расслабившиеся и удовлетворенные, тихо разговаривали, смеялись, в то время как их руки, медленно скользя, продолжали дарить друг другу, нежные ласки. Каролин старалась получше запечатлеть это мгновение в своей памяти, чтобы, когда она покинет Браутон-Курт, ей было о чем вспомнить, что лелеять. Мир ее вдруг стал серым и пустым. Джейсон зевнул и вытянулся.
— Мне нужно посмотреть кое- какие счета в кабинете.
Каролин разочарованно надула губы, а Джейсон рассмеялся, потом, склонившись над ней, поцеловал эти очаровательно скривившиеся губки.
— Мне казалось, что ты хотела одеть меня?
Каролин кокетливо опустила ресницы.
— У милорда были другие более важные поручения для своей служанки. — Она легко спрыгнула с кровати и нагая отправилась к гардеробу, в то время как Джейсон, заложив руки за голову, наблюдал за ней оценивающим взглядом. Каролин принесла ему белье и рубашку, услужливо застегнула пуговицы и запонки на манжетах. Джейсон не мог удержаться и, протянув руку, провел по соблазнительным обнаженным бедрам, но она увернулась и, дерзко покачав головой, отошла, извлекла желто-коричневые брюки и темно-коричневый жилет.
— Это подойдет вашей светлости?
— Совершенно.
— Джейсон взял у нее брюки, а жилет Каролин положила на стул и принялась изучать ряд висевших перед ней сюртуков и курток. Внимание ее привлек висевший в углу сюртук ИЗ тонкого сукна такого же темно-шоколадного цвета, что и жилет. Она извлекла его и, вытянув на руках, спросила:
— А это, милорд?
Джейсон, надевая жилет, бросил на нее быстрый взгляд и улыбнулся:
— Я приму точно такой, но не этот. — Беззаботно он указал на рукав сюртука. — Здесь на рукаве не хватает пуговицы. Достань мне тот, твидовый.
Каролин повесила сюртук и, приподняв осиротелый рукав, осмотрела его. Пуговицы действительно не хватало. Ниже пришитой золотой пуговицы на полдюйма выступала порванная нитка. Внезапно Каролин замерла, ей показалось, что в легких у нее совсем не осталось воздуха. Дрожащими пальцами она поднесла рукав ближе к глазам и уставилась на одинокую уцелевшую пуговицу. На золоте был отштампован рисунок. На фоне щита лежало неизвестное животное. Пуговица с точно таким рисунком лежала теперь на дне ее лакированной черной шкатулки: пуговица, которую она оторвала от сюртука человека, напавшего на нее в гостинице Антигуа!
У нее перед глазами Заплясали черные мушки, и, чтобы не упасть, она оперлась на центральную стойку гардероба. Оцепенело она повесила сюртук на место и вытащила твидовый, который просил Джейсон. Она чувствовала себя оглушенной и не могла не только говорить, но, казалось, и логически мыслить. Как во сне протянула пиджак и отступила назад. Внезапно с отчетливой ясностью она осознала, что не одета, и поспешно принялась натягивать на себя одежду. Ее охватила дрожь.
Этого просто не могло быть! В Англии и в колониях на сюртуках может быть еще сотня таких пуговиц. У нее не было никаких доказательств того, что та пуговица была пришита именно на сюртуке Джейсона.
— Почему, почему ты не распорядишься пришить?
— Пришить что? Ах, пуговицу. Потому, что я ее потерял и не смог найти. А другой такой же у меня нет.
— Но почему же ты не купишь?
— Я не могу. Этот набор пуговиц был изготовлен специально для меня. Ты видела рисунок на ней? Это герб семьи Хемби. Ты же знаешь крепость Хемби? Этой землей первоначально владели они. Их последний отпрыск — женщина — вышла замуж за одного из Браутонов. Одно время на гербе Браутонов присутствовала геральдическая символика Хемби, но потом она исчезла. Но мне этот герб был довольно симпатичен, и я специально заказал для этого сюртука эти пуговицы. Но так получилось, что он мне не приглянулся, и, когда пуговица потерялась, я не посчитал нужным заказать новую.
Ошибки быть не могло, как не могла во всем свете отыскаться вторая такая пуговица. Сюртук с подобными пуговицами был только у Джейсона.
Она знала, что была бледной и вся дрожала, и лишь надеялась, что Джейсон не станет вглядываться в нее.
— Мне нужно прибрать волосы, — прошептала она и направилась в сторону их общей двери.
— Конечно, любовь моя. — Джейсон перехватил ее по пути и запечатлел на губах легкий поцелуй. — Хотя такая ты мне больше нравишься.
Каролин выдавила легкую улыбку.
— Несколько вульгарно для обеда, тебе не кажется?
