усмехнулся. — Будь мы равнодушны друг к другу, нас бы это донельзя раздражало.
Реджи рассмеялся, и ревность, зашевелившаяся в его душе при виде счастья друга, сразу отступила.
— Но мы говорим о твоей жизни, а не о моей. Теперь, когда мне известны все подробности, я уверовал: твоя мисс Эффингтон права. — В глазах Маркуса светилось сочувствие, но голос звучал непреклонно. — Вы с ней не пара.
— Ты можешь ошибаться, — небрежно заметил Реджи. — И она тоже.
— А тебе хочется, чтобы она ошиблась?
— Не знаю. Конечно, отчасти это было бы приятно, но когда речь заходит о мисс Эффингтон, я ни в чем не уверен. И это невероятно злит. — Он тяжело вздохнул. — Тем не менее вы с ней правы: общего будущего у нас быть не может. И еще одно… Маркус, никакая она не моя мисс Эффингтон. — Неожиданно Реджи кольнуло сожаление. — И никогда моей не будет.
Глава 5
— Неплохо, — одобрительно промурлыкал лорд Беркли, не сводя глаз с эскизов, разложенных перед ним на длинном столе в библиотеке Беркли-Хауса. — Весьма неплохо.
Кэсси не позволила себе поддаться на лесть.
— Это всего лишь наброски. Не что иное, как бессвязные мысли на бумаге.
— Не скромничайте, мисс Эффингтон, они бесподобны. — Он выпрямился и одобрительно кивнул. — У вас несомненный талант.
— Вы очень любезны, милорд, но скромничать не в моих привычках, — решительно заявила Кэсси, глядя на свои наброски. — Меру своих способностей я прекрасно сознаю.
Он рассмеялся:
— Было бы удивительно, если бы вы ее не знали! Каждый, кто выполняет подобную работу не ради удовольствия, а за плату, должен быть уверен в себе, иначе ему не выжить.
Кэсси искоса взглянула на собеседника.
— А окажись на моем месте мужчина, вы отнеслись бы к нему иначе?
Беркли помедлил, словно понимая, что ступил на зыбкую почву.
— Да. Кэсси приподняла бровь.
— То есть не совсем. Мисс Эффингтон, вы наверняка понимаете: для девушки из прекрасной семьи ваше занятие выглядит… мягко говоря, странно.
— Ну разумеется, я понимаю. — Она пожала плечами. — В сфере отделки домов, по крайней мере за плату, с давних пор господствуют мужчины.
— И вас не смущает то, что вы вторглись в чужую сферу?
— Ни в малейшей степени. Меня беспокоит другое: то, что одаренным женщинам практически негде применить таланты, которыми наградил нас Господь. Но так уж устроен мир, и вряд ли он когда-нибудь изменится.
— Ясно. Вы все понимаете, но не желаете мириться.
— Это разные вещи, не так ли? — Кэсси нахмурила брови и задумалась. — А ведь мне грех роптать на судьбу. Я ни в чем никогда не знала отказа, мне жилось легко и привольно. Мои привилегии трудно перечислить.
— Но несмотря на это, вы поставили себе на службу собственные таланты и основали, если не ошибаюсь, довольно прибыльное дело.
— Только не забывайте, милорд: я не такая, как большинство женщин. Я… — она грустно улыбнулась, — эксцентричная особа.
— Следовательно, «эксцентричными» в обществе принято называть людей, не желающих покорно мириться с отведенной им ролью. В вашем случае, мисс Эффингтон, эпитет «эксцентричная» — высшая похвала.
— Донесите это до сведения моих братьев, хотя вряд ли они согласятся с вами.
— Надо бы заключить с вами пари и дать вам выиграть кругленькую сумму. — Лорд Беркли усмехнулся, а Кэсси опять отметила, что у него приятная улыбка. Неподдельная — вот она какая. Как будто лорд Беркли искренне радуется всему, что видит вокруг. Эта мысль заинтриговала Кэсси. Пожалуй, даже слишком.
Она снова вернулась к своим рисункам.
— Как я уже сказала, это предварительные наброски. Предстоит еще многое запланировать, а также принять немало ответственных решений и лишь потом звать маляров и обойщиков.
— А мне ваши наброски по душе.
— Правда? — Кэсси окинула беглым взглядом разбросанные по столу бумаги.
Плодами своих трудов она была довольна, но общаться не с хозяйкой, а с хозяином дома все еще не привыкла. Кэсси понятия не имела, как относятся к выбору мебели и тканей мужчины, и, несмотря на уверенность в своих способностях, сомневалась, что ее вкусы совпадут со вкусами лорда Беркли. Кроме того, все прежние заказчицы чуть ли не с первых минут начинали безоговорочно доверять Кэсси. Но лорд Беркли не спешил проявлять доверие.
— Можете мне поверить. Но признаться, я был бы не так доволен, если бы переделка затронула и библиотеку.
