Жанна очень надеялась, что его возглас привлечет внимание соседей, но из окрестных домов никто не выглянул.
Отказавшись от мысли укусить мужчину, она продолжала вырываться, молотя его кулаками по спине.
— Поверьте, мисс, мне это совсем не по душе, — сказал он. — Но я вынужден буду ударить вас, если вы не перестанете брыкаться.
— Я не позволю вам изнасиловать себя без борьбы, — заявила Жанна, снова лягнув его.
— Изнасиловать? Да я в жизни не насиловал женщин, — возмутился мужчина и поставил ее на ноги.
Жанна так удивилась, что застыла на месте, вглядываясь в его неясный силуэт. В следующее мгновение она сорвалась с места и понеслась по улице. Мужчина бросился следом и без труда настиг ее, грубо толкнув на землю.
Жанна упала и осталась лежать, тяжело дыша.
— Слезьте с меня, негодяй, — потребовала она, отдышавшись.
— Отведу-ка я вас к нему, — пробормотал он, поднимаясь. — Пусть сам решает, что с вами делать.
Жанна едва дышала, не говоря уже о том, чтобы задавать вопросы. Как мешок с мукой, ее снова перебросили через плечо. Вернувшись назад, мужчина поднял ее саквояж и целеустремленно зашагал по улице, стараясь держаться в тени.
Повиснув в унизительной позе вверх тормашками, Жанна время от времени ударяла его по спине, но это были жалкие потуги. Она до сих пор не отдышалась, а от притока крови к голове испытывала дурноту.
Чуть погодя ее бесцеремонно уронили на землю у подножия широких ступеней, ведущих к парадным дверям солидного особняка. Приземлившись на мягкое место, Жанна уставилась на своего похитителя в свете уличных фонарей. Им оказался молодой человек с худощавым лицом и длинными русыми волосами. Секунду они свирепо взирали друг на друга, затем он дернул подбородком в сторону ступеней.
— Вы слишком тяжелая, чтобы тащить вас туда, — заявил он.
Жанна нахмурилась:
— Чей это дом?
— Не важно. Вы пойдете сами или мне придется позвать кого-нибудь на подмогу?
— Я не настолько тяжелая, — раздраженно отозвалась она.
Он что-то буркнул себе под нос.
Жанна встала и отряхнула юбки. Мужчина схватил ее за руку и потащил вверх по ступенькам. Она уже подумывала о том, не лягнуть ли его снова, когда дверь распахнулась.
Пожилой мужчина в длинном халате и ночном колпаке, надетом на седые волосы, озадаченно уставился на них.
— Скажите Макрею, что я привел ее сюда. Она пыталась сбежать, и я не знал, что делать.
Дворецкий отступил в сторону, и перед глазами Жанны предстал человек, которого она не ожидала и не хотела видеть. Дуглас Макрей.
— Вы не могли бы приказать этому типу, — она бросила косой взгляд на своего похитителя, — чтобы он оставил меня в покое?
— Вообще-то нет, — ответил Дуглас, шагнув вперед.
— Она собрала вещички и рванула из того дома, сэр, — сообщил молодой человек — Капитан велел мне держать вас в курсе ее передвижений. Правда, он не говорил, что она попытается смыться, как воровка. Я чуть не упустил ее.
Дуглас перевел взгляд на Жанну, затем взглянул на престарелого дворецкого.
— Ложись спать, Ласситер, — сказал он. — Я сам займусь посетительницей.
На лице дворецкого не отразилось никаких чувств, однако сдержанный поклон, который он отвесил, прежде чем удалиться, не оставлял сомнений в его отношении к происходящему. Спустя мгновение он исчез в глубине дома, как и положено вышколенному слуге.
— Вы шокировали моего дворецкого, — сухо заметил Дуглас, взяв Жанну за локоть. — Думаю, вам лучше войти, пока вы не опозорились на весь Эдинбург. — Прежде чем она успела возразить, он втащил ее внутрь и повернулся к молодому человеку:
— Спасибо. Вы отлично справились.
