подвыпили. Один из них налетел на меня и облил мое белое платье красным вином. Джон пришел в ярость, я даже боялась, как бы он не вызвал бедолагу на дуэль, поэтому и поспешила увести его прочь. Так мы оказались в конюшне. Я сама попросила его показать мне лошадей, чтобы немного успокоиться.
– Итак, вы занимались любовью на сене. – Валори сделала еще одну попытку сократить рассказ. – Что было потом? Он не сделал тебе предложение?
– Не успел. – Мэг снова вздохнула. – После всего он отвел меня в мою комнату, сказал, что хочет видеть моих родителей, чтобы просить их об одной вещи… и тут нас увидела моя сестра. Она вызвалась помочь мне с платьем и. пока я переодевалась, выспросила все о том, что произошло, потом взяла мое грязное платье и обещала передать Джону, чтобы он зашел за мной через двадцать минут. Я переоделась и принялась ждать его, но прождала напрасно.
– И что случилось на следующий день? – нетерпеливо спросила Валори.
– Он порвал со мной, – ответила Мэг. – После этого я перестала ходить на балы и приемы, потому что мне было больно видеть его, а через три месяца поняла, что жду ребенка.
– Ты сказала ему? Мэг покачала головой.
– Я не знала, что делать, и обратилась за помощью к Бланш. Она заявила, что мой соблазнитель должен нес-, ти ответственность за свой поступок, и вызвалась все ему рассказать, а когда вернулась, сообщила мне, что он лишь рассмеялся ей в лицо. Если я так быстро задрала юбку с ним, то откуда ему знать, что это не происходило с другими? По его словам, ребенок мог быть даже от конюха.
– Ох уж эти мужчины! – с отвращением произнесла Валори.
– Тут я совсем растерялась и даже чуть не выбросилась из окна, но сестра остановила меня, а потом убедила переехать в старый дом на окраине нашего имения. Я взяла с собой только горничную, и все время проводила в прогулках по лесу. За три месяца до рождения ребенка приехала Бланш и пробыла со мной все оставшееся до родов время.
– Так ты родила Джона.
– Да. Роды проходили трудно, поскольку он оказался очень крупным, а когда я спросила, где ребенок, Бланш обещала рассказать мне все позже, когда я отдохну. На следующее утро она призналась, что ребенок родился мертвым, и еще сказала, что слухи о моей беременности дошли до Лондона; моя репутация погибла, а Джон, отец ребенка, женился.
– Естественно, она не упомянула, что он женился на ней, – вставила Валори.
– Тогда я не думала об этом. Джон был потерян для меня навсегда, наш ребенок похоронен в безымянной могиле на сельском кладбище… Мне ничего не оставалось, как только свести счеты с жизнью, но Бланш убедила меня отправиться на острова и начать все сначала…
– После чего ты оказалась на Карибах.
– На корабле, идущем в Порт-Рояль, я повстречала одного человека, его звали Уильям Джилкрист, и он был очень похож на Джона. Потом он начал ухаживать за мной, влюбился в меня, но я так и не смогла его полюбить. Все же я согласилась выйти за него замуж, и капитан поженил нас перед самым Порт-Роялем.
– Ты не была с ним счастлива?
– Я не могу так сказать. В первые годы нашего брака мы построили чудесную плантацию, оба много работали и разбогатели, но, увы, у нас не было детей. – Мэг тяжело вздохнула. – Потом он начал пить и перестал помогать мне. Я чувствовала, что с плантацией происходит что-то нехорошее, но только после смерти мужа поняла, насколько запущены наши дела. Мы оказались по уши в долгах. Когда я расплатилась с кредиторами, денег у меня осталось только на обратный билет до Лондона, и я решила вернуться в семью.
На корабле я познакомилась с молодой женщиной, которая совсем недавно была в Лондоне, – она поделилась со мной последними новостями и сплетнями. Не раскрывая ей своего настоящего имени, я узнала, что мои родители умерли, а старшая сестра вышла замуж за лорда. По словам моей новой знакомой, это случилось через четыре месяца после того, как младшая сестра, то есть я, сбежала с конюхом. Семейный скандал чуть было не повредил и репутации старшей сестры, поэтому сразу после свадьбы она отправилась в деревню и вернулась только через восемь, месяцев вместе с сыном, которому было не меньше полугода.
– И тогда ты поняла, что это твой сын, – догадалась Валори.
– Нет, не сразу. Видишь ли, та женщина не назвала имя лорда; к тому же все эти годы я думала о Бланш как о моей спасительнице. Мне и в голову не могло прийти плохое, пока я не увидела все своими глазами.
– Ты увидела?
– Да. Вернувшись, я, прежде чем добраться до гостиницы, зашла в один магазин и неожиданно заметила там сестру, а затем услышала, как продавец называет ее «леди Бишэм». Тогда я поняла все. Бланш повернулась и увидела меня, но я тут же в слезах выскочила из магазинa и побежала. Мне хотелось убежать куда-нибудь далеко-далеко…
– Так ты оказалась в порту, где тебя и нашел Бык, – закончила за нее Валори.
– Да. Когда он предложил теплую, сухую постель, а в дальнейшем небольшой домик, я подумала, что это будет лучший способ провести остаток моей жизни, вспоминая Джона.
