спать со мной.
— Да, но мне нужен дом.
— Такой же, как у Рамзи? — встревожился Бродик.
— Нет, я не стремлюсь к подобной роскоши. С меня хватит обычного домика, — заверила Джиллиан и провела пальчиком по узловатому шраму в виде полумесяца как раз под его правым плечом.
— Откуда это у тебя?
— Не помню. Слишком много времени прошло.
— Должно быть, сильно болело, — посочувствовала она, поцеловала застарелый рубец и, заметив, как напрягся Бродик, снова коснулась губами шрама и прилегла на спину мужа.
— Ты убиваешь меня, Джиллиан, — простонал он.
— Я слишком тяжела для тебя?
— Разве в этом дело? Если не прекратишь вертеться, я не выдержу и снова возьму тебя, а ты еще после вчерашнего не опомнилась.
Жар, исходящий от его тела, согревал ее.
— Уже опомнилась, — прошептала она. — И ночью тебя это не волновало.
— Значит, ты помнишь?! А я думал, что ты спала, — поддел Бродик.
— Спала. И должно быть, это во сне кричала!
— Верно, кричала, да еще как, — улыбнулся он. — Но может, я заставил тебя гореть желанием?
— Откуда мне знать, если я ни разу не проснулась? Джиллиан нежно погладила его по руке, наслаждаясь прикосновениями к гладкой коже.
— Ты такой твердый, — шепнула она, сама не зная, насколько права. Его плоть поднялась и восстала при одной мысли об этом нежном, жаждущем теле, но он был доволен ее неуемным любопытством и смелостью, неожиданной для вчерашней девственницы, и поэтому решил подождать.
— Бродик?
— Что?
— Не могли бы мы… если ты не слишком устал… тебе даже делать ничего не придется… не могла бы я…
— О чем ты? — деланно удивился Бродик. Джиллиан наконец набралась мужества выговорить:
— Не могла бы я… любить тебя…
— И при этом мне даже пошевелиться не придется?
— Нет.
— Милая, без этого никак не обойтись, — засмеялся он. Ее руки медленно гладили бугрившуюся мускулами спину. Джиллиан постепенно сползала вниз, осыпая его поцелуями.
— Джиллиан, — умоляюще начал он.
— Тише, — шепнула жена. — На этот раз моя очередь любить тебя. Ты разрешил.
— Можно мне хоть слово сказать?
— Говори, так и быть.
— Все получится куда лучше, если позволишь мне перевернуться.
Он мигом оказался на спине, схватил ее и жадно поцеловал, одновременно развязывая ленты ее сорочки. Под его пристальным взглядом она покраснела, но храбро стянула сорочку и отбросила.
— Ты так прекрасна, — пробормотал он, снова целуя ее.
Время шуток и игр кончилось, едва разгорелась страсть. Трепеща в его объятиях, она с каждой минутой становилась все требовательнее. Он вошел в нее быстро, почти грубо, и наслаждение оказалось столь острым, столь ослепительным, что Бродик прикрыл глаза и громко застонал:
— Боже, ты великолепна!
И начал двигаться, неспешно, почти лениво, пока Джиллиан едва не обезумела. И когда наконец забилась в сладостных судорогах, Бродик, потеряв самообладание, с громким криком излился в нее и бессильно обмяк. Прошло немало времени, прежде чем сердце не перестало рваться из груди и он смог перевести дух.
— Ты убиваешь меня, — проворчал он, ложась на бок и притягивая ее к себе. Упругий задик вжимался в его чресла, запах их соития щекотал ноздри; единственными звуками, нарушавшими тишину, были треск дров в очаге и случайные вздохи Джиллиан.
— Я и не думала, что это так чудесно.
— Зато я думал, — возразил он. — Знал, с самого первого поцелуя. Предчувствовал, что в постели ты будешь неукротимой, и оказался прав.
— Все потому, что я люблю тебя, — сообщила она. — Вряд ли я вела… вела бы себя так с другим человеком.
— Но этого мы так и не узнаем, — заверил Бродик. — Ни один мужчина не коснется тебя.
Он, очевидно, возмутился самой возможностью подобного кощунства, и Джиллиан поспешно постаралась успокоить разгневанного мужа:
— Не нужен мне никто на свете. Я хочу только тебя. И буду вечно любить.
Ее клятвы согревали ему душу. Бродик прижался губами к тонкому запястью.
— Все еще ноет? — спросил он, глядя на рубцы, уродовавшие кожу.
— Нет, — покачала головой Джиллиан, отнимая руку, — но это так уродливо.
Бродик поцеловал раковинку уха.
— В тебе все прекрасно.
И стал целовать каждую отметинку, а к тому времени, как добрался до локтя, Джиллиан вся дрожала. Но потом, спустя много времени, уже когда стала засыпать, он тронул ее за плечо.
— Ты мне веришь?
— Как самой себе.
— Тогда назови имена англичан. Дремота улетучилась в мгновение ока.
— Сначала обещай кое- что.
— Что именно?
Она села, закуталась в плед и прислонилась к стене.
— Ты ведь помнишь, что мне придется вернуться в Англию? Я еще до свадьбы твердила об этом.
