Если хочешь, я попрошу, чтобы приготовили ванну. Горячая ванна будет очень полезна твоей ноге. А потом я сделаю тебе массаж. Я нашла флакон с мазью, которую дала Панна. Террел, конечно, будет ревновать — это его вотчина, но мне кажется, я сумею помочь тебе лучше, чем он…
Джулиан смотрел на нее так, словно она лишилась рассудка.
— А если я не соглашусь?
— Тогда… — Блейз улыбнулась, как бы извиняясь. — У тебя остается возможность позвать на помощь слуг, но я уверена, ты не захочешь, чтобы они пришли сюда спасать тебя от жены, это было бы очень унизительно для тебя. Да и в любом случае им пришлось бы нелегко. Я заперла все двери. Не ломать же их!
— У миссис Хеджес есть запасные ключи.
— Я продела в ручки дверей стулья.
Джулиан откинулся на подушку, признавая свое поражение.
— Отлично, поскольку выбора ты мне не оставила, буду отдыхать. А теперь развяжи меня.
— Не сейчас, мой муж и господин. Я еще не все условия высказала. Нам необходимо прийти к пониманию, я должна быть уверена, что ты меня выслушаешь. Я буду говорить о справедливости.
— Черт побери, ничего не понимаю.
Руки у него непроизвольно сжались в кулаки. Блейз подозревала, что если бы Джулиан не был привязан, он бы наверняка набросился на нее и придушил. Она поторопилась выговориться:
— Меня беспокоят наши обязанности хозяина и хозяйки имения. По-моему, в высшей степени несправедливо, что у тебя разные требования к себе и ко мне. Я обязана вести себя «соответственно своему высокому положению» — кажется, именно так ты выразился. Но сам ты волен вести себя, как тебе заблагорассудится, даже если это вредит твоему высокому положению.
Джулиан закрыл глаза, будто старался сохранить терпение.
— Совсем ничего не соображаю. Черт побери, о чем ты говоришь?
— Если я обязана держаться, как подобает виконтессе Линден, думаю, будет только справедливо требовать, чтобы и ты вел себя сообразно своему высокому положению.
— Блейз, больше ты этого не услышишь. Только развяжи мне руки.
— Обязательно, как только дашь слово, что выслушаешь меня, Джулиан.
Напряженное молчание длилось дольше, чем Блейз бы хотелось. Наконец с тяжелым вздохом он поднял насколько мог связанные руки, сдаваясь.
— Ну ладно.
— Ты выслушаешь все, что я должна сказать, и не рассердишься?
— Обещаю.
Блейз поняла, что на большее рассчитывать нельзя. Она склонилась над Джулианом, ловко развязала узлы и освободила его. На мгновение ей показалось, что он не сдержит слова, но, когда Джулиан кончил растирать затекшие запястья, он уселся на постели, подоткнув подушки под спину, и хмуро посмотрел на нее.
— Итак, что ты должна мне сказать?
Одеяло соскользнуло у него с груди, обнажив его до пояса. Блейэ нашла, что зрелище это отвлекает ее.
— Ну… то, что… я твоя жена.
— Бесспорно.
— А по-моему, ты делаешь все, чтобы забыть об этом. Ты оставил меня на попечение прислуги, словно я горничная, которую они должны вышколить. — Молчание Джулиана предполагало, что он не собирается отрицать ее слов. — И теперь я решила, что настала пора постоять за себя, — продолжила Блейз. — Хватит быть покорной и безответной.
Золотистые брови Джулиана взметнулись вверх.
— Ты считаешь, что всю эту неделю была покорной и безответной?
— Да. А еще я проявила похвальное терпение, если учесть, что все это время ты пренебрегал мной, забывая о своих обязанностях.
— В самом деле? Что же это за обязанности?
— Ну, например, покупки.
— Покупки? — изумился Джулиан.
— Да, мне бы хотелось посетить магазины в городе.
— Для этого тебе не нужно моего разрешения.
— Мне не надо новых нарядов. Хоть ты и отозвался с презрением о платье, которое было на мне, когда мы познакомились, мой гардероб вполне соответствует моему нынешнему положению. Скупым сэр Эдмунд никогда не был, я всегда одевалась так, как требовало его положение. Но, став представительницей местного общества, я просто обязана пользоваться услугами здешних модисток и шляпочников.
— Так тебе нужны деньги, верно?
— Нет. Тех денег, что ты выделил мне через Марша, более чем достаточно. Мне нужно… чтобы ты… сопровождал меня.
— Я? Зачем? Разве ты не можешь посещать магазины в сопровождении горничной?
— Могу, конечно. Но именно об этом я и говорю с тобой. У тебя уже появилась привычка оставлять меня на попечение слуг. Я здесь никого не знаю, Джулиан, мне необходима твоя поддержка.
Джулиан вздрогнул и закрыл глаза, он понял Блейз.
— Моя поддержка станет тебе только помехой, дорогая. Лавочники разбегутся от одного моего вида.
