лежавших в углу досок. Он работал с раннего утра. Наконец-то наступила настоящая летняя жара, и Эрик давно сбросил тунику. Сейчас он надел ее, взглянув на подходившего Шамбли.
– Доски уже почти убрали. Когда ты собираешься сказать Розамунде, что она может переводить сюда лошадей?
– Сейчас, – решил Эрик и направился к выходу. Его отец и Шамбли последовали за ним, и они втроем вошли в старую конюшню. Оглядев тускло освещенную старую постройку, Эрик скривился. Тут действительно царила водная разруха. Он решил, что прикажет снести старую конюшню, как только переведут лошадей в новую. Не увидев здесь жены, он нахмурился. Смизи тоже куда-то запропастился. В конце конюшни какой- то парнишка стоял к ним спиной и рылся в мусоре.
– О, милорд, – Смизи вышел из ближайшего стойла. – Вы что-то хотели?
– Да. Где моя жена? – прорычал Эрик. Он велел главному конюху присматривать за Розамундой. Если точнее, приказал следить за ней каждую минуту и не спускать глаз, иначе пригрозил свернуть ему голову, как хвостик у яблока. Но Эрик был раздражен, особенно потому, что Розамунда избегала его.
Смизи растерянно посмотрел на него и указал на парнишку в конце конюшни:
– Вот же она, милорд.
Эрик тупо смотрел на обтянутый штанами зад, только теперь узнав знакомый силуэт. Он начал наливаться медленной яростью, но, когда открыл рот, чтобы закричать, у него лишь вырвался возглас удивления, потому что отец и Шамбли внезапно схватили его за руки и потащили из конюшни,
– Только не это! Отпустите меня, черт бы вас побрал! – кричал Эрик, пытаясь освободиться и вернуться в конюшню, когда они остановились подальше от нее.
– Только когда ты успокоишься, – заявил лорд Берхарт.
– Успокоюсь? Ты видел мою жену?
– Конечно. Но она не делала ничего предосудительного. Она…
– Ты что, слепой? Ты разве не видел, что на ней надето?
– Ах, штаны, – вздохнул лорд Берхарт. – Тебе не нравится, когда она надевает их для работы на конюшне, так я понимаю?
– Они…
– Удобны, – подсказал Шамбли Эрику, подыскивавшему подходящее слово. Он кивнул, когда Эрик сердито взглянул на него. – Да, именно так, Эрик. В конюшне гораздо удобнее работать в них, чем в платье.
– Мне плевать, удобны они или нет. Они непристойны для дамы.
– Непристойны? – рассмеялся Шамбли. – Когда это ты успел стать таким праведником?
– Когда увидел жену в обтягивающих кожаных штанах и понял, что и все остальные видят то же самое.
– Ревнуешь?
Эрик замолчал. Одно дело понимать самому, что он слишком ревнив, и совсем иное, когда это понимает лучший друг. Как это унизительно!
– Именно, – сказал его отец. – На твоем месте я бы действовал помягче. Нельзя врываться туда и орать, словно она совершила смертный грех.
Эрик прищурился:
– Нельзя?
– Нет, конечно, – укорил его отец.
Роберт попытался сам убедить друга:
– Эрик, подумай. Она же не специально оделась так, чтобы привлечь внимание мужчин. Мы оба знаем, что она носила такую же одежду и в аббатстве, возможно, каждый день, и никто там не считал это непристойным.
– Но там были одни монахини, – возразил Эрик.
– Да, – неожиданно легко согласился лорд Берхарт. – И именно к этому она привыкла. Ей, наверное, и в голову не приходит, что твои люди – это сборище алчущих кобелей готовых гоняться за любой сучкой.
– Мои люди не… – негодующе начал Эрик, но остановился, когда те усмехнулись. Он попал в ловушку. – А, понятно, – сказал Эрик. Розамунда, одеваясь в удобные для работы штаны, вовсе не стремилась привлечь мужчин. Она даже и не догадывалась, насколько соблазнительна. Но его люди преданы ему и не допустят никаких вольностей. А он вел себя так, словно они именно это и делали.
Вздохнув, он закрыл глаза. Опять эта ревность. Он вел себя так, словно Розамунда была второй Делией, не заслуживала доверия. И это было несправедливо. Розамунда не дала никакого повода подозревать ее в неверности, а он собирался ворваться в конюшню, словно она уже сделала это.
– Я буду говорить с ней спокойно, – наконец сказал он. – И скажу, что я предпочитаю, чтобы в будущем она одевалась, как это принято, чтобы не ставить в неловкое положение себя, меня и окружающих мужчин. Я буду благоразумен.
– Очень хорошо! – Лорд Берхарт с гордостью похлопал сына по плечу.
– Да, очень хорошо, – согласился Шамбли, даже не пытаясь скрыть смех. – Тебе, может, еще удастся победить ревность, это зеленое чудовище. С небольшой помощью.
– Заткнись, Роберт! – рявкнул Эрик и направился обратно в конюшню. Друг расхохотался за его спиной.
Спокойствие Эрика длилось лишь до тех пор, пока он снова не увидел жену. Она все еще стояла на четвереньках, пытаясь вытащить что-то из кучи. И ее туго обтянутая кожаными штанами попка все еще была вызывающе приподнята.
