страны.
Волосы, расчесанные на прямой пробор, струились мерцающим золотисто-рыжим водопадом, вились по плечам, по спине, заканчиваясь ниже пояса пышными локонами. Треугольный вырез платья подчеркивал полноту груди, одежды изящно спускались по стройным бедрам, переходя в длинный шлейф; в широких, ниспадающих до колеи рукавах были прорези, открывающие запястья.
У Ройса возникло странное чувство, что она стала какой-то другой, но когда девушка подошла ближе, сомнения рассеялись — это были ее сверкающие синие глаза и чарующий лик.
Она остановилась перед ним, и намерение заполучить ее, как бы ни осложняла она эту задачу, обрело несокрушимую решимость. Восторженная улыбка медленно расплылась на губах Ройса, и он проговорил:
— Ну и хамелеон же вы!
Глаза ее сощурились от возмущения:
— Ящерица?
Ройс проглотил смешок, стараясь оторвать взгляд от маняще выставленной напоказ в вырезе платья гладкой плоти и вспомнить о своем справедливом гневе.
— Я хотел сказать, — сдержанно пояснил он, — что вы постоянно меняетесь.
Дженни не могла не приметить странного жадного блеска в ощупывавших ее серых глазах, но на мгновение отвлеклась, с тревогою обнаружив, как красиво и элегантно выглядит он в обтягивающей мускулистые плечи темно-синей тунике из тончайшей шерсти с длинными, плотно прилегающими, рукавами, прошитыми серебряными нитями. Пояс из плоских овальных серебряных бляшек низко перехватывал бедра, сбоку висел короткий меч с большим сапфиром на рукоятке. Ниже Дженни рассматривать не пожелала.
Наконец до нее дошло, что он уставился на ее волосы, и она с опозданием вспомнила об оставшейся непокрытою голове. Закинув руку за спину, подхватила широкий золотой капюшон платья, опустила на голову, надвинула так, что лицо оказалось словно бы в рамке, уложила, как следовало, изящными складками на плечах.
— Очень мило, — изрек Ройс, изучая ее, — но я предпочитаю видеть вашу голову непокрытой.
Сегодня он снова собрался ее очаровывать, с болезненным чувством поняла Дженни; ей было легче встречаться с открытой враждебностью, чем с добротой и любезностью. Она схватилась за спасительную тему о головных уборах.
— Как вам, несомненно, известно, — молвила она с холодною вежливостью, пока он пододвигал для нее стул, — не подобает ни молодым девушкам, ни невестам ходить простоволосыми. От женщины требуется, чтобы она скрывала свои…
— Прелести? — подсказал Ройс, окидывая оценивающим взглядом ее волосы, лицо и грудь.
— Вот именно.
— Потому, что Ева соблазнила Адама? — предположил он, выкладывая все свои религиозные познания. Дженни потянулась к тарелке с овсянкой.
— Вот именно.
— А мне всегда казалось, — насмешливо заметил он, — что его соблазнило яблоко, и причиною грехопадения была вовсе не страсть, а голод.
Хорошо помня, что оба раза падала в его объятия как раз после такой шутливой болтовни, Дженни категорически отказалась удивляться или возмущаться подобной ересью и даже подыскивать ответ. Вместо этого она подняла другую тему, тщательно сохраняя по-прежнему любезный тон:
— Не соблаговолите ли вы пересмотреть приговор, обрекающий нас с сестрой на разлуку? Он вопросительно поднял бровь:
— А ваш нрав исправился?
От возмутительного непоколебимого спокойствия в сочетании с высокомерием она едва не задохнулась. После продолжительного молчания, во время которого Дженни пыталась выдавить из себя хоть слово, ей удалось вымолвить только:
— Да.
Удовлетворенный Ройс оглянулся на слугу, стоявшего у него за спиной, и велел:
— Скажи леди Бренне, что сестра ожидает ее здесь. — Потом вновь повернулся к Дженнифер, любуясь ее изящным профилем. — Садитесь и ешьте.
— Я подожду, пока вы приступите.
— Я не голоден. — Еще час назад он был безумно голоден, мрачно подумал Ройс, теперь же только ее присутствие лишило его аппетита.
Она последовала приглашению и зачерпнула полную ложку каши. Вскоре, однако, его пристальный взгляд начал ее беспокоить. Поднося ложку ко рту, она настороженно покосилась на него:
— Почему вы меня так разглядываете?
Ответить ему помешал слуга, подскочивший к Дженнифер с тревожным криком:
— Ваша… ваша сестра, миледи… Она хочет вас видеть! Она кашляет так, что меня дрожь пробирает! Кровь схлынула с ее лица.
— Боже мой, нет! — прошептала она, вскакивая со стула. — Только не здесь… не сейчас!
— Что вы хотите сказать? — Привыкший на поле боя иметь дело со всевозможными неожиданностями, Ройс спокойно удержал ее за руку.
— Бренна страдает грудной болезнью, — в отчаянии объяснила Дженни. — Обычно приступы начинаются с кашля, а потом она задыхается.
Она попыталась вырваться, но он встал и вместе с ней двинулся из зала.
— Должно быть какое-то средство, чтобы помочь ей.
— Только не здесь! — проговорила она сдавленным от испуга голосом. — Моя тетка Элинор готовит бальзам… Она знает о травах и снадобьях больше всех в Шотландии… Это средство было у нас в аббатстве…
— Из чего оно состоит? Может быть…
— Я не знаю! — воскликнула она, едва ли не волоча его за собой по крутым ступеням. — Знаю только, что этот состав нагревают, пока пар не пойдет, потом Бренна им дышит, и ей становится легче.
Ройс толкнул дверь в спальню Бренны, и Дженни подбежала к кровати, беспокойно окидывая взглядом искаженное мукой лицо сестры.
— Дженни… — шепнула Бренна, стискивая ее руку, и тотчас тело се содрогнулось и выгнулось в жестоком спазматическом кашле. — Я снова больна, — слабо выдохнула она.
— Не бойся, — успокоила Дженни, низко склоняясь и откидывая спутанные белокурые пряди со лба Бренны. — Не бойся…
Страдальческий взгляд Бренны упал на пугающую фигуру графа, громоздившуюся в дверях.
— Нам надо домой, — сказала она ему. — Мне нужно… — ее охватил очередной приступ жуткого лающего кашля, — мне нужно лекарство!
С тяжело бьющимся от нарастающего страха сердцем Дженни через плечо оглянулась на Рейса:
— Отпустите ее домой, пожалуйста!
Вне себя от испуга, она выпустила руку Бренны и бросилась к порогу, утащив Ройса за собою из комнаты. Закрыв дверь, чтобы слова ее не расстроили Бренну, повернулась к своему захватчику и потерянно проговорила;
— Бренна может умереть без теткиного бальзама. В прошлый раз у нее останавливалось сердце!
Ройс сомневался, что девушке-блондинке действительно угрожала смерть, но Дженни явно опасалась, а Бренна, похоже, не притворялась.
Дженни, увидев, как на его твердом лице отразилась нерешительность, подумала, что он собирается отказать, и попыталась умилостивить его, сознательно пойдя на унижение.
— Вы сказали, что я слишком горда, и это… это правда, — вымолвила она, умоляюще кладя руку ему на грудь. — Если вы разрешите Бренне уехать, я соглашусь на любую унизительную работу, которую вы мне назначите. Я буду скрести полы. Я буду сопровождать вас… буду готовить для вас еду на кухне. Клянусь, я отплачу всем чем угодно!
Ройс опустил глаза на крошечную изящную ручку, лежащую у него на груди, ощущая через тунику тепло
