— Ламан? — Из толпы вынырнул взрослый и оторвал от него щенка, ощерив в ухмылке кривые зубы. — Извините, замур, но вы же понимаете, что такое дети!
— Да, конечно, — почти грубо ответил сиг-Алда и пошел дальше, пересчитывая деревянные строения, пока не добрался до четвертого слева.
Музыка звучала негромко: «Баллада о Розовом Венке». Они целый час учили Хакана произносить слова «Пролетай мимо», — из которых и состояла его партия. У Вал Кона было несколько припевов, но в основном песню пела Мири.
Почтеннейшая публика, наверное, снова ожидала куплетов, а получила балладу на земном, историю о двух влюбленных, которые разлучились навеки, когда на Розовом Венке на свободу вырвался экспериментальный вирус.
В переводе, который они дали Хакану для слушателей, Венок стал богатым островом, пораженным заразным безумием. По мнению Мири, это было достаточно близко к истине, а мелочи роли не играли. Вирус Венка оказался смертельным, планета, которую он захватил, — богатой, и три спасательные экспедиции были сбиты автоматическими системами, пока воротилы наконец не осознали, насколько глупо расходуют средства, и не закрыли на карантин весь сектор. Влюбленный был в последней спасательной экспедиции. Для Хакана — для слушателей на ярмарке — он спасся.
Мири в последний раз пропела «Пролетай мимо» и низко поклонилась, чтобы скрыть слезы. Это ее раздосадовало, и она высоко подняла голову перед рукоплещущей толпой.
— Забыла слова, Мири? — прошептал Вал Кон ей на ухо, и она неуверенно засмеялась.
Слушатели еще мгновение удержали их у края сцены, а потом Мири достала гармошку, сыграла быструю трель, и трио нырнуло в жизнерадостную популярную бенскую песню «Попутный ветер». Гармошка придала огня песне, которая нравилась Мири, и она отступила назад, освобождая место для отрепетированного ими маневра.
Хакан нырнул к роялю, передал гитару Вал Кону — и в следующее мгновение Вал Кон вышел к рампе, быстро играя мелодию под аккомпанемент гармошки. Кто-то из слушателей рассмеялся, раздался даже взрыв слишком ранних аплодисментов. А сбоку не гас зеленый огонек.
Они еще раз ускорили темп песни, и Мири снова стала дожидаться сигнала Вал Кона. Он дал сигнал — и они одновременно перестали играть, сразу же поклонившись.
Зрители повскакали с мест, выражая свое одобрение криками, рукоплесканиями и топаньем. Конферансье неуверенно стояла у края сцены, собираясь выйти вперед. Однако крики усилились — и она ушла.
— Такого никогда не бывает, — прошептал Хакан.
— Правда? — сказала Мири и шагнула к микрофону. — Спасибо вам! Спасибо вам всем! — громко сказала она, и зал стал затихать. — У нас почти кончилась музыка… — Раздался смех, и она перевела дух. — Но еще одну песню мы знаем. Хотите послушать?
Зрители радостно взревели. Хакан потрясенно застыл.
— Фру… — начал было он, но Кори уже уселся за рояль, а Мири сказала:
— Начали!
Она взмахнула рукой, давая сигнал к «Мельничной кадрили». Хакан схватил гитару и заиграл.
«Исполнение долга»
— Только не сомневайся, — повторила Присцилла в третий раз, потому что таков был ритуал — и потому что ей не нравилось его настроение: яркие эмоции, острые края и решительность.
Шан аккуратно сложил рубашку на стуле и поднял на нее глаза. В его взгляде и ауре видна была ирония.
— Полно, Присцилла, неужели я настолько робкий?
— Ты же говорил, — напомнила ему она, — что чистым безумием было бы рисковать одновременно капитаном и первым помощником, когда Клану угрожает опасность. — Она сняла брюки и выпрямилась, суровая и прекрасная в своей наготе. — А риск существует. Если Богиня отвернется, можем погибнуть мы оба или один из нас. — Она подалась вперед и удержала его одним только взглядом. — Не сомневайся, Шан.
