потом побежала к конюшням. Страх, что она опять может исчезнуть, заставил Траскотта броситься за ней вдогонку. Он перехватил ее на полпути.
– Вайолет.
Она остановилась и, испуганно оглянувшись на него, покраснела. Она сделала легкий реверанс, как только он подошел. Ее глаза были устремлены вниз, на узенькую полоску гравия, разделявшую их.
– Добрый день, мистер Траскотт, – тихо проговорила она.
– Уолтер. Пожалуйста, называйте меня так. Я хочу, чтобы вы знали о том…
– Прошу простить меня, сэр, но вы хорошо знаете характер капитана Пеннингтона?
– Его характер? Думаю, что да.
Она взглянула на него с надеждой:
– А это опасно, когда он сердится?
– По-разному. Он может быть очень опасен.
– А вы можете совладать с ним, когда он в таком состоянии?
– Мне приходилось уже делать это раз или два.
– Тогда вы должны пойти вместе со мной, – сказала она, кивая в сторону дома. – Как родственнику, вам, наверное, будет удобно помочь мисс Гвинет. Пожалуйста, поторопитесь.
Траскотта явно забавляла ее озабоченность. Вайолет резко развернулась, когда поняла, что он не собирается следовать за ней.
– Пожалуйста, сэр! Капитан Пеннингтон, ворвавшись в комнату, был похож на дикого зверя. Моя хозяйка слишком ослабела от ран, чтобы себя защитить. Нельзя медлить ни секунды.
Уолтер, хмыкнув, пошел за ней.
– Для того чтобы рассеять ваши опасения, я с удовольствием буду охранять спальню Гвинет, но не возьму на себя смелость войти внутрь – не хочу стать причиной еще больших неприятностей. То, что натворила Гвинет, ужасная глупость. Она подвергала свою жизнь опасности из-за фантазий. Я считаю, что она вполне заслужила ту головомойку, которую капитан Пеннингтон намерен ей устроить. Я также смею уверить вас, что у его грубости есть пределы. Я согласен постоять у их двери… ну, на всякий случай, если капитан Пеннингтон не удержится и проявит свой характер именно так, как вы себе это представляете, и я буду рад иметь вас под рукой. – Они уже подходили к дому, Вайолет шла впереди. Траскотт, умышленно замедлив шаг, произнес:
– Я буду выглядеть глупо, стоя там в одиночестве. Вы не составите мне компанию?
Легкий румянец появился на ее нежных щечках. Вайолет застенчиво посмотрела на него:
– Да, сэр. Я постою там с вами.
– Зовите меня просто Уолтер.
У Дэвида не было серьезного намерения наказывать Гвинет. Стремительно подходя к ее кровати, мысленно он собирался прочитать ей нотацию по поводу ее глупости, а потом отвезти в Баронсфорд, но что-то в ее прекрасных зеленых глазах, блестевших от злости и в то же время обрадованных его появлению, обезоружило его. Дэвид слегка отдернул простыню, чтобы поцеловать Гвинет, но она сама раскрыла ему свои объятия.
– Я очень сердит на тебя.
Это было все, что смог проворчать Дэвид, когда их поцелуй наконец-то прервался. Он присел на край постели. Но не успел он дать волю своему раздражению, как Гвинет обвила рукой его шею, чтобы поцеловать его снова.
Как было легко забыть обо всем, ощущая теплое прикосновение ее губ, особенно тогда, когда она страстно целовала его. Дэвид наклонился к ней ближе. Его рука откинула простыню. Он распахнул на ней халат и погладил грудь через тонкую ткань сорочки. Гвинет выгнулась навстречу, ее голова запрокинулась, она закрыла глаза, и сладострастный стон вырвался из ее груди.
– Врач не запрещал тебе заниматься любовью? – спросил Дэвид.
– Нет, – ответила она, и на губах ее появилась нежная улыбка. – По поводу любви не было наложено никаких запретов, он был очень точен в этом вопросе.
Дэвид оглядел повязки на ее руке и плече. Его опять начало терзать беспокойство. Он посмотрел ей в глаза:
– Почему ты так поступила? Почему ты убежала от меня?
– А разве ты не прочитал мое письмо?
Дэвид откинул рукой волосы с ее лба и посмотрел в глаза.
– Да, я прочел это чертово письмо, но не нашел там ответа. Мне нужна правда, Гвинет.
Покраснев от смущения, она отвернулась.
– У нас с тобой была чудесная ночь – ночь любви, но это все, Дэвид. Этого вполне достаточно для нас. По крайней мере для меня.
Он склонился к ней еще ближе, чтобы она не могла отвернуться от его взгляда.
