облизал пересохшие губы.
– Ну… Я только хотел предупредить… То есть… э… сообщить ее светлости, что вы вернулись.
Эрик, прищурившись, посмотрел на явно обеспокоенного мужчину:
– Значит, ее здесь нет? А я уже начал подозревать, что она вопреки моему желанию пришла поработать в конюшне.
– О нет, милорд, – тут же успокоил его Смизи. – Нет, она не пойдет против… Ну, она никогда бы не пришла в конюшню после того, как вы ясно приказали ей не делать этого. Я просто подумал, что она захотела бы узнать, что вы вернулись.
– Я сам сообщу ей об этом, – недовольно сказал Эрик. – А тебя ждет работа. Позаботься о лошадях моего отца и Роберта.
– Да, милорд, – сказал Смизи с явным огорчением. – Как пожелаете, милорд.
Чувствуя неладное, Эрик внимательно посмотрел на старшего конюха, потом повернулся и поспешно направился к замку.
– Что происходит? – с любопытством спросил Роберт, стараясь не отстать от друга.
– Не знаю, но намерен узнать, – мрачно пробормотал Эрик.
– А что там насчет того, что ты запретил ей работать в конюшне? – спросил его отец. – Не может быть, чтобы она хотела этого.
– Еще как хочет, представь себе, – ответил Эрик с явным неудовольствием.
– Это была ее обязанность в монастыре, – объяснил Роберт Гордону Берхарту. – Судя по всему, все монахини… и послушницы, готовящиеся принять постриг, – быстро добавил он, когда Эрик сердито взглянул на него, – выполняли определенную работу. Розамунда ухаживала за больными животными. И у нее к этому явные способности, – добавил он, ошибочно приняв удивление отца Эрика за неудовольствие. – Она поняла, что конь, на котором я возвращался в Шамбли, серьезно болен, прежде чем я успел что-нибудь заметить. Разве не так, Эрик?
– Да, – недовольно согласился тот. – И у нее, без сомнения, есть способности.
– Конечно, у нее есть способности. – Все трое мужчин обернулись к приближавшемуся к ним епископу Шрусбери. – Это потому, что она проводила все время, оттачивая таланты, которыми ее наделил Господь. – Он сурово посмотрел на Эрика: – А вы позволяете этим способностям и талантам пропасть понапрасну. Более того, вы настаиваете, чтобы она убивала свое время и жизнь, управляя вашим замком.
– Я не хочу, чтобы она тратила что-то понапрасну, – сердито возразил Эрик, и епископ с надеждой посмотрел на него.
– Вы решили позволить ей вернуться в аббатство?
– Нет! – отрезал Эрик, потом более спокойно добавил: – Она моя жена и останется ею. Но я разрешу ей помогать Смизи в уходе за животными. Я уже сказал Розамунде, что он может советоваться с ней по самым сложным вопросам.
– Вы готовы разрешить… – Епископ не верил своим ушам. – Вы, казалось, были так тверды…
– Она не появится в конюшне. Смизи будет приходить и советоваться с ней, если ему понадобится помощь, – угрюмо сказал Эрик, заметив серьезное лицо отца, слушавшего этот спор.
Повернувшись прежде, чем кто-то успел что-либо промолвить, Эрик направился к замку, остальные последовали за ним.
Эрик подошел к парадным дверям как раз в тот момент, когда Джозеф открыл их для лорда Спенсера. Вернувшись после прерванного осмотра, лорд Спенсер и его слуга направились прямо к замку, а Эрик и остальные задержались в конюшне. Преклонные годы и ревматизм все больше давали о себе знать. Старый лорд Спенсер с трудом передвигал ноги.
Эрик терпеливо дождался, пока лорд и Джозеф вошли, и потом последовал за ними. Но едва он переступил порог, как волна жаркого воздуха заставила его остановиться. На улице стоял теплый летний день, здесь же было просто удушающе жарко. Эрик хотел взглянуть на большой камин, единственный источник тепла в парадном зале, но тут его внимание привлекло восклицание лорда Спенсера. Слепой лорд остановился на пороге; его лицо было поднято кверху, а нос шевелился, словно принюхивался к чему-то неприятному.
– Что… – озадаченно пробормотал лорд Спенсер. Эрик удивленно выгнул бровь, потом посмотрел на отца, Шамбли и епископа Шрусбери. Все трое столпились позади него.
– Что-нибудь не так, милорд? – спросил Эрик лорда Спенсера.
– Этот запах, – нахмурился старик.
Эрик принюхался и обвел взглядом пустой зал.
– Я не… – Он словно поперхнулся, когда его взгляд остановился на камине; он увидел, что обеденный зал вовсе не пустой. Его глаза расширились от ужаса: перед камином спокойно стояла лошадь. По крайней мере это было похоже на лошадь, хотя трудно сказать с уверенностью, потому что животное было полностью укутано одеждой – ноги, голова, шея, торс и даже хвост. Сверху была наброшена большая накидка. И что поразило Эрика в самое сердце – на голове лошади кокетливо красовалась шляпа с перьями.
Глава 10
– В моем обеденном зале лошадь? – ошеломленно воскликнул Эрик.
