше и опознаваемей – стандартная замызганная бомжиха-алкоголичка. В данный момент выглядишь нестандартной. Случайно умывшейся бомжихой-алкоголичкой.
Я не стала говорить, что парок если и был, то морозный. Такая длинная речь мне бы не удалась.
– Ей бы чего-нибудь горяченького, – засуетился Александр Витальевич, вскакивая с кресла. – Может быть, чайку вскипятим?
– Нет! – истерично крикнула Наташка. – Я ее живой сюда привезла, живой отсюда и увезу. – Покосившись на меня, подруга поправилась: – Ну, возможно, и не совсем живой, но все- таки… Впрочем, горячий чай ей действительно не повредит. Только я сама с этим разберусь.
Наши посиделки со следователем, прерываемые ожесточенным стуком моих зубов, не прошли даром. Ему надоело повторять вопросы, на которые я не могла толком ответить. Сама-то понимала, что хочу сказать, а вот он… Впрочем, мои ответы и в самом деле были крайне несвязные – мешала дикая дрожь. В результате следователь не выдержал, устал и незаметно уснул. Наверное, у него, как и у Серова, тоже была бессонная ночь, а это кресло просто располагало ко сну. Чтобы случайно не разбудить Александра Витальевича своим лязганьем, я поплелась на кухню и уже там, закутанная в плед и пуховый платок, обнаруженный Наташкой в шкафу, маленькими глотками цедила «чаек» – чистый кипяток прямо из полуторалитровой кастрюльки. К имеющейся в наличии заварке, а равно и к более приемлемой посуде у подруги доверия не было. Она на полном серьезе уверяла, что даже от нераспечатанной коробки конфет за версту несет цианистым калием.
Пятнадцати минут Александру Витальевичу вполне хватило, чтобы выспаться. Разбудил его трезвон мобильника. Было слышно, как он односложно объясняется с абонентом. Я за это время оклематься не успела. Следователь возник на пороге кухни, торопливо попрощался, выразив надежду на то, что скоро увидимся, и исчез еще незаметнее, чем «легкий» пар. Входная дверь даже не хлопнула.
В принципе нам тоже можно было уходить, вот только мне показалось неудобным компрометировать Наташкину «Шкоду» своим присутствием в ярко-синем махровом халате с дельфинами. О том, чтобы выстирать белье, белые брюки и желтенький блузон, не могло быть и речи. Наталья уже выяснила, что запасы стирального порошка у Светки истощились. Возможно, она пользовалась услугами прачечной, а мелочь стирала с помощью старого шампуня из тюбика, но я с ним уже основательно разделалась. Да и сохнуть шмоткам, несмотря на жару, пришлось бы долго – солнце в Светкиной квартире гостило только в утренние часы, а на балконе отсутствовали веревки. К тому же ванная комната с облупившейся на потолке краской вселяла в меня ледяной ужас. И очень хотелось домой.
После небольшого совещания определились с дальнейшими действиями. Наташка скатает на рынок, на счастье, расположившийся в пяти минутах езды от Светкиного дома, и быстренько, но недорого обновит мой гардероб. Без каталога, зато с доставкой на дом. Я тоже не собиралась терять времени даром – улеглась на диван, подложив под голову декоративную подушку, накрылась с головой пледом, оставив на воле один нос, и стала постепенно согреваться…
Проснулась от легкого шороха, спросонья запамятовав, где нахожусь. Глаза уперлись в зеленоватые обои, но они мне подсказали только одно – я разлеглась явно не у себя дома. Резко развернулась и… слетела с дивана. Прямо под ноги какому-то существу. Пока я, запутавшись в пледе, платке и стремящемся распахнуться халате, была занята попыткой скрыть свою первозданность, существо, что-то нечленораздельно мяукнув, исчезло. Куда там «легкому» пару и следователю! Я успела подумать, что могла нечаянно смутить его отдельными участками своего тела. Невольно бросило в жар.
Кое-как справившись с халатом и не удосужившись поднять плед и платок, громко извинилась. Извинения приняты не были. Мимо окна, тренькнув звонком, прогрохотал трамвай, но это было совсем не то, чего я ожидала. Сразу зазнобило, а следом опять обдало жаром. Вскочив, я вылетела в коридор и увидела настежь распахнутую входную дверь. Подошла к ней на цыпочках и осторожно прикрыла, размышляя, могла ли Наталья оставить ее в таком состоянии? «Разумеется, нет!» – ответила сама себе и закрыла замок на фиксатор. Потом вооружилась взятым с полки рожком для обуви и также на цыпочках прошлась по квартире, умом понимая, что таинственный гость, а может быть, и гостья, с визитом в ней не задержались. В тот
