— Скорее, леди, — прошептал он, на этот раз по-английски.
Джиллиан подвинулась ближе, держась за углубление над головой, и едва успела обнять его за талию окровавленной рукой, как веревка лопнула. Если бы мальчик не стоял к тому времени на выступе, они оба полетели бы вниз. Джиллиан прижала его к себе и громко вздохнула.
— Вы успели в самый раз, — сообщил он, срывая с себя остатки веревки и швыряя ее в пропасть. Ему хотелось посмотреть, как она упадет на землю, но Джиллиан стиснула его и велела не шевелиться.
— Мы добрались сюда, — еле слышно пролепетала она, — осталось самое трудное.
Мальчик распознал дрожь в голосе спасительницы.
— Боитесь, леди? — догадался он.
— О да, еще бы! Послушай, теперь я тебя отпущу. Прислонись к скале и не двигайся. Сейчас я поднимусь и…
— Но мы должны спускаться!
— Не ори, пожалуйста, — поморщилась Джиллиан. — Ничего не получится. Не найдем опоры. Разве не видишь, что ниже скала совсем гладкая?
— Но если вы вернетесь и найдете веревку потолще, мы…
— Об этом не может быть и речи, — перебила она.
Схватившись за край крошечной ямки, она честно, но, увы, безуспешно попробовала подтянуться. Напрасно. У нее попросту не хватало сил.
— Знаете что, леди?
— Тише, — прошептала она, готовясь к новой попытке.
— Но вы знаете, что…
— Нет, — устало обронила она, откинув голову на камень и стараясь унять заколотившееся сердце.
— Под нами большущий выступ. Я сам видел. Спрыгнуть совсем нетрудно. Посмотрите вниз, леди, это близко.
— Не хочу.
— Придется! Мы могли бы даже сползти.
— Нет! — завопила она и снова неуклюже повисла на руках. Если бы только удалось вскарабкаться на тот камень, что над головой, она нашла бы способ поднять малыша.
Тот критически наблюдал за ее бесплодными усилиями.
— Ты что, слишком слабая, да?
— Наверное.
— Давай помогу.
— Нет, оставайся на месте, — велела девушка. Все зря, она ни на что не способна. Почти теряя голову от страха, Джиллиан никак не могла сообразить, что предпринять дальше. Господи Боже, она в жизни так не боялась!
— Знаете что, леди? — снова пропищал неугомонный постреленок.
Оставив всякую надежду утихомирить его, Джиллиан покорно спросила:
—Что?
— Нам нужно вниз.
— Ну уж нет, только наверх.
— Почему же мы стоим — и ни туда ни сюда?
— Потерпи немного, — приказала Джиллиан. — Я никак не найду опору. Дай мне несколько минут, и все будет в порядке.
— Ты не сможешь подняться, потому что я тебя ранил, — пояснил мальчик. — У тебя вся одежда в крови. Прости меня, но очень уж я струсил.
Похоже, он вот-вот расплачется. Нужно как можно скорее успокоить беднягу.
— Пустяки, — утешила она. Очередная попытка ни к чему не привела, и Джиллиан, застонав от злости, наконец сдалась. — Похоже, ты прав. Придется спускаться.
Она медленно повернулась, боясь соскользнуть с узкого выступа, прижалась спиной к откосу и села. Мальчик немедленно плюхнулся рядом — так поспешно, что у Джиллиан едва сердце не разорвалось. Она схватила его за руку.
— Прыгаем? — с энтузиазмом осведомился он. Нет, у этого ребенка ни капли здравого смысла!
— Никаких прыжков. Сползем потихоньку вниз, медленно и очень осторожно. Крепче держись за меня.
— Но у тебя кровь!
Джиллиан быстро вытерла ладонь о юбку, снова сжала пальцы мальчика. Вместе они опасливо вперились глазами в бездонную глубину: девушка желала убедиться, что карниз достаточно широк. Она снова помолилась, затаила дыхание и спорхнула вниз. Расстояние действительно было невелико, однако сила удара была такова, что оглушила Джиллиан. Малыш потерял равновесие, покачнулся, и она едва успела дернуть его назад. Он бросился в ее объятия, впечатав с размаху в скалу, и зарылся лицом в ее плечо. Он так дрожал, что Джиллиан погладила его по голове и чмокнула в макушку.
— Я едва не грохнулся пропасть.
— Верно, — со вздохом согласилась она, — зато теперь мы в безопасности.
— Но разве мы не спустимся дальше?
— Нет. Останемся здесь.
Прошло несколько минут, прежде чем мальчик отпустил Джиллиан. Как быстро он оправился, хотя едва разминулся со смертью! Еще минута, и он пополз к другому, более широкому краю карниза, защищенному естественной нависающей крышей из камня и глины.
Довольный результатами осмотра, он сел, скрестил ноги и поманил Джиллиан.
— Ну уж нет, — отказалась та. — Мне и здесь хорошо.
— Сейчас пойдет дождь, и ты промокнешь. Это совсем нетрудно. Гляди только на меня.
И в подтверждение его предсказания где-то вдали пронесся громовой раскат.
