Женщина издала возглас удовлетворения (нечто между смешком и вздохом) и оторвала ладонь от считывателя. Дверь тут же открылась, и в комнате за ней зажегся свет.
В отличие от спартанского и аккуратного жилого помещения кабинет оказался неприбранным и захламленным. Джела подумал, что устроить такой большой беспорядок в такой маленькой комнатке – само по себе достижение.
Полки закрывали три стены, но свитки и наборы данных, когда-то занимавшие их, отсутствовали, оставив только пыль и горсть несвязанных между собой логических плиток.
Зато на выщербленном и исцарапанном керамическом столе в центре комнаты громоздились обрезки трубок и шлангов, несколько бутылей с надписью «яд», переносная камера для расщепляющихся материалов, большая деревянная коробка без крышки, доверху набитая измятой и заляпанной тканью, и на этой ткани крепко спала оранжевая кошка.
– Ну что ж, – сказала тэй-Нордиф, обращаясь, похоже, к самой себе, – мне приходилось работать и в не столь хороших условиях.
Не без труда она протиснулась мимо стола и склонилась над конторкой, втиснутой в дальний и хуже всего освещенный угол, словно прежний хозяин кабинета хотел просто от нее избавиться. Джеле показалось, что реальная работа шла за столом, хотя что…
В дальнем углу замигал свет – это зажегся рабочий экран. Ученая немного повозилась в полумраке, нашла жезл ввода и выпрямилась, скользя пальцами вдоль его поверхности, стремительно переплетая нити. Джела был вынужден перейти к своей роли валуна, устремив взгляд на кучу мусора на столе и пытаясь понять смысл странных элементов, представить себе, что за устройство можно было составить из них.
– Джела, – сказала тэй-Нордиф тем задумчивым, нерезким голосом, который означал, что почти все ее мысли заняты чем-то гораздо более важным, чем он. – Отойди от двери.
Такой приказ, отданный кобольду, был весьма неопределенным, и это могло показывать, что она на самом деле думает о чем-то другом. Тем не менее он рассчитывал, что тэй-Нордиф даст ему ясный сигнал, если он загородит ей цель, и потому он неспешно переместился – медлительно, тупо и тяжело – вправо, что освободило доступ к двери и также дало ему удобную позицию, откуда виден был и вход, и его хозяйка.
В течение шести секунд не происходило ничего. Тэй-Нордиф продолжала работать своим жезлом, сосредоточив внимание на экране. Кошка в коробке потянулась и вздохнула, не просыпаясь.
Раздался звуковой сигнал, за которым последовал весьма запыхавшийся голос:
– Труденткател-Аштон явилась, ученая тэй-Нордиф. Тэй-Нордиф не оторвалась от своего экрана.
– Войдите, – рассеянно ответила она, и дверь открылась, впустив взволнованную молодую женщину в комбитрико и рабочем ремне, увешанном инструментами и плитками, свитками и самописцами – но без клинка истины или какого бы то ни было иного оружия, насколько это мог определить Джела.
– Ученый тэй-Нордиф, позвольте мне сказать, что для меня честь… – начала она.
Ученая даже не отвела глаз от своего экрана.
– Объясните, – прервала она ее, – состояние, в котором я нашла мой кабинет.
Трудентка тел-Аштон судорожно сглотнула.
– Слушаюсь. Этот кабинет прежде занимал ученый сер-Динтер, который не смог должным образом обосновать свою работу…
– Это имеет какое-то отношение к состоянию моего кабинета, трудентка? – резко перебила ее ученый.
Она повернулась от экрана, зажимая между ладонями дремлющий жезл.
Трудентка поспешно поклонилась.
– Ученый, я просто хотела объяснить, что аппаратура и… и…
– Отсутствие стандартных приборов? – резко оборвала ее ученый тэй-Нордиф. – Отсутствие логических плиток, рамок и средств хранения данных? Тот факт, что единственное кресло сломано, а терминал некондиционный?
Молчание.
– Трудентка, я жду объяснения этих недосмотров и помех моей работе. Я должна воспринимать прискорбное состояние этого кабинета как вызов? Возможно, здесь есть какой-то ученый, который счел мою работу недостойной? – Она задумчиво наклонила голову. – Может быть,
Трудентка тел-Аштон воздела руки – и Джела распознал неподдельный ужас.
– Ученый, нет! С моей стороны не было намерения… Труденты были чрезмерно… То есть я не ожидала, что новый ученый прибудет настолько быстро и что Второй председатель направит вас сюда, когда есть другие кабинеты, которые уже… Если бы я знала, что он хочет, чтобы вы находились рядом с ним и с Первым председателем…
Она запнулась, ахнула и нашла выход в поклоне – настолько глубоком, что согнулась пополам. В этой позе она оставалась до тех пор, пока тэй-Нордиф не приказала ей – довольно нетерпеливо – встать прямо.
Это трудентка сделала с заметным трепетом. Она расправила плечи и крепко стиснула пальцы на пряжке ремня.
– Так лучше. Я буду ожидать, что вы будете держаться так, как подобает ученому, пока будете служить моим трудентом, – заявила ученый тэй-Нордиф решительно и без экивоков. – Ученые не прибегают к оправданиям: их прибежище – хорошая работа и исчерпывающие доказательства. И теперь, – она повела жезлом, указывая на комнату в целом, – я требую, чтобы этот кабинет был приведен в порядок. Здесь будут два стула в добавление к моему рабочему креслу, и ни один из них не будет сломанным. Здесь будут стандартные справочники. Здесь будут логические плитки и плитки с данными и несколько крупных рамок, в дополнение к обычному набору. Вот это, – жезл указал на захламленный стол, – будет убрано. – Она опустила жезл. – Вам понятно, трудентка?
