так как не хотел, чтобы Лизетга горевала, но он знал, что это неизбежно.
– Давай. – Северин жестом указал Томасу отпустить поводья. – Скорее, пока он в сознании.
Внезапно они услышали отчаянный женский крик:
– Не-ет!
Вдалеке они увидели одну из карет Сажессов, ее колеса застряли в грязи, и женщина, спотыкаясь бежала к ним через поле. Томас поднял руку, чтобы ударить лошадь по крупу, но Северин резко остановил его, заметив вылезающую из кареты Рене. На лице его появилось недовольное выражение. Он молча наблюдал, как его жена и оба сына Волерана шли к нему через поле.
Лизетта упала, но быстро поднялась, утопая в мягкой влажной земле. Она задрожала от страха, увидев, что никто не держит поводья лошади. Сквозь слезы она видела петлю на шее Макса и веревку, привязанную к суку дерева над ним. Он был жестоко избит, и глаза его были закрыты.
– Вы ошиблись, – заговорила Лизетта тихим дрожащим голосом, боясь испугать лошадь. Она подошла к Северину с вытянутыми руками, в которых держала сложенное пополам письмо. – Пожалуйста, взгляните и ничего не делайте, пока не прочтете.
Томас нерешительно протянул руку к поводьям, но жеребец отпрянул, вращая глазами. Его огромное тело напряглось, готовое рвануться вперед. Лизетта передала письмо Северину и уставилась на лошадь, как загипнотизированная, понимая, что жизнь ее мужа на волоске. В голове ее промелькнуло множество молитв. Зашуршала бумага, когда Северин перевернул страницу, и жеребец беспокойно зашевелил ушами.
Лизетта начала медленно, шаг за шагом, приближаться к дрожащему животному.
– Не бойся, – шептала она. – Постой спокойно еще немного, только одну минуту…
Лошадь насторожилась, и Лизетта остановилась, чувствуя, что сердце ее готово выскочить из груди.
– Нет, – тихо проговорила она. – Еще немного… О, пожалуйста, я не могу потерять тебя, Макс… – Один шаг, затем другой, и она вынуждена была опять остановиться, так как животное фыркнуло и затопталось на месте. По лицу Лизетты потекли слезы, когда она посмотрела на натянутую веревку. Макс мог упасть в любой момент.
Сзади раздался тихий голос Жюстина:
– Я сейчас перережу веревку. Не двигайся.
Мальчик двинулся позади лошади к дубу. В руке у него был нож. Ловко, как кошка, он полез на дерево.
– Стой, парень! – крикнул Северин Дюбуа, доставая кремневый пистолет, Жюстин продолжал лезть на дерево, как будто не слышал его. – Эй, парень… – повторил Дюбуа, но Лизетта прервала его:
– Опустите пистолет, месье Дюбуа. Теперь вы знаете, что мой муж не виноват.
– Письмо еще ничего не доказывает, – ответил он.
– Вы должны верить ему, – сказала Лизетта, не мигая глядя перед собой. – Оно написано рукой Этьена Сажесса. – Она никогда не думала, что испытает такое волнение в своей жизни. Ее единственный шанс на счастье, все, чем она дорожит, может рухнуть в одно мгновение.
– Почерк нетвердый, но похож на его, – согласился Северин. – Этьен часто любил выдавать какую-нибудь чепуху за правду. Чем это письмо отличается от подобных его проделок?
Рене посмотрела ему в лицо, решительная, холодная и рассудительная.
– Перестань издеваться над ребенком, Северин. Будь настоящим мужчиной и признай ошибку.
Ветерок зашевелил складки юбки Лизетты, и они затрепыхались. От движения красного бархата жеребец рванулся вперед. Лизетта с ужасом увидела, как тело мужа на мгновение застыло в воздухе.
Но веревка уже не была привязана к дереву. Жюстин успел перерезать ее.
Макс рухнул на мягкую землю и не двигался. Холодный ветер шевелил его черные волосы…
Глава 16
Северин взглянул на распростертое на земле тело и обратился к Рене.
– Ты уверена, что в этом письме правда, Рене? – сказал он с усмешкой. – Действительно ли Бернар убил Корин? Впрочем, это не имеет значения. Я все-таки думаю, что Максимилиан убил твоего брата за то, что тот приставал к его маленькой хорошенькой жене.
– Зачем Максимилиану прибегать к убийству? – спросила Рене. – Если он желал смерти моего брата, то Этьен предоставил ему возможность покончить с ним честным путем! Максимилиан мог убить его на дуэли, но не сделал этого. Он мог также потребовать удовлетворения на балу у Лежера и заколоть его шпагой прямо там. Никто не осудил бы его. Но он и этого не сделал. О, Северин, ты знаешь, что я говорю правду!
Сняв петлю с шеи Макса, Лизетта положила его голову и плечи себе на колени. Его рубашка была разорвана, одежда мокрая и грязная. Если бы у нее был плащ, чтобы защитить его от дождя! Лязетта обняла мужа, и слезы полились ручьем, когда она поняла, как сильно его избили.
– Мой любимый… – Лизетта дрожащей рукой начала искать пульс, и ее охватила паника, пока она не нашла его на шее Макса. – Теперь ты в безопасности, – еле слышно шептала она, разглаживая его волосы и вытирая кровь с лица. Он слабо застонал, и Лизетта успокоила его:
– Я с тобой, милый.