Она смирилась и поползла к нему. Сердце стучало сотнями барабанов, от страха, казалось, вот-вот вывернет наизнанку. Похоже, у ребенка куда больше храбрости, чем у нее, взрослой дуры!
— Интересно, почему ты не любишь смотреть вниз? — подметил мальчик, подбираясь к самому обрыву.
Ахнув, Джиллиан вцепилась в его ноги и потянула назад.
— Не смей!
— Но я хотел сплюнуть, чтобы увидеть, куда упадет!
— Сядь рядом и подожди немного. Нужно подумать, как быть дальше.
— Но все же почему ты жмуришься и боишься открыть глаза?
— Так уж выходит.
— Может, тебе плохо? Лицо у тебя совсем зеленое, ну прямо как трава. Наверное, тошнит?
— Нет, — устало отмахнулась она.
— Значит, трусишь?
Неужели он никогда не отвяжется?
— Почему ты все время трещишь как сорока? Мальчик с деланным сожалением пожал плечами:
— Не знаю. Так уж получается.
— И я понятия не имею, почему так боюсь высоты. Стараюсь даже никогда не выглядывать из окна спальни, потому что до земли так далеко! Сразу перед глазами все кружится. — Интересно, все английские леди такие? — Не думаю.
— Ну уж нет, они всегда ужасно хилые и тщедушные, — безапелляционно заявил малыш. — Так дядя Эннис говорил.
— Твой дядя ошибается. Многие женщины ничем не хуже мужчин и могут делать то же, что и они.
Ребенок, должно быть, посчитал, что она шутит, потому что хохотал до упаду, так что по щекам потекли слезы. Странно, откуда в маленьком мальчике столько спеси?
— А как тебя зовут, леди? — поинтересовался он, немного успокоившись.
— Джиллиан.
Парнишка, по-видимому, ожидал, что она, в свою очередь, захочет знать, как зовут его, но, не услышав встречного вопроса, подтолкнул ее локтем.
— Не желаешь услышать мое имя?
— Мне все известно, малыш. Я подслушала, как солдаты толковали о тебе. Ты Майкл и принадлежишь к клану, глава которого некий лэрд Рамзи. Ты его младший брат.
Но мальчик яростно затряс головой.
— Я вовсе никакой не Майкл, — признался он, прижимаясь к ней и беря ее за руку. — Мы решили сыграть кое с кем одну штуку, когда пришли чужаки и схватили меня. Сунули в мешок из-под муки.
— Ты, должно быть, очень испугался, — посочувствовала Джиллиан. — А о какой штуке ты говоришь? — И прежде чем он успел ответить, добавила: — Кстати, почему ты не подождал меня в конюшне? Мы могли бы ускользнуть без всякого труда, если бы ты меня послушал и сделал, что приказано. И зачем тыкать кинжалом мне в руку? Ты ведь знал, что я твой друг. Кто отпер дверные замки? Вместо того чтобы довериться мне…
— Каждому известно, что англичанам доверия нет.
— Это твой дядя Эннис наговорил?
— Нет, дядя Бродик, — объяснил малыш. — Но я и сам знал.
— Разве ты мне не веришь?
— Может, и верю, — неохотно отозвался он. — Я не хотел ранить тебя. Здорово болит?
Рука с каждой минутой ныла все сильнее, но, видя беспокойство в глазах парнишки, Джиллиан не решилась сказать правду. Ребенку и так пришлось немало пережить, не стоит добавлять ему тревог.
— Заживет, — уверила она. — Вот только кровь остановить не мешало бы.
Под неотступным взглядом сорванца она оторвала полоску от нижней юбки и обмотала руку. Мальчик помог ей завязать узел, и Джиллиан натянула пониже изорванный окровавленный рукав.
— Ну вот, совсем как новенькая.
— А знаешь что? — снова завел свою песенку мальчик.
— Ну что? — измученно вздохнула Джиллиан.
— Я тоже расцарапал пальцы! — Он поднял грязную ладошку, словно хвастаясь небывалым подвигом. — Теперь я совсем ничего не могу делать, потому что уж очень они горят.
— Представляю.
Лицо проказника осветилось ангельской улыбкой. Он и в самом деле походил на маленького херувимчика, со своими вьющимися волосами и огромными серыми глазами. Нос и щеки были усыпаны веснушками. Он отодвинулся от нее и поднял тунику, открыв живот и грудь.
— Теперь у меня останутся шрамы!
— Ну, так уж и шрамы, — начала она, но, увидев его удрученную мордашку, осеклась и поспешно заверила: — Наверное, так оно и есть. Ты ведь хотел бы их иметь, верно?
— Угу, — кивнул он.
— Почему?
— У всех воинов шрамы. Знаки доблести, — так серьезно сообщил малыш, что Джиллиан не посмела улыбнуться.
— А что такое доблесть, знаешь?
— Нет, но что-то очень хорошее.
— Верно. Доблесть — это отвага и мужество, а что может быть лучше? Наверное, эти царапины саднят. Когда мы выберемся отсюда и вернемся в замок, я попрошу служанку смазать все порезы и ссадины и тебе сразу полегчает. Некоторые из женщин постарше помнят меня. Они помогут, — пообещала Джиллиан.
— Но нам нельзя возвращаться! — рассердился малыш. Перемена была
