потребовать именно я.
— Вы? У меня? — Рейвен скрестил руки на груди и издал краткий недоверчивый смешок. — А вам известно, кто я такой, мадам?
— Разумеется. Должна с прискорбием сообщить, что вы мой муж.
— Я герцог, — нетерпеливо поправил он.
— Следовательно, я герцогиня, — тихо, но твердо изрекла Ли. — Точнее, ваша герцогиня, ваша светлость. В доказательство могу представить подписанное вами письмо и вот это кольцо.
Она протянула вперед левую руку, надеясь, что она не задрожит. По словам мистера Грантли, массивное золотое кольцо с печаткой надел ей на палец сам Рейвен.
— Это не доказательство. Кольцо вам велико.
— Было велико, а теперь впору. — Ли повернула руку ладонью вверх. — Мистер Грантли был так любезен, что отослал кольцо ювелиру.
— Правда? Значит, мистер Грантли…
— Порядочный человек, — перебила Ли. — Он глубоко сожалеет о роли, которую ему навязали в этом фарсе, и потому заверил меня, что готов оказать всяческую помощь. Я на него не в обиде. Людям свойственно ошибаться.
— Еще бы! — Рейвен вскочил и принялся вышагивать по комнате.
— По-моему, вы оказываете на него дурное влияние.
— Вот как? — Обернувшись, Рейвен снова пронзил ее гневным взглядом. Ли вдруг показалось, что герцог в любую секунду может оскалить зубы. — А что еще вам известно о моем характере, герцогиня?
— Известно кое-что, но об этом потом.
Хрипло рассмеявшись, Рейвен провел ладонью по своим темным волнистым волосам, откидывая их со лба. На его лице играл золотистый отблеск свечей.
Он чересчур хорош собой, решила Ли. Его лицо приковывало взгляд — так иной раз невозможно оторваться от превосходной картины. Однако Ли не могла вообразить себе картину, при виде которой ее сердце забилось бы так бешено, как в эту минуту.
— Это безумие, — наконец выпалил Рейвен, безвольно опуская руки.
— И я того же мнения.
— Вы все равно ничего не добьетесь.
Ли вскинула брови:
— О чем вы?
— О том, что привело вас сюда! — Рейвен нетерпеливо взмахнул рукой.
— Всего две недели назад я охотно согласилась бы с вами. Правда, в то время я считала абсолютно невозможным заболеть, а через несколько дней, придя в себя, обнаружить, что ты стала женой совершенно незнакомого человека. Смею добавить: человека сомнительной репутации.
Губы Адриана насмешливо изогнулись.
— Вы же сказали, что с критикой в мой адрес можно подождать.
Ли согласно кивнула.
— Ну ладно! — Герцог схватил стул и уселся на него верхом, не спуская глаз с Ли. — Я совершил ошибку и раскаиваюсь в этом. Во что она обойдется мне?
— Обойдется?
— Вот именно. Назовите свою цену.
— Ах вот как? — Ли окинула его внимательным взглядом. — Скажите, сэр, в чем именно вы раскаиваетесь: в том, что совершили гнусный, непростительный поступок, или в том, что вместо трупа обрели жену?
Рейвен вдруг почувствовал неловкость, несмотря на всю свою дерзость.
— Послушайте, леди Стреттон… то есть Рейвен… — Он раздраженно вздохнул; — Не знаю даже, как к вам обращаться…
— Не вижу ничего плохого в том, что вы будете звать меня Ли. — Она помолчала. — В конце концов, мы женаты.
Идеально правильные губы герцога сложились в печальную улыбку, и в глубине души Ли шевельнулось некое теплое, непривычное чувство. Должно быть, разыгрались нервы, решила она.
— Хорошо, Ли. — Он ослабил галстук. — Я хотел сказать, что искренне сожалею о случившемся. У меня и в мыслях не было оскорбить вас — напротив, я был готов оплатить все ваши расходы. Надеюсь, добропорядочный мистер Грантли сообщил вам об этом?
— Он рассказал мне все.
— Предатель! — прошипел Рейвен.
— Потому что он служит Богу?
— Уилл? Как бы не так! Чаще всего он служит себе.
— Мистер Грантли посвящен в духовный сан!
— А кто, по-вашему, посвятил его… по крайней мере замолвил за него словечко?
— Он объяснил, что его благодетель вы. — Герцог удовлетворенно кивнул. — В таком случае принуждение с вашей стороны выглядит непростительным.
— Принуждение? — переспросил Адриан. — Да я в ту ночь был пьян! И его преподобие Уилл — тоже. Неужели он умолчал об этом? Все мы были навеселе. Колин вдруг вспомнил, как Реджи Плимптон овдовел почти сразу после женитьбы, вот я и подумал…
— Вы подумали: «Как удобно!» — оборвала Ли герцога, оскорбленная его попыткой оправдаться. — Да-да, мне известно о том, что вы замышляли! Вы считали, что нашли способ превратить брак в защиту от навязчивого внимания дам и при этом не обременять себя заботами о жене!
Адриан пожал плечами:
— Да, что-то вроде того.
