обернулась.
На небольшой кушетке, подложив под голову подушечку, отдыхал необычайно элегантно одетый джентльмен, которого она не заметила, когда вошла, потому что его скрывала высокая спинка. Он с любопытством следил за ней синими, как сапфиры, глазами из-за газеты, которую держал в руках.
Блейз в изумлении уставилась на него. Он был похож на Адониса. Его густые, слегка вьющиеся волосы отливали золотом. Но больше всего не его присутствие, не его аристократическая холеная внешность, а длинный, уродливый шрам, располосовавший его правую щеку до самого виска, поразил ее. Она сочувственно подумала, что он наверняка был очень красив раньше.
Мужчина заметил ее взгляд, мелькнувшие в нем испуг и жалость, и уголки его губ на мгновение скривились.
— Память о военной кампании в Португалии и Испании, и только, — произнес он. — Я не чудовище и не причиню вам зла. Что это за «доброе дело»? — Его низкий звучный голос был бы очень приятен для слуха, если бы не явно различимый сарказм. Блейз замерла, хлопая ресницами и не понимая, о чем он спрашивает. — Мгновение назад вы сказали: «Это ради доброго дела». Что вы имели в виду?
С запоздалым сожалением она вспомнила роль, которую взялась играть, и торопливо присела.
— Ммм… ничего, сэр. Простите меня, я не знала, что здесь кто-то есть. Я сейчас же уйду. — Блейз опустила глаза, осторожно прошла мимо кушетки и направилась к двери.
— Задержитесь, прошу вас. — Девушка мгновенно подчинилась его властному спокойному голосу. Чувствуя себя провинившимся ребенком, что весьма часто случалось с Блейз, она медленно обернулась и посмотрела через плечо. — Будьте добры, объясните, почему вы сочли необходимым испачкать щеки золой?
Нет, объяснять она не собиралась, но и он был не из тех мужчин, которые легко сдаются, особенно в общении с прислугой. Сама того не желая, Блейз опять уставилась на него. Даже в столь обыденной обстановке он вызывал необычайный интерес. Стройный и широкоплечий, он обладал утонченностью, которая свидетельствовала о богатстве и знатности. На нем были лосины из оленьей кожи, сияющие ботфорты прикрывали ноги до колен, рубашка с высоким накрахмаленным белоснежным воротничком, галстук и великолепно скроенный сюртук голубого цвета, несомненно, все из Лондона. Манера держаться выдавала в нем истинного аристократа.
Только сейчас она, наконец заметила стоящую рядом трость. Левая нога его была опущена на пол, а правая — осторожно вытянута на кушетке.
«Еще одно ранение?» — подумала Блейз.
Она вопросительно посмотрела на него и отметила бледность, которую не заметила сразу, и вызванные болью морщинки, разбегающиеся из уголков синих глаз. Она поняла, что его поза вызвана вовсе не леностью. И вдруг девушка почувствовала огромное желание подойти к нему и утешить.
Блейз мысленно одернула себя. Она заметила, что он не сводит с нее волнующе серьезных глаз, и вдруг вспомнила, что он задал ей вопрос. Она задумалась над ответом, который прозвучал бы хоть немного убедительно, когда из гостиной напротив раздался до противного знакомый пронзительный женский голос.
Девушка невольно шагнула от двери в глубину, комнаты. Тетушка вернулась и теперь, несомненно, ищет ее. Блейз оглядела комнату и с ужасом поняла, что спрятаться в ней совершенно негде, разве что залезть под кушетку и молить златокудрого незнакомца не выдавать ее. Похоже, это наилучший выход. Остается только уповать на его великодушие и надеяться.
— Видите ли, — начала Блейз, — я очень нуждаюсь в помощи. Этот дракон в юбке там, за дверью, ищет меня.
— В самом деле? — Мужчина удивленно приподнял бровь.
В тот же миг в коридоре громко хлопнула дверь и послышался визгливый голос тетушки:
— Говорю вам, она может быть все еще здесь! Эта несносная девчонка вполне могла попробовать провести меня.
— Но, мадам, уверяю вас, — умоляюще прозвучал голос хозяина постоялого двора, — ее здесь нет! Прошу вас, у меня постояльцы…
— Мне нужно спрятаться! — горячо прошептала Блейз, подойдя к кушетке, чтобы опуститься на колени перед златокудрым джентльменом. — На объяснения уже нет времени!
Он посмотрел на нее оценивающим взглядом и, очевидно, принял решение. Бросив на пол газету, он сел и властно протянул руку.
— Подойдите сюда.
— Ч-ч-что?
— Вы меня слышали? Не перечьте.
Блейз не догадывалась о его намерениях, но решила, что сейчас он, безусловно, представляет меньшее зло, чем тетушка Агнес. Если ее разыщут, Блейз придется провести с назойливой родственницей остаток сезона. И все это время тетушка будет принуждать ее к браку с нежеланным сквайром Дигби Фезерстоунхофом.
