все же придется выслушать меня, пока не вернулся Майкл.
— Что вы хотите мне сказать? — насторожилась Ли. Тетка поправила белую кружевную отделку чепца и судорожно сжала руки.
— У меня есть к тебе одна просьба: убеди мужа .принять предложение твоего дяди. Граф задумал одно выгодное дело, и он…
— Сожалею, тетя, но я не вмешиваюсь в дела мужа и вам советую последовать моему примеру. А теперь, если вы не против…
— Мы погибли! Разорены!.. — без обиняков объявила тетка.
Ли уставилась на нее, уверенная, что ослышалась.
— Я знала, что это тебя удивит.
— Но как это случилось? — удивленно спросила Ли. — Поместья Олдвиков так обширны…
— В том-то и дело. Они не только обширны, но и запущены и требуют непомерных расходов. На одно содержание поместий ушло все наше состояние — до последнего пенни. — Оглядевшись, тетка перешла на шепот: — Нам грозит нищета, понимаешь?
— Но насколько я помню, прежде управление поместьями не составляло труда. Тем более что доходы, приносимые имениями…
— Доходы! — Тетка презрительно фыркнула. — С каждым годом они сокращались. После отъезда твоей матери твой отец утратил всякий интерес к делам и перестал следить за своим состоянием. Господь свидетель, твой дядя пытался поправить положение, но он лишен таланта делать деньги из воздуха, как некоторые. — Миллисент вздохнула. — Его единственным предприятием, которое принесло хоть какую-то прибыль, был контракт на строительство судов, заключенный с Рейвеном. Именно поэтому твой дядя и решил возобновить сотрудничество с ним. Дело наверняка окажется прибыльным, если ты сумеешь убедить герцога изменить свое решение.
— Значит, он уже отказал дяде? — спросила Ли, удивленная подобной откровенностью.
Графиня пренебрежительно махнула рукой:
— Это еще ничего не значит. Если ты уговоришь его…
— Я уже сказала, что не вмешиваюсь в дела мужа.
— А как насчет дел ближайших родственников? — Тетка пригвоздила ее к месту укоризненным взглядом. — В них вы тоже не вмешиваетесь, ваша светлость?
Ли отвернулась с недоверчивым смешком — так странно ей было слышать, что именно тетя Миллисент упрекает ее в предательстве интересов родных. Это обвинение поразило своей нелепостью.
— Разумеется, при твоем нынешнем положении тебе не о чем беспокоиться, — продолжала графиня, — но подумай о сестре!
Ли быстро обернулась к ней:
— Наследство Кристианы никоим образом не связано с фамильными поместьями.
— Конечно, — подтвердила тетка, — но представь себе, какой скандал может разразиться, если мы не предпримем самых решительных мер… И как можно скорее!
Ли пожала плечами:
— Едва ли финансовые затруднения родственников, с которыми Кристиана не виделась десять лет, повлияют на ее будущее, особенно теперь, когда она вправе рассчитывать на поддержку герцога Рейвена.
Тетка вздрогнула, словно слова Ли обожгли ее:
— Может, ты и права. Но у моей Дженни нет таких преимуществ.
— Судьба Дженни не моя забота! — Ли ощутила укол совести, который постаралась скрыть от тетки взглядом, достойным герцогини.
— Ушам своим не верю! — воскликнула графиня, касаясь руки Ли и впиваясь в неё пристальным взглядом заплывших глазок. — Ты же никогда не была эгоистичиой и злопамятной!
— Эгоистичной? — переспросила Ли. — Злопамятной? И вы осмеливаетесь обвинять меня после того, что нам с сестрой пришлось терпеть все эти годы по вашей вине? Вы смеете просить меня об одолжении после того, как отвечали отказом на каждую просьбу, не позволяли навестить вас и лишали даже слов ободрения? Нет, эгоизм и злопамятность тут ни при чем, — заявила она, не давая себя перебить, — все дело в…
Последнее слово застряло у нее в горле.
Справедливость! Справедливость в понимании Адриана, готового унизить и невинного, и виновного, оставляя за собой выжженную, безжизненную пустыню.
Ей не терпелось броситься домой, к Адриану, чтобы пробудить в нем остатки чувств, исцелить глубокую, саднящую рану, которую невольно разбередила сегодня утром. Но как она могла помочь ему справиться с прошлым, если сама не хотела забывать о былых обидах?
Воспользовавшись ее замешательством, тетка возобновила мольбы, не понимая, что зря теряет время. Никакими доводами и уговорами нельзя было склонить Ли к согласию. Времена ее беспомощности миновали. Она имела полное право сама принять решение: или покончить с прошлым, или сохранить его в душе навсегда. Точно так же ей самой вскоре придется решать, как быть — остаться в Лондоне или вернуться в пустой дом в Бэмборо, быть женой Адриана или спрятаться в собственную раковину.
— Я ничего не могу обещать, — произнесла она, прервав графиню на полуслове, — кроме одного: я попытаюсь замолвить за дядю словечко в разговоре с Рейвеном.