— А поскольку я, на ваше счастье, была в забытьи, вы не удосужились спросить моего согласия или выяснить, как я отношусь к вашему решению. Мои мысли, чувства и желания не имели для вас ни малейшего значения! И правда, зачем было задумываться обо мне? Ведь вы же мужчина, джентльмен, пэр Англии! А я всего-навсего женщина, чьи жизнь и смерть зависят от ваших прихотей. И смею добавить, капризов рассудка, затуманенного вином!
Внезапно Ли с досадой заметила, что она дрожит. Она не часто теряла самообладание, в сущности, всегда избегая проявления любых сильных чувств. Эту встречу она все откладывала до тех пор, пока не сумела успокоить бурю в душе, вытеснить гнев здравым смыслом, а. горечь — тщательно продуманным планом. По крайней мере самой Ли казалось, что в этом она преуспела. Но теперь, когда она так нуждалась в рассудительности и уверенности, самообладание грозило покинуть ее.
Этого она не могла допустить; Она не четырнадцатилетняя девочка, которая трепещет под строгим взглядом отца. Она вовсе не собиралась обливаться слезами или умолять его. Следовало как можно скорее взять себя в руки и перейти к делу.
Набрав в лёгкие побольше воздуха, Ли приготовилась к наступлению.
Тут она обнаружила, что Рейвен наблюдает за ней с циничной усмешкой на лице. Его вид лишь укрепил Ли в своем решении.
— Вы закончили? — осведомился он.
— Да.
— Теперь вам легче?
— Нет. Легче мне станет, когда мы уладим злополучное затруднение, виновник которого вы.
— Стало быть, теперь это всего-навсего «злополучное затруднение»? А ведь всего несколько минут назад вы, герцогиня, относились к этому событию гораздо серьезнее и даже в доказательство пылко предъявили мне свое кольцо!
— Ваше кольцо, — поправила Ли. — Но при чем тут пылкость и серьезность? Рискуя разочаровать вас, ваша светлость, я все же замечу, что мы всего лишь супруги, а не любовники.
— Боже упаси! Такое мне и в голову не приходило! — Губы Рейвена сжались. — Но довольно препирательств! Перейдем к делу. Чего вы хотите от меня, герцогиня? Денег, драгоценностей? Собственный особняк в городе?
— Ни то, ни другое, ни третье, — отозвалась Ли, почувствовав, что наступил долгожданный момент. — Я требую только того, что вы пообещали мне при свидетелях и перед лицом Бога.
Рейвен озадаченно нахмурился.
— Быть моим мужем, — подсказала Ли.
Он стремительно вскочил, опрокинув стул.
— Вы предлагаете и дальше ломать эту нелепую комедию?
— Я ничего не предлагаю. Я требую, чтобы вы сдержали слово.
— Но это же абсурд! Мы даже не знакомы…
Ли тоже поднялась. Если герцогу вздумалось бушевать, ему придется смотреть ей в глаза.
— О том, что мы совершенно чужие люди, вам следовало задуматься, прежде чем обмениваться со мной клятвами.
— Никакими клятвами мы не обменивались! — возразил Рейвен. — Вы были на грани обморока.
— Кому об этом известно?
— Мне! — рявкнул Рейвен. — И всем, кто присутствовал на церемонии!
— А мне нет, — возразила Ли. — И мистеру Грантли тоже. Он заверил, что если бы не услышал мой голос, то был бы обязан прервать церемонию.
— То, что он услышал… — Рейвен осекся и раздраженно покачал головой. — Словом, об этом не стоит и говорить. Весь этот брак — фальшивка, и никакой суд не поверит вам, если вы попытаетесь доказать обратное.
— Вот именно.
Эти слова стали для Рейвена полной неожиданностью. На миг ему показалось, что он все перепутал и забыл, кто виновник всей этой истории.
Он метнул в Ли испытующий взгляд:
— Так чего же вы добиваетесь, мадам?
— Того же, что и несколько минут назад. Я хочу, чтобы вы сдержали свои обещания… по крайней мере на время.
— А если я откажусь? — поинтересовался Рейвен, скрестив руки на груди и с вызовом вздернув подбородок.
В этот момент Ли окончательно поняла, что любое проявление слабости или растерянности обернется против нее. Она распрямила плечи.
— Тогда я буду вынуждена погубить вашу репутацию — так, как вы погубили мою.
Рейвен громогласно расхохотался.
— Что в этом смешного? — с упреком спросила Ли, едва сдерживая гнев.
— Каждое слово! — отозвался он, вытирая выступившие от смеха слезы. — Мадам, если ваша цель — погубить мою репутацию, мне остается лишь пожелать вам удачи. За многие годы я сам сумел нанести по своей репутации пару чувствительных ударов, и теперь, боюсь, мое доброе имя навсегда запятнано.
— Мне хорошо известно, что вы пользуетесь славой…
— Подлеца? Развратника? Исчадия ада?
— Повесы. Но женитьба на умирающей женщине без ее согласия — поступок непростительный даже для титулованного джентльмена.
Рейвен пренебрежительно скривил губы.
— Вы были бы изумлены, узнав, что оправдать можно любое преступление — за
