царапину. Одно время у нее на этом месте был длинный и заметный шрам, но по мере того, как она становилась старше, он, похоже, рассосался. Теперь на этом месте была тонкая белая линия, не более дюйма длиной.
— На вид он старый.
— Наверное, я получила его, когда была ребенком. Ты же знаешь, как ведут себя дети. Вечно ударяются обо что-то, падают.
— Странно, но мне кажется, что я его никогда не видел.
Каролин изо всех сил старалась дышать ровно. Она ничего не могла сказать ему. Пока она еще нуждалась в его утешении и поддержке, каким бы несправедливым способом ей это ни доставалось. И через неделю правда не изменится.
— Я и не подозревала, что ты так хорошо знаешь каждый дюйм моего тела.
— К несчастью, нет. — Он положил руки ей на плечи и повернул к себе лицом.
Его внезапный гнев, казалось, рассеялся, и на лице появилось странное выражение. Оно не было проявлением удивления, досады или желания, это была какая-то смесь всех этих трех чувств.
— Джейсон, что-то не так?
Медленно освободил он из рукавов ее руки.
— Я не уверен. В течение последнего часа я был очень зол на тебя. Но теперь это мне не кажется таким важным. — Он прикоснулся к ее ключицам и начал ласкать их пальцами. — Скажи, дорогая жена, тебе это нравится?
— Что?
Он улыбнулся и слегка ущипнул ее кожу:
— Это. Мои прикосновения. Твои глаза стали такими глубокими, туманными, губы слегка приоткрылись и обнажили зубы, я даже вижу кончик языка.
Его руки поднялись выше, и он провел пальцами по ее губам, слегка задев при этом острые края зубов и влажный кончик языка.
От пронзительного желания, возникшего в лоне, Каролин закрыла глаза.
— Что ты хочешь от меня? — прошептала она. — Моего унижения? Мне нужно признаться тебе, как сильно я…
— Я только хочу поцелуя. Поцелуй меня, Синтия. Противостоять его мольбе Каролин не могла.
Приподнявшись на цыпочки, она обвила шею Джейсона руками и поцеловала его долгим поцелуем. Он обнял ее, но не стал продолжать поцелуй. Он ничего не требовал, только брал то, что она давала ему. Каролин целовала его с наслаждением. Потом прижалась головой к его груди. Грудь его часто вздымалась. Тепло его рук было испепеляющим.
— Благодарю, — прошептал он хрипло. — Ты сказала мне то, что я хотел узнать.
— Что именно? — Она, озадаченная, подняла голову.
— Я в другой раз скажу тебе об этом. — Кривая, почти мальчишеская улыбка тронула его губы. — Теперь нам лучше одеть тебя к обеду, иначе твоя тетка задаст нам трепку.
Довольно успешно он помог ей облачиться в вечернее платье из черного бархата. Каролин пригладила волосы. В течение всего обеда она снова и снова ощущала на себе взгляд Джейсона, иногда задумчивый, иногда испытывающий, порой мягкий, порой жгучий. Она почти не участвовала в общей беседе; все ее мысли были заняты внезапной переменой в поведении Джейсона. Как только она появилась, он весь кипел от гнева, он был так разъярен, как бывает разъярен отец на непослушное дитя. Но, успокоившись, он стал довольным, любящим, желающим ее. Он даже попросил ее поцеловать его! Похоже, он хотел ее без своей обычной брезгливости. Почему? Может быть, поцелуй ее был свидетельством происшедших в ней или в нем перемен? Но Каролин не могла себе представить, что могло растопить лед, столько времени сковывавший его сердце. Она уговорила себя не беспокоиться. Просто принять. Принять и радоваться.
Этот вечер был невероятно длинным. Ее глаза все время обращались к высоким дедовским часам, стоявшим у стены. Как она хотела, чтобы они поторопились. Вскоре после девяти она поднялась и попросила извинить ее, сославшись на то, что слишком устала. Джейсон взял ее руку, и они вместе вышли.
Присцилла ждала ее в комнате. Пока служанка помогала ей раздеться, она постоянно чувствовала, что Джейсон смотрит на нее. Но сейчас глаза его почти ощутимо ласкали ее и гладили. В то время как вчера он бросал непроизвольные, краткие взгляды. Сегодня ее раздевание заняло все его внимание. Он хотел ее и даже не собирался скрывать этого. Сердце Каролин бешено заколотилось. Неужели сегодня ночью он придет к ней?
Как только Присцилла вышла из комнаты, Джейсон поднялся и стал раздеваться сам. Каролин взобралась на кровать и, до пояса натянув одеяла, сидела и смотрела на него. Он не спеша снял туфли и чулки. Такими же ленивыми движениями он развязал галстук, снял сюртук, расстегнул на рубашке пуговицы. Раздеваясь, он ни на минуту не спускал с Каролин глаз. Он видел, как зарумянились ее щеки, как время от времени кончиком языка она смачивала губы, как под шелковой сорочкой набухли ее соски. Каролин тоже не могла оторвать от него взгляда. Внутри ее зарождалось и болезненно разрасталось удивительное чувство восторга.