Макс ухватился дрожащими пальцами за ее бархатную юбку. Только что он стремительно падал в холодную мрачную пустоту и неожиданно оказался в нежных объятиях. Острая боль пронзила все его тело, и он инстинктивно попытался зарыться поглубже в приятное успокаивающее тепло. В ушах звучал нежный женский голос. Мозг сверлили неясные вопросы, и он попытался повернуться на бок, но теле его пронзали тысячи раскаленных ножей. Он вздрогнул от боли.
– Лежи спокойно, – прошептала Лизетта, укладывая его на спину. – Все хорошо. – Она посмотрела на потрясенного Жюстина, стоявшего в нескольких шагах. – Жюстин, передай месье Дюбуа, что мы забираем отца домой, – решительно заявила она.
Жюстин кивнул и подошел к Дюбуа, который все еще спорил со своей женой.
– Почему ты защищаешь его? – спрашивал Дюбуа с раскрасневшимся лицом.
Рене решила отказаться от пререканий, зная, что уже добилась цели. Теперь надо дать почувствовать мужу, что он победитель.
– Я не защищаю, – сказала она, заметно смягчив тон. – Только хочу, чтобы настоящий убийца моего брата был наказан. А разве ты не желаешь найти Бернара? Будет справедливо, если ты сможешь добиться от него правды.
– Возможно, это сделал он. – Северин повысил голос, чтобы все могли услышать его. – Где Бернар?
Никто не ответил. Лизетта лихорадочно размышляла. Она, возможно, и помогла бы им найти Бернара. Пусть, в конце концов, делают с ним что хотят, лишь бы больше не видеть его отвратительной физиономии. Но Бернар – брат Макса, и только Макс имеет право решать, как поступить с ним.
– Бернар дома. Сегодня он должен сопровождать свою мать в церковь. Он обычно находится в домике для гостей.
Жюстин и Филипп сдержанно посмотрели на нее, зная, что она лжет.
– Верно, – подтвердил Жюстин. – Вам лучше поехать туда сейчас же, если хотите застать его. Не удивлюсь, если Бернар скоро уйдет и останется на ночь в городе. – В его голосе прозвучала искренняя злоба, когда он добавил:
– Надеюсь, он получит то, что заслужил!
– Месье Дюбуа. – Северин спокойно встретил взгляд Лизетты, ничуть не выражая сожаления по поводу того, что он сделал с ее мужем. – Пожалуйста, верните мне письмо. Это единственное доказательство, которое я могу предъявить капитану Жерве, чтобы предотвратить арест Максимилиана.
– Сначала я должен знать, – ответил Северин, – намереваетесь ли вы и ваша семья обратиться к властям по поводу состояния вашего мужа.
Другими словами, она получит письмо, если пообещает не рассказывать капитану Жерве и его лейтенантам, что Сажессы жестоко избили ее мужа. Лизетта подавила бессильную злость, подумав, что власти в любом случае ничего не сделают. Но ее ненависть к Дюбуа и Сажессам останется на всю жизнь, и она дала себе обещание, что когда-нибудь они поплатятся за свои дела. Лизетта не смотрела на Жюстина, зная, что он думает то же самое.
– В обмен на письмо мы будем молчать, – пообещала она. – Пожалуйста, помогите кучеру вытянуть карету из грязи, прежде чем уедете. Я должна побыстрее доставить мужа домой, иначе вы будете виноваты в его смерти.
– Конечно, – согласился Северин, скрывая за грубостью свою неловкость. Он не был мягкосердечным человеком, так же как не был способен на искреннее раскаяние. Но что-то во взгляде молодой жены Волерана вызвало в нем непрошеное чувство стыда – она была похожа на ребенка, которого незаслуженно обидели взрослые. Лизетта продолжала обнимать своего мужа, как бы защищая его от всех бед на свете.
– Странная пара, – проворчал Дюбуа, вполголоса обращаясь к Рене. Затем повернулся и сделал знак братьям Сажессам, чтобы те помогли вытащить карету из грязи. – Эта женщина не понимает, что представляет собой это чудовище. Иначе не стала бы защищать его.
– Может быть, она единственная, кто знает, каков он на самом деле, – задумчиво ответила Ренэ. Она оглянулась назад с неожиданной грустью. – Мне бы хотелось, чтобы она была женой Этьена. Возможно, ей бы удалось изменить его.
Макс медленно возвращался из глубокого забытья к мучительной действительности. Глаза его открылись, и он обнаружил себя окутанным мягким бархатом. Он осторожно размышлял над создавшейся ситуацией и шаг за шагом вспоминал, что произошло. Макс решил, что он еще не умер, так как испытывает сильнейшую боль. Нерешительно пошарив рукой, он нащупал мокрую землю, клочок или два травы и грязный край юбки Лизетты. Ее нежные пальцы гладили его волосы.
– Теперь уж это продлится недолго, – пообещала она, склонившись над ним. – Скоро мы будем дома, Макс.
Макс услышал отдаленные звуки голосов. Ему хотелось знать, что происходит.
– Помоги мне, – приказал он дрожащим голосом.
–
