вправе знать, что скрывается под одеждой.
Видимо, пора основать движение за то, чтобы мужчины обнажались в большей степени!
Когда Эльф, спотыкаясь о складки тоги, довольно неуклюже выполняла поворот, ее блуждающий взор остановился на монахе в низко надвинутом капюшоне. Длинное черное одеяние полностью скрывало его фигуру, но что-то в том, как он шел по залу, наводило ее на мысли об обнаженном теле, которое она помнила так хорошо.
Если это Форт, то видел ли он ее? Ее пламенеющее, как костер, платье невозможно проглядеть. Как бы там ни было, он явно не ищет ее общества, а напротив, шагает к двери с тем же властным превосходством, которое заставляло расступаться толпу в Воксхолле.
Да он уходит!
Эльф извинилась перед Ферроном, промямлив что-то об ушибленном пальце, и кинулась за монахом, мысленно проклиная тесноту и давку. Когда она, задыхаясь, добежала до лестничной площадки, граф уже спускался в холл, направляясь к выходу.
Она ринулась вниз и, обогнав его у подножия лестницы, преградила ему путь.
— Мадам?
Стоя двумя ступеньками выше, он подавлял ее своим ростом. Эльф не могла не подняться на одну ступеньку, хотя и оказалась слишком близко к нему
— Monseigneur Le Compte! [16].
— Вам что-нибудь нужно? — спросил он по-французски так, словно говорил с совершенно незнакомым человеком.
Определенно, он не лежал без сна по ночам, тоскуя по пропавшей Лизетт! Эльф приподняла край своей полосатой юбки.
— Вы обещали преподать мне несколько уроков, как улучшить мой вкус, милорд.
— Боюсь, вы обознались.
Эльф схватилась за веревку, опоясывающую его талию.
— Полагаю, нет. Дама вправе передумать.
Он резко повернулся лицом к ней и, сжав ее руку повыше локтя, быстро втолкнул ее в примыкающую к холлу тесную прихожую.
— Ты совсем рехнулась? — сердито бросил он, захлопнув за ними дверь.
Опять он в ярости. Его привычное, очаровательное состояние. Граф отпустил ее руку, а Эльф выпустила его шнур.
— Почему вы так решили, милорд?
Он откинул капюшон. Не тронутые пудрой волосы свободными завитками спадали на плечи, придавая ему… необузданный вид. Так граф выглядел в спальне, когда предстал перед ней обнаженным, с той лишь разницей, что сейчас он был разгневан.
Трепет испуга пробежал по телу Эльф от сознания, что она может переусердствовать в своей игре, однако девушка положила ему на грудь слегка дрожащую руку.
— Я искренне сожалею, что убежала в ту ночь, милорд.
Но все произошло так неожиданно. После того как у меня было время подумать…
Он накрыл ее руку своей ладонью.
— Ты оценила все преимущества? — Он так внимательно изучал ее лицо, что ей стало страшно: как бы он не узнал Эльфлед Маллоран, несмотря на маску, пудру и иностранный язык. — Я даже не уверен, что это ты. Может быть, ее родственница, нарядившаяся в тот же костюм.
Странно, но Эльф почувствовала себя задетой, что он ничего не запомнил, кроме ее платья, которое этот ужасный человек назвал жутким.
— Но разумеется, — вкрадчиво проговорил граф, — я мог бы узнать твой вкус.
Ну и притворщик! Тем не менее на душе у нее полегчало от столь явного намека. Значит, он не совсем к ней равнодушен.
— Мне как-то неловко целоваться со служителем церкви, милорд, — с притворной скромностью вымолвила она.
Он приподнял ее подбородок.
— Я заранее отпускаю тебе все грехи.
Он прильнул к ее губам в долгом поцелуе, в котором было больше мастерства, чем страсти. Когда он поднял голову, ей хотелось потереть онемевшие губы.
— Мне не показалось это слишком греховным, милорд.
— Если ты действительно надумала согрешить, Лизетт, я охотно покажу тебе дорогу в ад этой же ночью. — В его голосе не ощущалось и намека на тепло. — А теперь расскажи, с какой целью ты все это затеяла.
Итак, даже приняв ее за Лизетт, он оставался человеком, которого она так хорошо знала, — настороженным, недоверчивым, циничным. Видимо, та ночь — исключение. В чем, однако, он ее подозревает?
Что ж, по крайней мере она может выйти с ним на улицу и выманить шотландцев. Но ночь безумной страсти и совращения теперь кажется маловероятной.
Эльф прикрыла веером предательски дрогнувшие губы.
— Просто хотела снова вас увидеть, милорд.
— Зачем? Ты проявила такую изобретательность при побеге, что я посчитал тебя умнее.
Она потупилась с показной застенчивостью.
— Простите, милорд. Я боялась, что, несмотря на ваши заверения, вы все-таки меня изнасилуете.
— Опасность, что я тебя изнасилую, возрастает с каждой минутой. В твоих словах не много смысла, Лизетт. Кто стоит за всем этим?
— Никто!