Джейсон отбросил в сторону последние предметы своего туалета и стоял перед ней совершенно нагой и несмущенный. Желание его было очевидным и сильным. Неслышными шагами он подошел к кровати и всего в нескольких дюймах от нее застыл. Каролин едва могла дышать.
— Сегодня я хочу спать с тобой.
Она смотрела на него широко распахнутыми глазами. Голос ее изменил ей.
— Сегодня и все другие ночи, — продолжал он. Он протянул руку, взяв ниспадающую прядь волос, намотал ее на палец. — Видишь ли, я хочу отменить старое соглашение и составить новое. Я хочу твое тело и твоей любви. Никакого больше притворства. Я хочу, чтобы ты действительно была моей женой. Ты согласна заключить со мной новую сделку?
Легкое дрожание его пальцев, которое она ощущала, вздымало в ней волны желания. Он с нетерпением и со страхом ждал ее ответа.
— Да, — едва слышным шепотом ответила она. Она сглотнула и ответила более твердо:
— Да, я согласна.
Его ноздри затрепетали. Он взял ее руку и, поднеся к своему лицу, прижал ладонь к своей щеке. Он покрыл поцелуями каждую подушечку ее пальцев и снова вернулся к ладони. Его жаркое дыхание обжигало ее кожу, заставляя дрожать все тело.
Джейсон закрыл глаза.
— Я хочу, чтобы сегодня тебе было хорошо со мной. Хочу дать тебе такое наслаждение, которого ты никогда не знала. Ты позволишь мне это?
Каролин кивнула:
— Тебе не нужно спрашивать. Я твоя.
Он снова прижался ртом к ее ладони и закрыл глаза. Его тело оставалось неподвижным. Потом он отбросил изысканные покрывала. Медленно поднимая ее ночной наряд, он дюйм за дюймом обнажал ее тело: сначала колени, потом бедра и наконец через голову снял совсем. Глаза Джейсона стали с жадностью исследовать ее нагое тело. Он лег подле нее и, взяв в одну руку пышную грудь, не спеша обследовал ее, потом так же лениво добрался до другой. Все это время взгляд его следил за своей рукой и за тем, как она отвечает на его ласки. Она не скрывала охватившего ее желания. Соски ее набухли.
Руки его продолжали творить свое чудо у нее на спине. Он проследил пальцами каждый ее позвонок и спустился к плавным линиям ягодиц. Звук его прерывистого дыхания волновал Каролин не меньше, чем его опытные руки. Она тихо застонала и беспокойно повела ногами, сгорая от желания. Джейсон не упустил возможности. Он сзади просунул руку между ее ног и, ощутив самое интимное место, центр ее желания, издал вздох наслаждения.
— Очень хорошо, — выдохнул он. — Все хорошо. Ах, моя милая девочка!
От изнеможения Каролин застонала и закусила простыню:
— Джейсон, прошу тебя, я не могу… О да! Джейсон, пожалуйста, поцелуй меня.
Он повернул ее на спину и увлек под себя. Он покрывал поцелуями ее губы, глаза, щеки, шею. Они были такие сладкие и нежные, как мед. Он целовал ее всю. Его губы и язык ласкали все ее тело, грудь, живот, а пальцы продолжали свое захватывающее дух исследование. От этих прикосновений Каролин изгибалась, задыхалась, была не в состоянии ни говорить, ни думать. Она хотела его всего; ее руки метались по всему его телу, лаская его плоть, где только могли достать.
Такими же ленивыми движениями Джейсон сполз по ее телу вниз, пока не оказался между ее ног. Он опустил голову, а она вскрикнула:
— Нет! Ты что делаешь?
— Доставляю тебе наслаждение, — хрипло ответил он. — Доверься мне. Расслабься. Я ничего неприятного для тебя не сделаю.
Каролин с трудом заставила себя расслабиться и отдалась на волю его ласк. Она никогда не могла себе представить той потрясающей, захватывающей радости, какую его губы и язык вызывали в ней. Теперь все ее внимание, каждое чувство было сконцентрировано там, в центре ее тела. Там, где его рот оставлял влажную печать, ее тело горело и пульсировало. Его язык терзал твердую почку центра ее наслаждения до тех пор, пока она не набухла и не запульсировала. У нее перед глазами заплясало множество вспыхивающих искорок. Чувство набирало силу и скорость до тех пор, пока не стало таким острым, что отозвалось болью. Каролин в стенаниях произнесла имя Джейсона, голова ее упала набок, и тогда в глубинах ее тела радостным взрывом лопнуло что-то, чему нет имени, и электрическими волнами пробежало по всему телу. Она вся напряглась; бедра, когда удовольствие переполнило всю ее, поднялись, и с глухим стоном она упала и расслабилась.
Ее глаза распахнулись, в них появилось выражение незащищенности, выражение женщины, получившей высшее удовольствие. Джейсон, увидев румянец на ее щеках, улыбнулся, но в его глазах не было мечтательного тумана, мягкости или удовлетворенности. Он был как свернутая пружина. От сексуального возбуждения он весь дрожал. Каролин кончиками пальцев прикоснулась к его напряженным бокам.
— Иди ко мне сейчас, — прошептала она. — Я хочу ощутить тебя внутри себя.
Из горла Джейсона вырвался хриплый стон, и он медленно погрузился в нее. Все так же медленно начал он