— Ну, я действительно так говорил, — согласился он и сел, чтобы разуться. — Но это было до того, как в Треалла Фантрол заявились наемные убийцы, Клан рассредоточился по Основным точкам, а «Исполнение» вооружилось. Хорошо Вал Кону посылать нам указания, чтобы мы не тревожились, пока он со своей дамой будет на отдыхе. Мы в беде, будь проклят этот щенок!
Он расстегнул ремень и вздохнул:
— Он нам нужен, Присцилла. Существуют веские основания, по которым Делм избирается из йос- Фелиумов, а если Кольцо попадает в руки йос-Галанов, то мы служим только как Первые представители — Опекуны и отдаем его со вздохом облегчения, как только наш долг это позволяет.
Он кончил раздеваться, сложил брюки поверх рубашки и встал прямо.
— И что теперь?
— Теперь. — Она легко скользнула через каюту, обхватила его руками и поцеловала, крепко и долго. Убедившись в том, что он полон страсти, она отступила и указала на постель: — Ложись.
В кои-то веки потеряв дар речи, он послушался, не спуская глаз с ее лица.
Присцилла кивнула.
— Когда душа путешествует, ей порой грозит опасность забыть телесные наслаждения и муки. Помни их и дорожи ими всеми, чтобы при твоем возвращении домой радость облегчила тебе обратный путь.
Она села на край кровати и легко прикоснулась к его щеке кончиками пальцев, позволив ему на секунду увидеть всю ее нежность и любовь к нему, разрешив себе на секунду ощутить напевный свет его чувства к ней. А потом она решительно закрылась и заставила себя успокоиться, чтобы учить.
— Ты погрузишься в транс, — сообщила ему она. — При этом ты оставишь внутренние двери открытыми и без охраны, совсем ничего не спрятав за своей Стеной. Ты останешься в трансе и будешь ждать моего призыва. Это будет мое дело — доставить нас обоих к твоему брату. А твое дело — держать внутреннее равновесие и сосредоточенность, да еще следить, чтобы между твоей душой и телом оставалась соединительная нить. — Она помолчала, глядя на него. — Ты сможешь это сделать, Шан?
— Да.
— Не сомневайся, — сказала она, хотя нигде в Учении не содержалось требования повторять это в четвертый раз. — Потому что если ты потеряешь путеводную нить или не сможешь удержать равновесия, у меня не хватит сил сохранить жизнь нам обоим.
— Я понимаю, — сказал он. — Мне надо не рассыпаться на куски и оставить открытой дорогу домой. Что бы ни случилось.
— Что бы ни случилось, — подтвердила она. — Даже если что-то пойдет не так. Если окажется, что я ошиблась или ты не заметишь меня рядом, возвращайся в свое тело! — Она прочла его готовность возражать и повторила свой приказ уже мягче: — Возвращайся в свое тело, даже если тебе покажется, что меня рядом нет. Не забывай: мое тело рядом. Если я смогу, то вернусь к нему.
— А если не сможешь… — Шан закрыл глаза, и Присцилла сделала паузу, слушая гул его мыслей, наблюдая за взаимодействием желаний и долга. Наконец он со вздохом открыл глаза. — Ладно, Присцилла. Да найдет Богиня в своем сердце достаточно снисходительности, чтобы меня простить.
— Она прощает всех, милый. — Она прикоснулась к его ярким волосам. — Скажи, как только будешь готов.
Шан снова закрыл глаза, и Присцилла стала наблюдать, как он убирает свои щиты и стены, отключает сигналы тревоги. Он действовал очень умело и быстро погрузился в транс. Как только он перешел на второй уровень, его аура стала плотнее, потом уплотнилась еще раз, усиливаясь и переливаясь запасами воли. Он добрался до высшего уровня. Пульс стал медленнее, дыхание — глубоким, размеренным и спокойным. Его аура была такой густой, что казалось, будто она накладывается на его физическое тело, частично его пряча.
Присцилла подождала еще немного, проверяя ауру и тело. Только уверившись в том, что все стабильно, что транс и защита души прочны и надежны, она легла рядом с Шаном и начала свои приготовления.
Запретный мир И-2796-893-44
Тиль Фон сиг-Алда стоял в шумном вонючем зале, наблюдая за своей добычей на сцене.