Испытывая сильное искушение стукнуть его по голове чем-нибудь тяжелым, Эльф повернулась к нему и увидела, что он переменил позу и стоит со скрещенными на груди руками, прислонившись к спинке дивана. Она вдруг почувствовала озноб, вызванный чем угодно, только не страхом.
— Как ты сюда проникла? — требовательно спросил он. — Сомневаюсь, что леди Ярдли прислала тебе приглашение.
— Ну, знаете! Моя кузина получила приглашение. Она из благородных.
— Вот как. — Он задумался над подобной возможностью. — А она здесь?
— Да, милорд.
— Кто она?
— С какой стати я вам это скажу?
— Все еще хочешь сохранить в тайне свое имя. — Он цинично улыбнулся. — Итак, кузина предоставила тебе полную свободу и не поднимет шума, если тебя похитят. Оставим пока эту тему, а тем временем расскажи мне, что ты в действительности задумала. И побыстрее.
Эльф принялась усердно обмахиваться веером. Почему бы этому настырному типу не приступить к отведенной ему роли и не начать ее совращение? На сей раз она собиралась оказать только видимость сопротивления. Но если так пойдет дальше, ей самой придется его соблазнять.
— Я… я всего лишь хотела, чтобы вы простили меня, милорд. Боюсь, вы обиделись на меня.
— И напрасно, — расхохотался он. — Единственное, что беспокоило меня, — не закончила ли ты дни в сточной канаве с перерезанным горлом. Впрочем, я не откажусь получить назад свой пистолет.
Сообразив, что испепеляет взглядом этого бесчувственного нахала, Эльф приняла равнодушный вид.
— Я верну его вам, милорд.
— Да уж постарайся, иначе я выслежу тебя и привлеку к суду за кражу. — Его тон не оставлял сомнений, что именно так он и поступит.
Минуту-другую он пристально смотрел на нее, затем покачал головой:
— Никак не могу понять, зачем ты его взяла. Что толку размахивать незаряженным пистолетом?
— Разумеется, я его зарядила.
— Ты зарядила? — В его глазах снова мелькнуло недоверие. Или это вспышка узнавания?
Эльф поспешно опустила голову и еще усерднее замахала веером.
— Меня научил брат, милорд. Слава Богу, мне не пришлось стрелять. Стрелок из меня никудышный.
— Пожалуй, это к лучшему. — Прежде чем она успела отреагировать, он неожиданно оказался рядом, а его рука — в опасной близости от ее шеи. Большим пальцем он приподнял ее подбородок.
— Так кто же ты, Лизетт?
С сердцем, ухающим в груди. Эльф уставилась в его холодные голубые глаза, недоумевая, как он может не узнать ее. Но кому придет в голову, что неприступная леди Эльфлед Маллоран разгуливает, изображая из себя Лизетт Белхарди, легкомысленную девицу, занятую поисками богатого покровителя?
Она полузадушенно прохрипела:
— Я не могу назвать вам свое имя, милорд.
Он отпустил ее, стоя по-прежнему совсем рядом,
— Может, ты и права, хотя не думаю, что тебе надо опасаться меня. Ты случайно не забыла о том человеке с ножом? Едва ли он придет в восторг, если узнает, что я позволил тебе сбежать.
Эльф постаралась изобразить полнейшее неведение:
— Но при чем здесь он? Что ему нужно от меня?
— Он опасается, что ты подслушала частный разговор. Разве не так?
— Разговор, милорд? Я слышала голоса, а не слова, к тому же мой английский оставляет желать лучшего. Я пряталась от другого джентльмена, и, когда потихоньку выбралась на тропинку, он кинулся на меня. Мне не оставалось ничего другого, как побежать, а он погнался за мной. Я ужасно перепугалась.
— Представляю себе. — Костяшками пальцев он безотчетно поглаживал ее по линии подбородка, затем рука его двинулась вниз по нежному горлу к округлым выпуклостям груди. Прежде чем она могла помешать ему, он извлек из-за корсажа кинжал и попробовал пальцем лезвие.
— Не каждая дама носит подобные вещи.
Эльф решила, что разумнее всего промолчать.
— Если бы ты понимала, во что влипла, думаю, тебя бы здесь не было. Даже ты не способна на подобную глупость. Итак, — добавил он, засовывая миниатюрный кинжал в ножны, — зачем ты здесь? Действительно передумала и решила стать моей любовницей?
Даже такое мимолетное прикосновение к ее груди вызвало в ней трепет, навеянный волнующими воспоминаниями. Его взгляд потеплел, и она усмотрела в этом обещание, что ночь все же закончится так, как она мечтала. Впрочем, может быть, это обещание на отдаленное будущее.
— Возможно… — пролепетала она, молясь, чтобы он тут же приступил к совращению.
— Ты должна высказаться определеннее, Лизетт. Я не хочу, чтобы все повторилось. Так ты согласна?
Заслонившись веером, Эльф скрипнула зубами от негодования. Неужели ему трудно по крайней мере притвориться хоть чуточку нежным?
— А вы позволите мне остаться в маске, милорд?
Он удивленно приподнял брови:
— Все время? Пожалей свою