– Мы оба знаем, что это не правда. Всего мгновение назад ты хотела заняться со мной любовью. И мы будем заниматься любовью днем, и ночью, и завтра, и много дней подряд. Мы хотим друг друга, Гвинет. К чему это отрицать?
– Это бывает только тогда, когда мы вместе, – горячо возразила она. – Вот поэтому я и убежала. Я не могу четко мыслить, когда ты рядом. Я теряю голову в минуты, подобные этим. Ты слишком опасный противник для меня и моего ума. Нам не стоит заходить так далеко, как мы это делали раньше. Я считаю, что нам еще не поздно остановиться и все забыть.
Дэвид нежно провел пальцем по ее нижней губке.
– Значит, ты считаешь, что все можно забыть?
Она не ответила, потому что не могла трезво мыслить, когда он рядом.
Более чем когда-либо Дэвид понимал, что они созданы друг для друга. Он так хотел, чтобы Гвинет стала его женой, его любовницей, его другом. Но как это ей объяснить? Нет, он должен ее убедить. Но ведь она была романтиком в душе, так что его слова имели мало общего с тем, о чем она мечтала.
– Я не забуду тебя, любовь моя. – Он коснулся ее лица до того, как она успела отвернуться. – Ты ведь знаешь, я хотел тебя все это время, пока ты пропадала. Я потерял голову, когда, приехав сюда, обнаружил, что тебя здесь не было. Я никогда не ухаживал за тобой как полагается, никогда не говорил Августе о своих намерениях и никогда не делал тебе официального предложения руки и сердца. Я позволил себе сказать это, потому что между нами случилось то, что случилось. Но я могу все изменить. И тогда мы начнем все сначала.
У нее на ее глазах появились слезы.
– Но почему я, Дэвид? Ты можешь выбрать себе кого захочешь! Почему ты решил выбрать меня?
Вместо ответа он поцеловал ее, страстно, нежно и долго, как будто хотел вложить в этот поцелуй всю свою любовь.
– Что-то там тихо, – прошептала Вайолет, нерешительно прислоняя ухо к двери и прислушиваясь. – Как вы думаете, он уже что-нибудь сделал с ней?
Она неодобрительно посмотрела на Траскотта, который хмыкнул при этих словах. Она даже заметила, что он с трудом сдерживает смех. Он переступил с ноги на ногу, а потом снова облокотился о стену.
– Да нет, едва ли. Я думаю, что Гвинет незачем его опасаться.
Вайолет чувствовала себя глупо, стоя возле двери и изображая охрану. Она понимала, что означала улыбка Траскотта. Возможно, капитан Пеннингтон рассказал ему о том, что произошло между ним и Гвинет в Гретна-Грин, точно так же как об этом ей по секрету рассказала Гвинет. Но никакие звуки, в том числе и непристойные, не доносились из-за двери. Впрочем, не было слышно и голосов.
Только одно сейчас удерживало Вайолет, чтобы не постучать в их дверь, – признание Гвинет о чувствах, которые она испытывала к Дэвиду Пеннингтону. Вайолет искала только повод, чтобы завести об этом разговор. Если эти двое действительно были так влюблены, что это всем было видно, то Вайолет не понимала, почему бы им не поделиться друг с другом своими неприятностями. Какое бы предубеждение капитан Пеннингтон ни испытывал к женщинам- писательницам, он должен был понять, что увлечение Гвинет не просто хобби. Если он ее любит, значит, непременно поможет ей избавиться от назойливого шантажиста.
– Я думаю, – произнес Траскотт, – это будет выглядеть нелепо, если кто-то из них откроет дверь и обнаружит, что мы стоим здесь и подслушиваем.
Только он произнес эти слова, как дверь действительно отворилась. Вайолет отступила в сторону, едва в дверном проеме показалась фигура рослого мужчины.
– На этот раз я не очень сильно ее отругал. Но я вернусь еще раз сегодня днем, чтобы наказать ее как следует.
Все, что смогла сделать Вайолет, так это кивнуть ему в ответ с очень глупым видом. Сейчас он выглядел гораздо спокойнее и совсем не казался страшным. Его ярость, похоже, утихла.
– Я буду вам признателен, если вы попросите служанку приготовить для меня комнату на этом этаже. Я намерен остаться в Гринбрей-Холле вплоть до выздоровления мисс Дуглас, а потом заберу ее в Баронсфорд или дождусь прибытия ее тетушки.
А ведь Гвинет упорно повторяла, что ни за что больше не встретится с этим высоченным шотландцем, подумала про себя Вайолет.
Вежливо поклонившись ей, Дэвид закрыл дверь в спальню Гвинет и зашагал по коридору. Траскотт последовал за ним, бросив на прощание Вайолет многозначительный взгляд – дескать, он тоже скоро вернется.
