получится.
Но один раз он дал ей передышку, когда в середине недели пришлось отправиться в Рэй, чтобы побывать в приюте, где выросла Венера. Рэй находился от Лондона в половине дня пути, если часто менять лошадей, поэтому Торн, захватив с собой Джона Йейтса, выехал рано утром.
Заранее он послал распорядителю просьбу о встрече. Поэтому их приняли сразу по прибытии и проводили в тесную контору, где их радостно приветствовал мистер Гоф.
Это был высокий, тощий старик, которого озадачил визит Торна, но он тем не менее честно заставлял себя отвечать на вопросы его сиятельства.
– Меня интересует, – заявил Торн, – одна из ваших сирот, которую вы выпустили под именем Мадлен. Ее привезли к вам еще девочкой примерно лет двадцать назад.
Гоф сцепил пальцы и задумался.
– У нас проживало несколько девочек с таким именем, милорд.
– Она была ярко-рыжая.
– Ах, эта. Я знаю, кого вы имеете в виду Мадлен Форрестер.
Услышав знакомое имя, Торн подобрался и уголком глаза заметил, как вздрогнул Джон Йейтс.
У него были подозрения, что Венера и погибший Томас Форрестер как-то связаны, но если у них в детстве была одна фамилия, это значит, что они скорее всего были братом и сестрой, а не любовниками. Разоткровенничавшись с Дианой, Венера сказала, что у нее был брат, но их разделили, когда его отправили в другой работный дом.
– Понимаете ли, в чем дело, мистер Гоф, – у Торна заранее была заготовлена история, – я здесь по поручению моей тетки. Несколько лет назад ее сиятельство остановилась на постоялом дворе по дороге в Лондон, и ей прислуживала молодая девушка, которую звали Мадлен. Тетка забыла ее фамилию, в памяти осталось только, что она выросла в приюте в Рэйе. Ей хочется отписать ей некоторую сумму в качестве оплаты за любезность. Может, вы каким-нибудь образом поможете отыскать ее?
Видимо, приняв на веру историю Торна, Гоф кивнул.
– Мадлен уехала отсюда, когда ей исполнилось шестнадцать. Я это помню. За ней приезжал брат.
– У нее есть брат?
– Да, милорд, но я не помню его имени.
– Вы не знаете, куда они направились отсюда?
– Мне кажется, кто-то говорил, что в Лондон, но, боюсь, не скажу, куда именно.
– А что с ее семьей? Этот приют был единственным?
– Я помню, что она была из хорошей семьи. Не из Рэйя, но откуда-то поблизости. Ее родители были убиты. Весьма шокирующий инцидент. Может, моя жена расскажет вам больше. В то время она отвечала за дортуары.
Оба джентльмена ждали недолго, пока Гоф ходил за женой. Торн молча глянул на Йейтса и не сомневался, что они думают об одном и том же. Ни к чему делать скоропалительные выводы, но, вероятно, они натолкнулись на объяснение, почему Форрестер так интересовался «хранителями». Если «хранители» имеют какое-то отношение к насильственной смерти их родителей, это могло дать и Мадлен, и Томасу серьезный повод для мести.
Через несколько минут, торопясь, появилась миссис Гоф, но не смогла добавить ничего существенного к воспоминаниям мужа.
– Когда ее привезли к нам, она была злым молчаливым ребенком. Но уже тогда она была красавицей. Я всегда боялась, что из-за внешности девочка пойдет по кривой дорожке.
Так и получилось, подумал Торн. Девочка стала торговать телом в высококлассном борделе и в конце концов сама стала мадам. Если бы ее родители не погибли, у нее наверняка была бы совсем другая жизнь. Еще один весомый мотив для мести.
– Что-нибудь можете вспомнить о ее брате, миссис Гоф?
– Очень мало, милорд. Только то, что его тоже отправили в работный дом. Наверное, приходской, где-нибудь поблизости от их дома. Должно быть, там не было приюта для девочек, потому-то Мадлен и прислали сюда.
Поблагодарив обоих Гофов, Торн сделал взнос в приютский фонд милосердия. Как только Торн и Йейтс уселись в дорожную карету и тронулись назад в Лондон, они обсудили положение и пришли к выводу, что теперь необходимо выяснить, имеют ли «хранители» какое-нибудь отношение к убийству родителей Мадлен и Томаса.
– Немедленно отправь сообщение сэру Гавейну, – обратился Торн к Йейтсу. – Попроси посмотреть в архивах сведения о задании двадцатилетней давности или около того, которое могло иметь отношение к старшим Форрестерам. Ты его секретарь, поэтому подскажи, откуда начать поиски.
– Сделаю, милорд. Только ответ с Кирены придется ждать месяц или больше.
– Слишком долго, я знаю. Именно поэтому я хочу, чтобы ты написал всем «хранителям» – отставным или действующим – здесь, в Англии, которые могли иметь к этому отношение. Я уже опросил наших лондонских агентов о Томасе Форрестере. Пока без толку. Я также попросил министерство иностранных дел проверить, упоминался ли он в их досье. Правда, из-за угрозы новой войны с Бони их приоритеты наверняка лежат в другом направлении. Но вдруг кто-нибудь из наших старичков вспомнит про смерть Форрестеров.