Проклятие, кого он пытается обмануть? Каждый раз, смотря на нее, он думал о том, как бы забраться ей под юбку – или в штаны, – и сейчас был тот самый случай. Более того, Увидев ее в подобной позе, он почувствовал неудержимое желание. Тугие штаны обтягивали ее словно вторая кожа, подчеркивая все изгибы тела. Он мог бы вытерпеть это, не будь совершенно уверен, что подобные мысли возникают и у других мужчин. И в данный момент Смизи стоял позади Эрика и сбоку от Розамунды, наслаждаясь, как был уверен Эрик, картиной, открывшейся его взору.
Прежде чем вспомнить о желании быть благоразумным, Эрик начал рычать, словно цепной пес:
– Жена! Встань с этих чертовых колен и…
Услышав покашливание позади себя, он замолчал и, оглянувшись, увидел отца с приподнятыми бровями и многозначительным выражением лица. Подавив гнев, он увидел, что Розамунда выпрямилась и, усевшись на корточки, с удивлением смотрела на него через плечо.
– Добрый день, жена, – выдавил из себя он, решив не договаривать то, что собирался сказать. И тут же нахмурился, когда услышал собственный голос, потому что, по прав-де говоря, он очень был похож на рык злобного пса.
Глаза Розамунды настороженно прищурились:
– Что-то не так, милорд?
– Да! – Его слова звучали как удар кнута.
Позади раздалось громкое покашливание отца и Шамбли. Скривившись, Эрик выдавил из себя улыбку. – Я… ты… твоя…
– Я полагаю, – прервал лорд Берхарт бормотание сына, – что Эрика беспокоит ваше платье, моя дорогая.
– Мое платье? – Розамунда растерянно посмотрела на свои штаны. – Но на мне нет платья.
– Вот именно! – торжествующе заявил Эрик, но тут же замолчал и сердито посмотрел на Шамбли, больно ткнувшего его локтем в бок. Когда Роберт невинно взглянул на него, Эрик снова повернулся к жене, вздохнул и попытался говорить мягче: – Розамунда, я хочу… Ты должна… Твоя одежда…
Когда он снова начал запинаться и замолчал, Розамунда посмотрела на свою одежду.
– Вам не нравится, что я в штанах, милорд?
– Да! – воскликнул он, довольный тем, что она поняла проблему и ему не нужно говорить об этом вслух.
– Прошу прощения. Я сомневалась, что штаны – уместная одежда теперь, когда я стала леди. Но у меня мало платьев, и я боялась испортить их в этой старой конюшне. И потом, я была уверена, что это не так уж важно, потому что только Смизи видит меня.
– О, – растерянно заморгал Эрик, и его гнев испарился. Оказывается, она и сама думала о неуместности подобной одежды, но надела штаны, чтобы сберечь платья, а вовсе не за тем, чтобы привлечь кого-то и искушать мужчин, как это делала Делия, надевая платья, слишком обнажавшие грудь. И Розамунда не рассчитывала, что кто-нибудь увидит ее в таком виде в конюшне, за исключением беззубого лысого старичка Смизи. Ведь не его же она пыталась завлечь!
– Я велела всем сообщить, что сегодня не смогу принимать больных животных, кроме очень срочных случаев. Вы сказали, что новая конюшня будет готова сегодня, и я хотела проследить за переводом туда лошадей.
– Конечно, тебе хотелось этого, – сказал он и даже сумел улыбнуться. – И ты займешься этим. Конюшня готова.
– Что? – спросила она, широко раскрыв глаза. – Правда? Так скоро?
– Да, – улыбнулся он уже более естественно при виде ее явного восторга. – Пойдем.
Повернувшись, он направился к новой конюшне. Ему и самому не терпелось теперь попасть туда. Он вдруг засомневался, одобрит ли Розамунда конюшню. Она, конечно, видела ее снаружи. За последние четыре дня она несколько раз проходила мимо, но внутри ни разу не была. Наверное, она была слишком сердита на него, чтобы проявить интерес. Сейчас он подвел ее к дверям, которые только что сам навесил, распахнул их и чуть отодвинулся, пропуская ее вперед.
Она неторопливо вошла, оценивающе осматривая многочисленные стойла.
Эрик ждал у дверей, провожая ее беспокойным взглядом. Он сделал новую конюшню в два раза длиннее прежней. В ней было в два раза больше стойл, и каждое просторнее прежних. Он установил полки, навесил крючки для упряжи и предусмотрел место для хранения сена. Он видел, что она заметила все это, но по- прежнему молчала.
Разочарование уже почти охватило его, когда она медленно повернулась.
– Муж?
– Да? – растерянно откликнулся он.
– Она великолепна.
Он с облегчением улыбнулся:
– Подойдет?
– Подойдет? – звонко рассмеялась она, бросаясь ему на шею и целуя. Потом она отстранилась и закружилась, широко раскинув руки. – Она замечательна! Великолепна! Лошади будут в восторге. Я в восторге. И Блэку с Ромашкой понравится. Спасибо вам, милорд! – Она снова восторженно обняла его и поспешила к выходу. – Я приведу их прямо сейчас… и, кстати, переоденусь. – Остановившись у двери, она широко улыбнулась Эрику. – Здесь