Глава 15
Что-то изменилось — Адриан почувствовал это, едва захлопнув парадную дверь. Застыв, он прислушался, а затем оглядел мраморный холл Рейвен-Хауса. Все вещи стояли на своих местах, только в холле стало светлее. Адриан впервые заметил, что на хрустальной люстре так много подвесок, сияющих, точно грозди бриллиантов.
Что-то не просто изменилось, а исчезло. Вот в чем дело — чего-то в доме недоставало! Адриан осмотрелся внимательнее и наконец с радостью осознал, чего недостает: пыли. Ее не оказалось нигде, ни на полу, ни на мебели, ни на стеклянных абажурах. Прежде они казались тусклыми, а теперь сияли. Исчезла тонкая серая пелена, приглушавшая цвета.
Принюхавшись, Адриан понял, что в доме господствует совершенно новый аромат. Как же вести себя с женой, способной преобразить вокруг себя даже воздух? Адрианом постепенно овладело раздражение.
Лимоном — вот чем пахнет в доме, наконец понял он и решил, что этот запах удачно сочетается с блеском отполированных ореховых перил резной лестницы. Сквозь запах лимона пробивались другие ароматы, острые и приятные. Рот Адриана наполнился слюной. Судя по всему, сегодня на ужин подадут вовсе не баранину, а по всем расчетам следовало ожидать именно ее. Что здесь происходит, черт возьми?
Открыв рот, чтобы позвать Торна, Адриан вдруг вспомнил, что Торн теперь приставлен к кухне, а лакеем — или, вернее, дворецким, — стал старший конюх. Но позвать Фелса Адриан не успел.
— Слушаю, ваша светлость, — послышался голос слуги.
Адриан вздрогнул:
— Откуда ты взялся?
— Оттуда, сэр. — Фелс указал на каморку под лестницей. — Я услышал, как открылась дверь, и подошел поближе, ожидая, когда вы позовете меня.
— Но я тебя не звал!
— Я предугадал ваше желание, ваша светлость.
— Ошибаешься, — отрезал Адриан, — ты всего лишь напугал меня! Когда понадобится, я позову. — «Торн никогда не являлся по собственной воле!» — мысленно добавил он, вдруг затосковав по старым порядкам и старому слуге.
Фелс поклонился.
— Как вам угодно, сэр. Хотя проще всего позвать слугу, позвонив в колокольчик, — Он указал на витой шнур, болтающийся у соседней стены.
— Ты прав, беда лишь в том, что половина колокольчиков в доме не звонит.
— Теперь они исправны, ваша светлость.
Адриан чертыхнулся:
— Весьма похвально. Герцогиня уже, дома?
— Да, сэр. Она у себя. Она просила вас зайти, как только вы вернетесь.
Адриан посмотрел туда, где широкая витая лестница уходила на второй этаж. Вспомнив о предыдущем разговоре, он предпочел бы встретиться на общей территории.
— Передай герцогине, что я приглашаю ее поужинать со мной, — приказал он.
— Мадам уже велела подать ужин в ее спальню, — известил Фелс.
Значит, она до сих пор дуется, решил Адриан.
— Ужин на двоих, — добавил слуга. А может, вовсе не дуется? Меньше всего на свете Адриан сегодня вечером ждал приглашения в спальню Ли, а тем более на ужин для двоих. Что, черт возьми, задумала эта женщина?
Едва войдя в спальню жены, Адриай понял, что их здесь трое — он, герцогиня и ложе. Кружевное покрывало царило не только в комнате, но и в мыслях Адриана, и чем дольше он думал о нем, тем больше убеждался, что их в комнате трое — если не считать туалета Ли.
Совсем не предназначенный для раннего вечера, этот пеньюар с глубоким вырезом был прозрачен, облегающ и казался живым существом. Он выглядел то совершенно бесцветным, то переливался всеми цветами радуги, лаская тело Ли и доводя Адриана до помешательства.
Ярко пылающие свечи только осложняли положение. Они были десятками расставлены по всей комнате. Их отблеск играл на плечах и груди Ли, невольно наводя на мысли о спелом, сочном персике, который так и просится в рот. Адриан поперхнулся слюной, но виной тому были вовсе не ароматы из-под серебряных крышек на блюдах.
Следовало признать, что Ли предприняла на редкость продуманный ответный ход. Но что это было — насмешка или приглашение? Не важно, твердо ответил себе Адриан. Какими бы ни были мотивы супруги, вечеру не суждено остаться спокойным. Как только Ли услышит неприятное известие, от ее благодушия не останется и следа.
— Что это? — осведомился Адриан, поднимая одну из крышек и обнаруживая под ней сочный ростбиф, свежую спаржу со сливочным соусом и молодой картофель, посыпанный мелко нарезанной петрушкой. Жаль, что сегодня ему придется обойтись без ужина…
— Ужин, — объяснила Ли, снимая крышку со второго блюда. — А вот и закуски: русская икра, испанские маслины и восхитительные болонские колбаски. — Взяв одну колбаску с блюда, она поднесла ее
