нижний столб перил. Казалось, он подыскивает слова.
– Вчера я прямо спросил Боддингтона, чего он ждет, почему не обращается ко мне с просьбой дать разрешение на брак с тобой.
– Не надо, папа!
– Нет, надо. Я твой отец, а это значит, что на мне лежит ответственность за твою дальнейшую судьбу и я имею право вмешаться, если сочту это необходимым. Знаешь, что Уоллес мне ответил? Что он не уверен в твоих чувствах. – Лидия собралась запротестовать, но отец остановил ее движением руки. – Лидия Джейн! Мужчина нуждается в некотором поощрении.
Он не может вечно находиться между небом и землей. Дело женщины – подать ему знак, помочь ощутить
под ногами твердую почву. – Оглядев Лидию, он нахмурился. – Я уверен, что этот молодой человек ждет только конкретных знаков внимания. Как только это произойдет, он попросит твоей руки. Вы могли бы обручиться еще до конца этой недели! Боддингтон – хорошая партия, да и сам по себе неплох. Из него получится прекрасный муж. – Виконт помедлил и продолжал уже иным тоном, с отеческой нежностью: – Он сумеет сделать тебя счастливой. А как буду счастлив я, видя, что твоя жизнь устроена!
– Но, папа!
– В чем дело? – осведомился он нетерпеливо.
– Я еще не готова к браку! – выпалила Лидия с храбростью отчаяния.
– К браку нельзя подготовиться, – сказал виконт, пожимая плечами. – Люди вступают в брак, когда приходит время.
– А как же ты сам? Ведь ты был уверен в своих чувствах?
– Еще бы! Я знал, что из моей невесты выйдет прекрасная мать для моих детей и энергичная хозяйка дома. Разве я ошибался?
– Но ведь между вами не все в порядке.
– С чего ты взяла? – спросил сбитый с толку виконт. – Между нами все хорошо, лучше и быть не может. – Он подумал и поправился: – Никаких серьезных разногласий, не старайся сменить тему! Иди и скажи Боддингтону что-нибудь приятное.
– Как-нибудь потом.
Лидия была и испугана собственной дерзостью, и восхищена ею. Покидая болота, она даже не надеялась выказать в родном доме ту силу характера, которую открыла в себе рядом с Сэмом и которую успела полюбить. Здесь это могло плохо кончиться, но ей так и не удалось полностью вернуться в привычную колею, к полному послушанию.
Ее отец сдвинул брови. Однако это был не гнев, а скорее тревога. Лидия смутилась.
– У меня есть и другие интересы, папа. Я днями не могу опробовать новый лук, а между тем Джиллс уже расставил мишени. Если мало тренируешься, пропадает 265
навык. Ты же не хочешь, чтобы у меня ослабела рука! Ну, я пойду? Иначе потом опоздаю на обед.
Виконт покачал головой, но не нашел, что возразить. Страстный охотник, он уважительно относился к любому виду стрельбы.
– Позже так позже, – согласился он.
– Не волнуйся, я буду любезна с Бодцингтоном. Лидия не кривила душой: она не имела ничего против
Боддингтона. Как человек достойный, он заслуживал по крайней мере любезности.
Глава 17
Переговоры подобны партии в покер: кто-то непременно должен быть слабой стороной. Если вы не можете определить, кто это, значит, это вы и есть.
Если бы Боддингтона спросили, как он понимает любовь, он перечислил бы качества, которые желал видеть в своей избраннице: здравый смысл, хорошие манеры, привлекательную внешность и тому подобное. Любовь для него была решением связать свою жизнь с определенной женщиной, принятым после тщательного взвешивания всех «за» и «против». Ему казалось естественным выбирать возлюбленную, как новый костюм. «Пожалуй, я возьму вон тот, в мелкую полосочку – он здесь самый элегантный».
Возможно, дело было в том, что ему еще не довелось испытать на себе всю власть любви, всю ее силу. Он еще не взлетал на ее крыльях, не страдал, не задавался вопросом, достоин ли он этого чувства. Так думала Лидия, лишь недавно открывшая для себя, что любовь – это стихийное бедствие. То, что возникло между ней и Боддингтоном, и рядом не стояло с настоящей любовью, ни один из них не питал к другому сколько-нибудь сильных чувств, однако они благосклонно относились друг к другу, ценили друг друга, и это казалось не самым худшим поводом вступить в брак.
Если она и дальше будет мешкать с поощрениями, Боддингтон может переметнуться к кому-нибудь другому. Что она тогда почувствует? Безусловно, досаду. И все? Пожалуй, да.
Поклонников у Лидии хватало. Она была не настолько глупа, чтобы не сознавать главной причины, по которой они к ней слетались. Больше всего их привлекало богатое приданое и положение в обществе. Как по отцовской, так и по материнской линии происхождение Лидии не оставляло желать лучшего, но и с такими отличными данными она не стала лучшей партией в Англии, так как имела обо всем собственное мнение, а это не слишком нравилось женихам. Боддингтон великодушно уверял ее, что она слишком умна, чтобы это скрывать. Он никогда не препирался с ней, не старался настоять на своем, а, наоборот, поддакивал, хотя сам же над собой и посмеивался. Втайне Лидия поражалась тому, что после шести сезонов она еще не перешла в разряд прирожденных старых дев, а лишь прослыла разборчивой невестой.