Она сжала протянутую ей руку и позволила незнакомцу усадить себя рядом. У нее вырвался невольный крик, когда он схватил ее за плечи и повалил на кушетку. Но еще больше ее ошеломило ощущение тяжести мужского тела, прижавшего ее к кушетке, его подбородок, касающийся ее груди, его ладонь на щеке и, наконец, тепло его губ, прильнувших к ее устам.
Этот неожиданный поцелуй подавил бы любое сопротивление, пожелай Блейз оказать его, но она не желала. Не могла. Послышался осторожный стук в дверь, но Блейз не обратила на него внимания. Она была целиком во власти необычных ощущений, нахлынувших на нее. Приятное тепло разлилось по телу, лицо запылало жаром, она задрожала. Грудь налилась тяжестью, жаркие волны сжимали и отпускали живот и бедра. Их дыхание смешалось; Блейз показалось, что она вообще перестала дышать.
Она целовалась раньше, но так — никогда… Казалось, он проводит занятие по обучению чувственной радости. Его теплые губы нежно ласкали ее, язык изучал и возбуждал, исполняя причудливый эротический танец.
Ее пальцы невольно вцепились в его золотистые кудри. Будто сквозь сон она услышала, как открылась дверь и незнакомый мужской голос проговорил:
— Прошу прощения, милорд, но… О!.. Я не знал, что вы заняты… Простите… сожалею… виноват, ваше сиятельство.
Виконт Линден приподнял голову, прищурившись посмотрел на вконец растерявшегося хозяина и резко произнес:
— Убирайся!
— Да-да, милорд, разумеется, сейчас же…
— Какая грубость! — услышали они презрительное восклицание тетушки Агнес, прежде чем захлопнулась дверь. Но долго еще ее визгливый голос звучал в коридоре, браня незадачливого хозяина. Наконец она раздраженно заключила: — Ну и пусть! Эта неблагодарная девица сбежала из-за какой-то сумасбродной идеи. Зачем мне этот скандал? У меня слабое здоровье, я не могу гоняться за ней. У меня полон дом гостей и, кроме того… О, Боже правый! Сквайр Дигби! Что я скажу ему теперь? Клянусь, я сломаю этой негодной девице шею, когда найду ее…
Через некоторое время шум затих, в гостиной воцарилась благословенная тишина.
Оставшись наедине с незнакомцем, Блейз поняла, что должна что-то сделать, что-то сказать, хотя бы просто выразить благодарность за находчивость, которая спасла ее, но она только молчала и глядела на человека, чье красивое, со шрамом лицо склонилось совсем близко, чьи влажные губы еще блестели от поцелуя.
Вьющаяся прядь золотистых волос упала ему на лоб, и Блейз поймала себя на мысли, что ей хочется откинуть эту прядь назад. Но еще больше ей захотелось провести пальцами по страшному багровому шраму, который изуродовал ему правую щеку, успокоить боль.
— У вас, — наконец пробормотала Блейз срывающимся на шепот голосом, — это получается очень хорошо.
— Выставлять навязчивых посетителей и надоедливых матрон?
— Нет… целоваться.
Бесхитростный ответ застал Джулиана врасплох, он не знал, что ответить. Мог, конечно, объяснить, что у него большой опыт. За свою жизнь он перецеловал столько женщин, что был уверен: уж он-то знает все ощущения, которые может испытать мужчина при поцелуе. Но эта девушка, столь неожиданная и непредсказуемая, поразила его. Он был заинтригован и увлечен ею, как никогда, никем.
— Я рад, что вы так думаете. — Она взмахнула ресницами, не спуская глаз с его лица, очарованная его устами. Неторопливая чувственная улыбка незнакомца ослепляла так же, как отливающие на солнце волосы. Он тоже не отрываясь смотрел на нее, потом взял за подбородок и приподнял лицо. — Черт побери, — мягко проговорил он. — У вас действительно фиолетовые глаза. А я подумал, что это игра света.
Она неожиданно сморщила носик и засмеялась заразительным грудным смехом:
— Не фиолетовые, а фиалковые. Я нахожу это сравнение более лестным, сэр.
— Согласен, фиалковые.
Глаза и вправду имели цвет темных фиалок и хорошо оттеняли безупречную кремовую кожу, которую не портила даже размазанная по лицу зола. Она не была красавицей. Во всяком случае, в общепринятом понимании.
Правильнее было бы сказать — ее невозможно не заметить, поскольку немного заостренное личико и изысканные черты невольно приковывали к себе взгляд, а озорные искорки в сияющих глазах неожиданно оживляли лицо, делая девушку необыкновенно привлекательной и вызывая у него желание познакомиться с ней ближе. Много ближе.
Джулиана несказанно удивило, что естество его так потянулось к ней. Он молча рассматривал ее, потом легким движением коснулся щеки, провел пальцами вверх до виска, сбросил платок, прикрывающий локоны. Они были настолько черны, что там, где на них падал солнечный свет, казались синими.
Блейз без труда прочитала нескрываемое восхищение в его глазах и вдруг почувствовала, как осмелело его тело, почувствовала, что он хочет ее, почувствовала всю двусмысленность своего положения. Даже для нее такое поведение было