– Вспоминая Джона? – удивилась Валори. – Ты все еще любишь его?
– Да, люблю. Глупо, конечно, но мы были так счастливы вместе. Не могу поверить, что теперь все в прошлом.
– Еще нет.
Обе женщины вздрогнули и обернулись к двери: на пороге, загораживая выход своей массивной фигурой, стояла леди Бишэм.
– Он очень любил тебя, любил до последнего дня, до самой своей смерти, – печально сказала она. – Мэг, я причинила тебе так много зла, но в результате оказалась еще более несчастной, чем ты. В ту ночь, вернувшись из конюшни, ты вся светилась от любви, и я позавидовала тебе: мне хотелось такого же счастья, не важно, какой ценой. Тогда у меня даже не было определенного плана; просто что-то засело в голове, будто сам дьявол нашептал. Я спрятала твое платье в своей комнате и, пройдя к Джону, сказала ему, чтобы он шел на конюшню, а потом побежала к себе, надела твое платье, маску и тайком выскользнула из дома. Придя туда вслед за мной, Джон увидел женщину в твоем платье, лежащую в объятиях пьяного в стельку конюха, которого я еще раньше заметила на конюшне и решила использовать его состояние к своей выгоде,
Мне казалось, что Джон после этого уйдет, но он потащил меня в сторону и принялся избивать конюха, испугалась и убежала, а потом, немного оправившись, переоделась в свою одежду и стала ждать. Большё всего я боялась, что вы можете случайно столкнуться с ним и мой обман раскроется, но ты сдалась и не стала предпринимать никаких попыток хоть что-то исправить. Если сначала я чувствовала угрызения совести, то потом, видя, что ты не хочешь даже немного побороться за свое счастье, перестала мучить себя сомнениями.
– Как я могла бороться, – с горечью сказала Мэг, – зная, что он не хочет встречаться со мной?
– С чего ты, это взяла? Ты даже не пыталась сопротивляться! – зло бросила Бланш. – На твоем месте я бы загнала его в угол и потребовала объяснить, почему он так обошелся со мной после ночи, проведенной вместе, а ты, перестав ходить на балы, так ни разу и не увиделась с. ним.
– Мне было больно и стыдно.
– Что ж, если бы ты собрала в кулак свое мужество, а не ныла бы, как ребенок, то, возможно, все обернулось бы по-другому. Через пару недель Джон начал искать тебя и, думаю, поверил бы в любую ложь, которую ты преподнесла бы ему в качестве оправдания, так как очень сильно любил тебя. Но ты малодушно сбежала…
Мэг закрыла лицо руками и тихо заплакала.
– Потом ты поняла, что беременна, и туг я снова испугалась. Если бы Джон узнал, он обязательно женился бы на тебе, даже полагая, что ребенок не его. Тогда я вызвалась поговорить с ним, но, разумеется, не стала этого делать и, вернувшись домой, снова солгала тебе, уговорила уехать в тот старый дом. Остальным я рассказала, что ты сбежала с конюхом, и, как ни странно, мне поверили. Потом я стала расставлять сети, чтобы заполучить Джона. Как я и предполагала, он запил, и однажды поздно вечером я пришла к нему. Мне казалось, что он примет мое тело, попытается найти во мне утешение. – Она хрипло рассмеялась. – Увы, мне чуть ли не пришлось самой изнасиловать его. Это совершенно не походило на то, о чем рассказывала ты, и было быстро и грубо. Джон постоянно повторял твое имя и уснул прямо на мне. Когда мы потом встретились с ним, Джон чувствовал себя неловко и даже извинился, однако предложения не сделал. Я разозлилась, но вела себя спокойно, ожидая, что забеременею с первого раза. Однако и тут меня постигло разочарование. Тогда мне пришлось снова солгать: я сказала, что у меня будет ребенок, и через неделю мы поженились. В нашу первую брачную ночь Джон довел меня до дверей спальни, поцеловал по-отечески в лоб и отправился в свою комнату. Больше он никогда не прикасался ко мне. Я испугалась, что моя «беременность» не будет заметна, и уже на следующее утро собралась в деревню, где рассчитывала провести все девять месяцев, чтобы никто ничего не заподозрил. Именно тогда я приехала к тебе. Муж даже не поинтересовался, куда и на сколько я уезжаю. Мне это было на руку, потому что я боялась разоблачения. Как же я оказалась глупа! Джон вообще перестал интересоваться мной. Его главной целью стали деньги, состояние будущих поколений Бишэмов. Леди Бишэм некоторое время молчала, затем, вздохнув, посмотрела на свою сестру.
– Теперь ты понимаешь, что твой ребенок не умер. Я отнесла его в гостиницу и отдала кормилице, а потом, посадив тебя на корабль проведя в деревне еще несколько месяцев, вернулась в Лондон с твоим сыном. Я надеялась, что появление наследника поможет улучшить мои отношения с его отцом, но Джон едва взглянул на нас обоих. Он не занимался со мной любовью и даже почти не разговаривал с собственным отпрыском. Только тогда я поняла, какую ужасную ошибку совершила. Моя