Она не терялась в присутствии сильного пола, держалась ровно и дружески. В ней ощущалось здоровое влечение к мужчине, замешенное на самоуважении. Клив полагал, что не последнюю роль тут играют маленькие женские уловки. Роуз всегда могла хорошо причесать Лидию, а сама она не только умела элегантно одеться, но и в нужный момент держалась кокетливо. Конечный результат был настолько неоднозначен, противоречив и так сильно интриговал мужчин, что каждый сезон добавлял одного или двух к числу воздыхателей Лидии. Тот факт, что граф Боддингтон, наследник маркиза Эмсвика, вот уже два года находится в их числе, подогревал интерес остальных. Стоило ему отсеяться – и акции Лидии сразу пошли бы вниз.
Акции. Фонды. Основной капитал. Все это были понятия, вполне применимые и к вопросам брака, в том числе в глазах Лидии и ее домашних. В конечном счете это была сделка, деловое соглашение. Было бы кстати еще и влюбиться, но любовь – штука своенравная, она могла прийти, а могла и нет. В любом случае жизнь продолжалась.
Поскольку Лидия не могла распоряжаться собственной судьбой, она научилась в совершенстве владеть луком. Здесь она была себе полной хозяйкой, безгранично верила в себя и потому попадала точно в центр соломенной мишени с расстояния в шестьдесят ярдов, причем стреляла из лука в тридцать два фунта весом, который считался слишком тяжелым для женщины и, если уж на то пошло, слишком длинным – пять футов восемь дюймов. Именно в Уэльсе, на севере Англии, был изготовлен на заказ новый лук, о котором Лидия напомнила отцу. Его доставили в замок неделю назад. Сразу по прибытии Лидия опробовала его в Риджент – парке. Точность прицела оказалась выше, чем у ее прежнего оружия, однако до серьезной тренировки дело так и не дошло: не хватало времени. Вот почему Лидия с жадностью ухватилась за возможность вволю пострелять, примериться к новому оружию и оценить, каковы ее шансы на успех в будущих турнирах.
Она рассчитывала пройти на стрельбище через розарий, но добралась только до террасы, где появилась в самый разгар драматического повествования. Рассказчиком был Сэм. Аудитория – Клив, Джулиана Вертер и Элизабет Пинкертон – зачарованно внимала каждому слову.
– …и вдруг – из-за холма индейцы! С гиканьем и улюлюканьем мчатся вверх по склону на своих полудиких лошадях. Не так чтобы очень много, шестьдесят или чуть больше, но это только начало. Вскоре их уже были… – Сэм широко развел руки, – неисчислимые полчища! Тот, кто никогда не видел атакующих команчей, не знает, как леденеет кровь в жилах!
– Ах! – воскликнула Джулиана Вертер в сладком ужасе. – Тогда вы и получили это шрам, мистер Коди?
Она указала на красноватый след зажившей ранки в углу губ Сэма. Элизабет Пинкертон замахала руками.
– Ну что ты, дорогая! Это совсем другая история. – Которую она просто жаждала пересказать, это было
совершенно очевидно по блеску ее глаз. – Мистер Коди совершил благородный поступок: не позволил пятерым негодяям ограбить жену бакалейщика. Он уложил их всех до единого, но последнему удалось нанести ему удар в лицо. Вообрази себе, пятеро на одного. Мистер Коди вышел победителем, хотя и дрался голыми руками! – Элизабет повернулась к Сэму. – Ну же, мистер Коди, продолжайте! Итак, на вас напали команчи.
– Дело в том, что они не… – начал Сэм.
– Не настолько ужасны, как вы утверждали? – кокетливо спросила Джулиана. – Опишите нам этих дикарей.
– Они дьявольски ловкие. А как управляются со своими томагавками! От удара в лоб отдаешь Богу душу мгновенно, но все же не настолько быстро, чтобы не ощутить, как оба глаза вылетают из орбит.
Дамы дружно схватились за сердце, но потом сообразили, что Сэм их поддразнивает, и облегченно захихикали. Должно быть, он адресовал им самую обаятельную из своих улыбок, так как они еще и залились румянцем смущения.
– Команчи умеют на полном скаку свешиваться с неоседланной лошади и даже пролезать у нее под брюхом. В бою это приходится кстати, потому что мешает в них целиться.
– Где вы набрались всего этого, мистер Коди? – спросила Лидия, не скрывая насмешки. – Вероятно, начитались дешевых романов.
Сэм повернулся и тотчас расцвел белозубой улыбкой. Белозубой в буквальном смысле: взгляду Лидии представился ряд зубов, почти безупречных, если не считать одного слегка обколотого в какой-нибудь драке