— Ты предлагаешь подкупить их, чтобы они приняли меня?
Блейз обворожительно улыбнулась:
— Нет, просто убедить их изменить мнение. Уверена, деньги откроют им глаза много быстрее, чем любые заверения в твоей невиновности.
— Блейз… — Он помолчал, стараясь подавить раздражение и чувство беспомощности. — Я ценю твою заботу о моем благополучии, но все же сомневаюсь, что, если примусь сорить деньгами, сумею переубедить кого-либо.
— Это потому, что у тебя не душа лавочника, Джулиан. Поверь мке, это поможет. Уже через месяц они станут ручными.
— Не уверен, что мне хочется попробовать.
— Мне хочется. Лучше раз и навсегда покончить с этими слухами, чем сидеть здесь, ничего не делая. Я без борьбы не сдамся. Я не собираюсь проводить взаперти остаток жизни, отвергнутая обществом.
Она еще не успела заметить боль, появившуюся у него в глазах, а уже поняла, что выбрала неверный путь, и все же решила, что, только играя на его чувстве вины, сумеет подтолкнуть его к действию.
— Будет проще, — после небольшой паузы заговорил он, — если лавочники приедут сюда и обслужат тебя прямо здесь.
— Но тогда нас не увидят вместе.
— Так тебе это нужно? Чтобы нас видели вместе как любящую пару?
— Вот именно. Нам нечего стыдиться и прощать нас не за что. Если будем держаться как виноватые, все так и будут думать. Но это не так, поэтому и держаться надо соответственно.
Джулиан чуть заметно улыбнулся:
— Мы? Ты берешь на себя ответственность за то, что не имеет к тебе никакого отношения?
— Это имеет ко мне самое непосредственное отношение. Я твоя жена, Джулиан, и обязана быть рядом с тобой.
— Я не имею права втягивать тебя в эту страшную неразбериху, — негромко произнес он, протянул руку и ласково погладил ее по щеке.
— Насколько я помню, ты женился на мне именно для того, чтобы вытянуть меня из страшной неразберихи. Так что мы квиты. Так ты будешь сопровождать меня по магазинам?
— Да, озорница, если это сделает тебя счастливее.
— Сделает. — Блейз радостно улыбнулась. — А еще я хочу, начиная со следующего воскресенья, посещать церковь. У нас ведь есть своя скамья? Священник очень неодобрительно смотрел на меня, когда был у нас с визитом, и мне пришлось просить прощения за то, что я не хожу в церковь. Уверена, он будет очень доволен, если мы станем образцовыми прихожанами.
— Полагаю, этот вопрос можно будет обсудить.
— И еще одно: я хочу вместе с тобой посещать арендаторов. Пора мне становиться настоящей хозяйкой. Думаю, я справлюсь с этим. Мама многому меня научила, да и сама я часто наблюдала за тетей Агнес, поэтому знаю обязанности знатной леди. Лекарства для больных, подарки по случаю рождения ребенка — это нетрудно.
— Сомневаюсь, что, если ты будешь изображать благодетельницу, ты добьешься уважения этих людей. Их отличает удивительное упрямство.
— Американцы не менее упрямы.
— Посмотрим, — отозвался Джулиан, улыбнувшись. — Это все твои условия?
— Вообще-то есть еще одно. — Щеки Блейз порозовели от смущения. — Мне бы хотелось, чтобы мы жили как положено мужу и жене.
— — Как положено?
Блейз с трудом заставила себя посмотреть в глаза мужу.
— Когда ты повторял брачные обеты, то обещал любить меня. Какие там были слова? «Предан тебе телом?» Признаюсь, тогда я не очень вслушивалась, но уверена, что преданность мне телом на прошлой неделе напрочь вылетела из твоей памяти.
Впервые за неделю глаза Джулиана перестали быть серьезными. В них мелькнул озорной огонек.
— Ты хочешь, чтобы я выполнял свои супружеские обязанности, я правильно понял?
— Да. — Щеки у Блейз стали пунцовыми.
— И ты решила, для того чтобы убедить меня, что я должен любить тебя, меня надо привязать к кровати?
— Ну… Я не была уверена, что иначе ты меня выслушаешь. Ведь последнее время ты почти не разговаривал со мной.
— Понимаю. Но если тебе нужен полноценный брак, ты должна быть сейчас не здесь. Негоже быть в середине дня у меня в спальне, плутовка. Это джентльмен должен быть в спальне жены.
— Я не говорила «полноценный». В любом случае тетя Агнес всегда упрекала меня за неподобающее поведение. И, кроме того, я не могла не прийти к тебе. Если бы я ждала, пока ты придешь ко мне, я успела бы состариться и поседеть.
Он нежно поглаживал щеку Блейз большим пальцем.
— Вот здесь, боюсь, тебе не повезло. Я уже не тот искусный любовник, каким был до войны. Уже не так подвижен, да и шрамов тогда не было.
Блейз протянула руку и провела ладонью по шраму на щеке Джулиана.
— По-моему, этот шрам придает тебе очень мужественный