Поняв, куда она клонит, Бродик нахмурился:
— Разумеется, я все помню. И что же?
— Я открою имена, только если обещаешь, что ты, Йен и Рамзи не станете мстить, пока я не добьюсь своей цели и не спасу дядюшку Моргана. Ты человек слова, Бродик. Поклянись.
— Джиллиан, я не позволю тебе вернуться. Ты по своей воле идешь в смертельный капкан, и я не…
— Ты меня не остановишь.
— Ошибаешься, — рассердился Бродик и, сев, схватил ее в объятия.
— Мне нужно ехать.
— Ни за что!
— Бродик, теперь Морган и твой родственник, и твой долг заботиться о нем, не так ли?
— Я найду его, Джиллиан, и сделаю так, чтобы волоса с • головы Моргана не упало.
Но Джиллиан покачала головой.
— Ты просто не знаешь, где его искать. Мне необходимо вернуться и закончить начатое.
Бродик попытался ее урезонить.
— Ты говорила, что негодяй потребовал привезти Кристен и шкатулку. Ты же приедешь с пустыми руками, а этим твоего дядю не спасешь.
— Барона куда больше интересует шкатулка, чем моя сестра. Я постараюсь убедить его, что Кристен мертва.
— А шкатулка? Ты ведь даже не знаешь, где она, верно?
— Я молюсь о том, чтобы Кристен вспомнила, — прошептала Джиллиан.
— А если нет?
— Не знаю! — вскричала она. — Но на карту поставлена жизнь Моргана. Неужели не понимаешь?
— Все понимаю, даже то, какая опасность тебе грозит. Если что-то случится с тобой…
Его голос дрожал, и Бродик осекся на полуслове, не в силах даже думать без содрогания о том, что жене может что-то грозить.
— Я этого не переживу, — пробормотал он.
— Обещай, Бродик.
— Нет.
— Будь же рассудительным, — уговаривала она.
— Я достаточно рассудителен. В отличие от тебя.
— Но ты знал… еще до того, как женился на мне… что я не могу иначе.
— Джиллиан, с тех пор все изменилось. Видя, что на мужа ничего не действует, Джиллиан изменила тактику:
— Ты мог бы защитить меня. Уберечь от всех неприятностей, верно?
Бродик не ответил.
— Если бы вы вместе с Йеном и Рамзи отправились со мной, я бы ничего не боялась. Сначала я найду дядю, а уж после того хоть камня на камне не оставьте от владений барона. Но не раньше.
— Значит, задумала в одиночку отправиться в логово демона? Ты не в своем уме, если воображаешь…
— Но ты же не желаешь послушать меня? Она явно не собиралась сдаваться. Но Бродику были до зарезу нужны имена.
— Так и быть, — согласился он и, прежде чем она успела порадоваться победе, пояснил: — Если твоя сестра хранит шкатулку или хотя бы знает, где она, и если обещаешь в точности выполнять все, что я прикажу, тогда позволю тебе ехать с нами.
— И подождешь убивать барона, пока дядя не окажется в безопасности?
— Даю слово.
Довольная Джиллиан поцеловала мужа.
— Клянусь Богом, Джиллиан, если что-то стрясется с тобой, мне не жить.
— Ты сумеешь уберечь меня.
Господи, помоги ему, он уже пожалел о клятве. Разве можно подпускать ее близко к этим тварям?
Джиллиан положила голову ему на плечо.
— Их трое, — прошептала она, почувствовав, как мгновенно встрепенулся муж. — Все они бароны и близкие друзья короля Иоанна. Когда они были мальчишками, их проказы его забавляли. Самый влиятельный — барон Элфорд Локмир. Он советник короля. Дядя Морган рассказывал, что именно Элфорд познакомил Арианну с Иоанном и по одной лишь этой причине навсегда останется в милости у повелителя. Тебе придется вести себя очень хитро и осмотрительно, Бродик. Королю все равно, кто и по каким причинам обидел его друга.
— Это Элфорд убил твоего отца и наложил лапу на его владения?
— Да. Его прозвали Элфордом Рыжим — за цвет волос и злобный нрав. Он также заключил сделку с горцем. Остальные двое — его верные сообщники, Хью Барлоу и Эдвин Лысый, на побегушках у Элфорда. Их поместья граничат с его землями.
— А где он сейчас?
— Ждет меня в Даненшире, — объяснила Джиллиан.
— И твой дядя тоже там?
— Не знаю.
— Тебе лучше заранее смириться с возможностью того, что он уже мертв.
— Нет! — воскликнула она. — О, я знаю, что Элфорд не задумываясь покончил бы с ним, и не раз слышала, как он гордо заявлял, что никогда не держит слова, но он не убьет Моргана, пока я не появлюсь. Он слишком хорошо понимает, что иначе я никогда не вернусь в Англию! Прежде чем я отдам шкатулку, он должен отпустить дядюшку.
— А скорее всего попытается придушить вас обоих.
— Но ты этого не допустишь!
— Разумеется. Только ты ведешь опасную игру, Джиллиан, и я обещал, что возьму тебя лишь в том случае, если добудешь шкатулку.
— Я поеду с тобой, со шкатулкой или
