вашей работе практическое применение и не смогут ее продать. В первом случае средства, данные вашим покровителем, прежде всего должны будут погасить накопившуюся за вами задолженность. В последнем случае вы будете получать десять процентов оттого дохода, приносимого продажей или арендой прикладной системы, в которую вошла ваша работа, каковые средства вначале будут погашать накопившуюся за вами задолженность. В настоящий момент…
Она подняла свой жезл и рассеянно перебрала нити.
– Да, – сказала она, бросив небрежный взгляд на экран, – в настоящий момент ваш долг перед башней составляет восемнадцать квинт. – Она улыбнулась. – В эту сумму входит аренда вашего жилища и вашего кабинета до конца месяца, одна трапеза в день для вас на оставшуюся часть месяца, ваше одеяние, оборудование и складское помещение, и ваша доля обслуживания башни.
Ученый тэй-Нордиф стояла молча, чуть наклонив голову к плечу и задумчиво заправив руки в рукава своего одеяния.
– Есть ли еще какой-либо способ, которым я была бы рада быть вам полезной, ученый? – осведомилась казначей, и ее улыбка стала откровенно насмешливой.
– Я была бы благодарна, – четко ответила тэй-Нор-Диф, – если бы вы любезно проинструктировали меня, как я могла бы положить на свой счет флан.
Улыбка казначея немного померкла.
– Флан, – повторила она.
– Именно столько сейчас я имею при себе, – сказала тэй-Нордиф. – Если эта сумма слишком мала, я, конечно, буду рада добавить еще один, но в этом случае операцию можно будет провести только завтра.
Казначей откашлялась.
– Я могу принять флан на ваш счет, ученый. Вы понимаете, конечно, что ваши текущие траты будут вычтены…
– … немедленно, – перебила ее ученый. – Да, я это прекрасно поняла, спасибо. Вы не могли бы сказать мне, хватит ли оставшихся шести квинт на то, чтобы получить пропускную плитку?
– Пропускные плитки стоят шесть каролов пара, – ответила казначей.
Джела, стоявший в трех шагах позади ученого и на один шаг правее, решил, что в ее голосе начало звучать легкое раздражение.
– В этом случае я хочу получить две, с вашего разрешения, – сказала ученый спокойным голосом.
Казначей развернулась вместе с креслом, из сетки гнезд у себя за спиной выхватила зеленую папку, повернулась обратно и стремительным движением швырнула пакет, закрутившийся как снаряд, несущий смерть…
Джела сжал зубы и заставил застыть мышцы, которым хотелось совершить прыжок, подавил инстинкты, требовавшие от него принять удар и защитить своего пилота…
«Никогда, – услышал он из своей памяти глухой шепот, – ни на секунду не показывай, что видишь этого призрака».
«Правильно, – сказал он себе, впервые утешаясь привычной для кобольда тупой неподвижностью. – Она – не твой пилот. Твоего пилота…»
Но он не смог добавить «нет в живых», пусть даже она сама наверняка бы так сказала.
Неперехваченный снаряд продолжал лететь по своей траектории. Запоздало и неуклюже, тэй-Нордиф попыталась вытащить из рукава руку, заслонилась – пакет отлетел от ее запястья, ударился высоко о стену и со стуком упал на пол.
– Джела! – приказала тэй-Нордиф. – Подними это, – она указала на пакет, – … и принеси мне.
Он пришел в движение, неспешно прошагав к упавшему пакету, ощущая на себе пристальный взгляд казначея. Наклонившись, он поднял папку, а потом протопал назад, чтобы вложить ее в протянутую руку своей хозяйки.
– Хорошо, – бросила она небрежно. Она вложила пакет себе за кушак и снова протянула руку. – Джела, – четко проговорила она, – дай мне мой кошель.
Под внимательным взглядом казначея он отсчитал три своих медленных, спокойных удара сердца, потом стал шарить в карманах жилета, неуклюже вытащил потертый вельветовый кошель и протянул его неуверенно.
Тэй-Нордиф нетерпеливо вздохнула, выхватила кошелек, растянула завязку и шагнула к столу казначея.
– Один флан, как было договорено, – сказала она. – Входит ли в обычай выдача квитанции о принятых средствах?
Губы казначея вытянулись в ниточку, мышцы лица напряглись.
– Ваш счет доступен вам в любое время с любого терминала, связанного с Администрацией Озабэй, ученый.
– Я благодарна, – сказала тэй-Нордиф с поклоном, который, как решил Джела, был сделан ровно настолько низко, чтобы не стать откровенно грубым.
Казначей фыркнула и развернулась к своему экрану, снова взявшись за свой жезл.
– Удачного вам дня, ученый. Да будет ваша работа плодотворной, а все доказательства верными.
Идентификационная пластинка на секунду засияла оранжевым светом, раздался мелодичный перезвон – и искры света заплясали под тусклой поверхностью двери, соединяясь между собой, пока не слились в яркие буквы: «Мэйлин тэй-Нордиф».