— Согласно вашим распоряжениям к библиотеке я и не прикоснусь. Но если вы передумали…
— Нет-нет! — поспешно перебил лорд Беркли, оглядывая библиотеку. — Здесь я не желаю менять ни единой вещи. Меня вполне устраивает и мебель, и главное — атмосфера в этой комнате.
Его взгляд медленно заскользил по библиотеке, словно лаская каждую давно знакомую деталь. Драгоценные панели стен были почти сплошь завешаны старинными семейными портретами и современными полотнами, среди которых Кэсси заметила работы кисти Тернера и Констебла. На полках, занимающих торцевые стены комнаты, тесными рядами выстроились тома в добротных кожаных переплетах. Все в этой комнате свидетельствовало о мужских делах, сделках и предприятиях, недоступных пониманию дам. Кэсси не удивилась тому, что лорд Беркли ничего не желает здесь менять. Попроси он заново обставить библиотеку, Кэсси была бы разочарована.
— В ней есть нечто особенное, — добавил он с видом человека, довольного своим миром.
— Можно сказать и так, — пробормотала Кэсси. Он ответил ей насмешливым взглядом.
— Насколько я понимаю, вам не нравится стойкий запах кожаной обивки удобных, но старых кресел, к которому примешивается книжная пыль?
— Вы забыли упомянуть про запахи табака и бренди. И вправду особая атмосфера. Мужская.
— Об этом я как-то не задумывался, но вы, пожалуй, правы. — Лорд Беркли вскинул бровь. — А вас это смущает? Вы опять вторглись в чужое пространство.
— Нисколько, — отмахнулась Кэсси. — Как мы уже выяснили, угрызений совести за вторжение на мужскую территорию я не испытываю, хотя, признаться, моя смелость не безгранична. К примеру, в клубе для джентльменов ноги моей не будет. Это неприлично.
Лорд Беркли поперхнулся смешком.
А Кэсси продолжала, словно ничего не услышав:
— Но в чем-то я с вами согласна: здесь уютно, чувствуются верность традициям и покой.
Он одобрительно кивнул и еще раз осмотрел библиотеку.
— А мне, знаете ли, очень приятен сам дух этой комнаты — я не имею в виду ее запах. Очевидно, причиной тому воспоминания. Здесь мы с отцом проводили долгие часы.
— Давно он умер? — тихо спросила Кэсси.
— Почти двенадцать лет назад, но в библиотеке мне всегда кажется, будто он вышел на минуту. Я любил его — как человека, не просто как отца, и он относился ко мне как к другу. По-моему, даже гордился мной. — Он надолго умолк, вспоминая давно минувшие дни. Наконец он опомнился и виновато понурил голову. — Прошу простить мне этот неуместный прилив сентиментальности, мисс Эффингтон.
— Смотрите, милорд, как бы она не подпортила вам репутацию. — Под беспечным тоном Кэсси попыталась скрыть сочувствие, вызванное явной привязанностью лорда Беркли к отцу. — По-моему, невозможно быть одновременно беспутным и сентиментальным.
Он рассмеялся:
— Отныне постараюсь следить за собой.
Их взгляды встретились, и у Кэсси возникло странное ощущение, будто они достигли взаимопонимания. Наверное, дружба между ними все-таки возможна. И даже нечто большее.
Может быть…
Нет, ни в коем случае.
Кэсси решительно отвела взгляд и постаралась сосредоточиться на эскизах или на чем угодно, лишь бы не думать о дрожи где-то в глубине тела.
— Эти мазки краски дают приблизительное представление о колорите будущей обстановки, но поскольку это акварель, учтите, что оттенки будут более насыщенными. На эскизах тона указаны лишь приблизительно. Например, — она придвинула поближе рисунок столовой, — эти обои выглядят темно- розовыми, но будут иметь цвет зернышек граната — самый подходящий для этой комнаты.
— Цвет зернышек граната?
— Ну, темно-красный.
— Ах да, красный, — сообразил лорд Беркли. — Прекрасный цвет.
Кэсси подавила усмешку. Все-таки лорд Беркли — типичнейший мужчина, но при всем этом интересный человек.
— Благодарю, милорд. А в этой гостиной, пожалуй…
— Извините, что перебил, мисс Эффингтон, — вдруг выпалил он, — но разговор об отце навел меня еще на одну мысль… Скажите, как относятся к вашему занятию другие члены семьи, особенно родители? Они так же недовольны, как ваши братья?
— Откровенно говоря, не знаю. — На миг Кэсси задумалась. — Мой отец объяснил бы вам, что в семье Эффингтон все женщины и девушки отличаются упрямством. Они издавна привыкли ни с кем не считаться. — Она сверкнула улыбкой. — Отец говорит, что это у нас в крови.
— Кажется, что-то подобное я уже слышал, — иронически отозвался он.
— А еще отец добавил бы, что не намерен запрещать дочерям искать свое место в жизни, лишь бы не дошло до скандала. — Только теперь Кэсси осознала, на какой рискованный шаг отважился ее отец. — По-моему, с отцом мне повезло.
— Он удивительный человек.
— Вы правы.
— А ваша