– Я же говорил, что тут какой-то запах, – удовлетворенно заметил лорд Спенсер и направился к столу. Джозеф шел за ним. Епископ мгновение колебался, с любопытством поглядывая на лошадь, потом последовал за лордом Спенсером и Джозефом, державшимися так, словно ничего необычного и не происходило.
– В моем обеденном зале лошадь, – повторил Эрик, повернувшись к отцу с растерянным выражением лица.
– Да, похоже на то, – согласился Гордон Берхарт, медленно приближаясь к животному и пытаясь увидеть что-нибудь под намотанной на него одеждой. Но лошадь была так плотно укутана, что невозможно было даже рассмотреть масть.
– В моем обеденном зале! – Эрик почти причитал, когда до него полностью дошел этот факт, но никто не обращал на него внимания. Вместо этого Роберт присоединился к лорду Берхарту и тоже стал рассматривать лошадь:
– Как вы думаете, это конь или кобыла?
– Ну… – заколебался Гордон. – Если судить по одежде, то трудно сказать. Вокруг одной ноги обернуто платье, вокруг другой – рубашка. А вон на той ноге – штаны. И если я не ошибаюсь, то на спине у животного накидка Эрика.
Брови Роберта приподнялись, когда он внимательно посмотрел на накидку:
– Пожалуй, вы правы. Это действительно его накидка.
– Моя накидка? – забеспокоился Эрик, рассматривая спину лошади. И тут же воскликнул: – Господи! Это действительно моя накидка. В моем парадном зале лошадь, одетая в мою накидку!
– Итак… – Роберт закусил губу, чтобы не рассмеяться при виде расстроенного Эрика. – На лошади и платья и штаны. Это объясняет мне по крайней мере одну вещь.
Лорд Берхарт приподнял бровь:
– То есть это жеребец?
Роберт усмехнулся и покачал головой:
– Нет, и я не собираюсь проверять.
– Тогда о чем говорит тебе вся эта одежда?
– Что это работа леди Розамунды. – Когда лорд Берхарт в ответ удивленно поднял брови, Роберт хмыкнул: – Она единственный известный мне человек, который носит и платья, и штаны.
– Неужели? Правда? – заинтересовался Гордон.
– В моем обеденном зале лошадь! – прогремел Эрик с разъяренным лицом.
– Да, мы уже заметили это, – сказал его отец, и что-то очень похожее на веселье промелькнуло на его лице.
Эрик собрался снова закричать, но слова застряли у него в горле, когда откуда-то со стороны хвоста лошади послышался чрезвычайно подозрительный звук.
– Что это? – рявкнул он.
– Ну… – пробормотал лорд Берхарт, поднимая руку, чтобы зажать нос. – Звучит и… пахнет так, словно у бедного животного… У него колики и газы.
– Газы?..
Когда Эрик тупо посмотрел на отца, Роберт зашелся в кашле, пытаясь подавить смех, и наконец пробормотал:
– У него живот пучит, Эрик.
– Пучит? – Глаза Эрика округлились от ужаса, когда запах ударил ему в нос. – О Боже! Он пукает! – Отчаянно размахивая рукой перед носом, он поспешил отойти подальше.
– Вот это я, несомненно, и почувствовал, – оживленно сказал лорд Спенсер.
Его слова заставили епископа посмотреть на него с уважением.
– У вас очень хороший нюх, милорд, А я ничего не заметил, когда мы вошли. Да и сейчас не чувствую.
– Да полно вам, – отмахнулся от комплимента слепой лорд. – Когда теряешь зрение, обостряются все остальные чувства.
– Эта шляпа на лошади кажется мне ужасно знакомой, Эрик, – заметил Роберт. – Это не та ли новая шляпа, что ты купил во время последней поездки в Лондон?
Эрик взглянул на лошадь и замер, его губы шевелились, но сказать он ничего не смог. Да, его друг прав. Это его шляпа на голове лошади, его абсолютно новая шляпа. Он все еще стоял неподвижно, когда Розамунда легко сбежала вниз по лестнице. Все ее внимание было сосредоточено на чулках, которые она держала в руках.
– Ну вот видишь. Теперь ноги у тебя будут в тепле, – весело прощебетала она, направляясь к укутанному животному. – Теперь мы наденем тебе на ноги эти чулочки.
Нагнувшись, она провела рукой по ноге лошади. Животное тут же с готовностью подняло ногу, и тут Эрик наконец обрел дар речи и заревел:
– Жена!
Отпустив ногу лошади, Розамунда резко выпрямилась, и ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела группу мужчин у стола.
– Муж! Вы вернулись! – ошеломленно воскликнула она, потом вдруг встала перед лошадью, словно могла загородить ее своей хрупкой фигуркой. – Что вы здесь делаете?
– Что я здесь… – возмущенно начал Эрик, – нет, какого черта он здесь делает?
– Кто? – невинно спросила она, словно полагала, что никто из мужчин не видит лошадь, стоящую у камина.
– Жена!.. – грозно повторил он.
Услышав его предупреждающий тон, Розамунда сникла и вздохнула, но тут же нетерпеливо топнула изящной ножкой по полу.
– Вы не должны были возвращаться так рано. Вчера вы вернулись только к ужину, и я