Йейтс задумчиво кивал головой:
– Отличная идея. Надеюсь, здесь нам повезет. Я ничего не смог добиться от соседей по сгоревшему дому, где жил Томас. – Йейтс помолчал. – Очень удачно, что мисс Шеридан сумела вытянуть из мадам сведения о приюте. Иначе мы так бы и топтались на одном месте.
– Да, это было удачно, – недовольно признал Торн. – Но это последний раз, когда мы привлекли мисс Шеридан. Портрет Венеры вот-вот будет закончен, и я больше не хочу рисковать и подставлять мисс Шеридан.
– Вы расскажете ей о том, что мы раскопали про Томаса Форрестера?
– Нет. Если она спросит, скажу только, что мы ездили в Рэй и нашли кое-какие новые зацепки. Лучше держать ее в стороне.
Торн решил вывести Диану из расследования.
Однако разделить их с Венерой оказалось не так-то легко. Все из-за того, что он недооценил независимость натуры Дианы. Нужно было учесть, что стоит выпустить джина из бутылки, обратно его просто так не затолкнешь.
На выходных, когда он приехал к Диане в студию, она сказала, что вчера в первый раз показала Венере законченный портрет.
– Видно было, что она очень довольна результатом.
– Еще бы, – ответил Торн, рассматривая портрет, в котором игра света и теней производила ошеломляющее впечатление. – Может быть, это ваша лучшая работа.
– Венера считает, что я без труда найду покровителей, которые помогут сделать карьеру в искусстве.
В ответ Торн, сдвинув брови, посмотрел ей в глаза:
– Мне кажется, я и сам могу найти вам покровителей.
Она окинула взглядом просторную студию, посмотрела на служанку, которая занималась уборкой.
– Вы и так много для меня сделали, Торн, – пробормотала Диана. – Я хочу, чтобы мою работу оценивали по ее достоинствам, а не благодаря подкупу и угрозам.
– Так и будет, – миролюбиво сказал он. – Но для вашей репутации не пойдет на пользу, если вы будете зависеть от покровительства клиентов Венеры.
Ее глаза загорелись неповиновением. Диана ехидно прикрыла рот рукой.
– Не могу поверить! Лорд Торн, известный своей испорченностью, разглагольствует о том, что нужно придерживаться ханжеских правил приличия.
Он усмехнулся:
– Это искажает привычный образ, да? Но пусть так и будет. Главное, вы должны немедленно прекратить видеться с Венерой.
– Стыд! Невозможно порвать с ней только для того, чтобы уберечь мою репутацию. Она любезна со мной. И если откровенно – она мне нравится.
Торн пристально посмотрел на Диану:
– Вы забыли о том, что она, возможно, причастна к гибели Натаниеля?
Диана нахмурилась. Чувство вины и боль отразились в ее глазах. Торн попал в точку.
– Пожалуй, действительно я забыла об этом, – запинаясь, проговорила она. – Но мы так сблизились с Венерой.
Решив, что достаточно давить на нее, Торн взял Диану за руку и повел к двери.
– Не будем спорить. Сходите переоденьтесь. Я забираю вас на целый день.
Вздрогнув, она насупилась:
– Зачем?
– В Ричмонде проходит выставка цветов, на которой нам нужно показаться.
Солнце садилось, когда они возвращались из Ричмонда в Лондон. Чувствуя, как накатывает волна облегчения и усталости, Диана откинулась на подголовник, радуясь, что скоро будет дома.
– Устала? – спросил заботливо Торн.
– Угу, – только и ответила она, закрывая глаза.
Когда Торн попытался прижать ее к себе, Диана выпрямилась и пересела на противоположное сиденье.
– Прошу вас, милорд, держите свои загребущие руки при себе. Было очень мудро поприсутствовать с вами на столь важном мероприятии, как выставка цветов, но это не повод приставать ко мне.
Торн тихо хохотнул и оставил Диану в покое.
А примерно через четверть часа, когда начали опускаться сумерки, карета неожиданно замедлила ход. В недоумении Торн опустил окно, чтобы посмотреть, что случилось.
Прямо перед ними на дороге стоял всадник в маске и вооруженный пистолетами. На самом деле их поджидало двое по обе стороны дороги, мрачно оценил позицию Торн. Один наставил пистолет на кучера, другой – на лакея, который находился на запятках. Несомненно, карету остановили разбойники.
Почувствовав прилив возбуждения, Тори схватился за пистолеты, которые всегда держал заряженными именно для таких случаев. Но неожиданно грянул залп. Карета дернулась и рванула вперед, отчего задний лакей потерял равновесие и свалился на землю вслед за раненым кучером. Никем не управляемая, четверка коней помчалась как стрела.
Набирая скорость, карета миновала разбойника на коне. У Торна был миг, чтобы понять, что бандит справа целится из пистолета прямо в него. Выругавшись, он пригнулся, оттолкнув