Он усмехнулся, она выскользнула из его рук и вышла в открытую дверь. Хотя ей очень хотелось закрыть разделяющую их дверь, но она воздержалась. Она села к туалетному столику и принялась возиться с волосами, тщетно пытаясь уложить их в аккуратный узел. Краем глаза она наблюдала за соседней комнатой. Джейсон скрылся из ее поля зрения, и минутой позже она услышала, как хлопнула входная дверь его спальни. На лестнице раздался слабый стук его каблуков. Каролин извлекла черную лакированную коробочку, в спешке едва не уронив ее, и поставила на комод. Вытерев об юбку вспотевшую ладонь, она подняла крышку и заглянула внутрь. Золотая пуговица лежала сверху. Каролин осторожно извлекла ее и, зажав в ладони, бросилась в комнату Джейсона к неясно вырисовывающемуся силуэту шкафа. Найдя коричневый сюртук, она вытащила его рукав на свет и приложила к нему золотую пуговицу, найденную ею в комнате отеля. Она ничем не отличалась от других: ни формой, ни цветом, ни рисунком.
Каролин закрыла глаза и сжала пуговицу в ладони с такой силой, что та врезалась ей в кожу.
От этого было не уйти: пуговица принадлежала Джейсону, значит, Джейсон напал на нее в Антигуа. И Джейсон попытался ее убить!
Весь остаток дня Каролин провела у себя в комнате, слоняясь взад и вперед и размышляя. Несмотря на то что все указывало на Джейсона, она все же никак не могла поверить тому, что он пытался убить ее. Вспоминая то утро, когда она обнаружила пуговицу, она пыталась найти другое объяснение. Она ведь не помнила, чтобы в пылу борьбы отрывала пуговицу, это был ее собственный домысел, что пуговица, должно быть, оторвалась от пиджака ее обидчика. Возможен вариант, что Джейсон, считая, что нашел свою жену, проник к ней днем, вероятно, ожидая ее, осматривал комнату. Тогда-то и могла оторваться разболтавшаяся пуговица. А напасть на нее мог и другой человек, вовсе не хозяин пуговицы.
Стой ночи в Вест-Индии у него было достаточно возможностей, чтобы свести с нею счеты. Тем не менее он не сделал этого. Возможно, один раз в приступе ревности он и посягнул на ее жизнь, но потом, когда гнев остыл, он жестоко пожалел об этом. Почему же он не стал заканчивать свое черное дело, почему сбежал? Теперь, когда его любовь к Синтии возродилась вновь, он не станет причинять ей вред.
Каролин вздохнула и пробежала рукой по волосам. Дура! Нельзя быть такой слепой в своей любви, ведь на карту поставлена вся ее жизнь. Пытаясь еще раз спокойно и рассудительно взглянуть на происшедшее, она вспомнила о мышьяке, о седле, которое внезапно расстегнулось, о смирной кобыле, которая ни с того ни с сего вдруг понесла. Будучи доверчивой, она могла бы сказать, что происшествие с седлом было простой случайностью, чего никак нельзя было сказать об отравлении мышьяком. Кто-то дважды пытался убить ее, а если к вопросу подходить строго, то и все три раза. Кто еще, кроме Джейсона, мог пытаться убить ее? Пуговица — подтверждение тому, что во время первого нападения в Антигуа Джейсон был там. Джейсон также был и на охоте, он даже стоял рядом и нагнулся, чтобы проверить ее лошадь, что было весьма удобно для ослабления подпруги. Он также находился в Браутон-Курт, когда она страдала от мышьякового отравления, и только у него были мотивы желать ее смерти.
Но зачем нужна была Джейсону ее смерть? Он часто говорил, что любил Синтию. Но разум подсказывал ей, что это могло быть частью его плана. На публике они должны были разыгрывать любящую парочку, чтобы в случае ее смерти отвести от него все подозрения.
— О нет, — сказали бы слуги, — его светлость так любил ее. Они всегда были вместе, ворковали, как птички.
Джейсон внезапно изменил свое решение не спать с ней сразу после похорон ее отца — после оглашения завещания. В ту самую ночь первый раз он сказал ей, что любит, и стал с тех пор любящим и нежным мужем, что было довольно странно, особенно если вспомнить, как он вел себя с ней прежде. Каролин была слишком счастлива в его любви, слишком ревновала его к Синтии, что даже ничуть не удивилась этой внезапной перемене.
Наверное, во время чтения завещания ее отца в Грешам- Холле Джейсон узнал нечто, о чем не знала она. Он ведь так и не сообщил ей потом, что было сказано в завещании. Теперь ответ на этот вопрос был для нее очень важен. Каролин даже не спросила его об этом и не поговорила с поверенным сэра Невилла. Возможно, Джейсон боялся, что, раз отец Синтии не оправдывал ее поведения, он мог лишить ее наследства. Вероятно, он ждал обнародования завещания, чтобы убедиться в том, что Синтия действительно унаследовала состояние сэра Невилла. А если это так, то, естественно, муж станет обладателем всего в случае смерти жены.
Может показаться странным, что она спрашивает о завещании, когда прошло столько времени. А если в нем было нечто, что могло указать на его вину, он вряд ли ей скажет. Конечно, она могла бы написать поверенному и постараться все выяснить, но пока он получит ее письмо, пока ответит ей, она погибнет.
Ей немедленно захотелось упаковать все самое необходимое и тайно сбежать этой же ночью. Но не было такого места, где Джейсон не отыскал бы ее. Она могла бы признаться и сказать, что не была Синтией, но, если он решил убить ее, это вряд ли поможет. Все думают, что она Синтия, и, если она умрет, все будут думать, что умерла Синтия. Это