— Вы забыли ее сумку, сэр, — сказал тот, протянув саквояж.
Дуглас приподнял брови:
— И куда же вы направлялись?
— Не сюда, во всяком случае, — отрезала Жанна. — Не хотелось позорить вас на весь Эдинбург. — «Не говоря уже о вашей жене», — добавила она про себя. Кого она меньше всего хотела бы видеть сегодня вечером, так это жену Дугласа Макрея.
Снова прогремел гром, и Дуглас взглянул наверх.
— Почему бы вам не переждать грозу под крышей, мисс дю Маршан? Если, конечно, у вас нет срочных дел. — Судя по шутливому тону, ситуация казалась ему забавной.
Жанна не сочла нужным ответить.
— Что заставило вис покинуть Хартли? Он перешел к активным действиям?
Он повернулся к ней лицом, и она поняла, что ошиблась, полагая, что ему весело. Напротив, Дуглас выглядел рассерженным, и Жанна снова подумала, что ее юный любовник превратился в весьма импозантного мужчину.
Внезапно ей захотелось знать все, что произошло с ним за эти годы. Где он был? Чем занимался? Но больше всего она хотела знать, почему он так и не вернулся к ней.
Неужели он не знал, как отчаянно она его любила?
Как горюет без него? Годами она задавалась вопросом, не умер ли он, и молилась о его душе истовее, чем о своей собственной.
Она позволила Дугласу снять с нее шаль. Но когда его пальцы задержались на ее плечах, Жанна нерешительно шагнула вперед.
— Мне не следует находиться здесь, — сказала она.
— Тогда уходите, — отрывисто бросил он.
Жанна взглянула на дверь, затем снова на него.
— Или оставайтесь, — добавил Дуглас уже мягче.
И улыбнулся, глядя на нее с таким видом, словно бросал ей вызов.
Глава 11
— Пойдемте, — сказал Дуглас, не оставив ей выбора, и решительно направился в гостиную. Жанна последовала за ним.
— Вашей жены нет дома?
Вопрос удивил его. А также выражение лица Жанны, когда он обернулся и посмотрел на нее. Казалось, она приготовилась к ответу, которого не хочет слышать.
Досадуя на собственную глупость, Дуглас отозвался:
— Я не женат.
На лице Жанны отразилось явное облегчение.
Войдя в комнату, Дуглас подождал, пока она последует за ним, и закрыл дверь.
Гостиную обставляли жены его братьев. Риона, жена Джеймса, и Изабель, жена Алисдера, часто навещали его, хотя обе жили на расстоянии целого дня пути от Эдинбурга. Порой ему казалось, что целью этих визитов были не походы по магазинам, как уверяли они, а желание убедиться в его благополучии.
Розовый шелк, которым были обтянуты стены, гармонировал с зеленым узором на обивке дивана и кресел, стоявших перед камином. Дуглас руководил строительством дома, но именно его невестки привнесли в него домашний уют.
Оставив Жанну у двери, он проследовал к камину и зажег высокий канделябр. Каминную полку украшала скульптура, изображавшая его родителей. Это было творение Изабель, которое она повторила для всех трех братьев в качестве напоминания о Йене и Летиции.
Дуглас указал на мягкое кресло у камина:
— Не хотите ли присесть?
Жанна заколебалась, но в конечном итоге опустилась в кресло. Дуглас смотрел на нее, поражаясь иронии судьбы. Это было излюбленное место Маргарет. Она часто там сидела, нетерпеливо болтая ногами. Девочка унаследовала взрывной характер матери. Но женщина, давшая ей жизнь и бросившая ее на произвол судьбы, казалась теперь бледной тенью живого и неугомонного ребенка.
Дуглас подошел к серванту и налил себе бренди. Наверное, ему следует предложить ей стакан подогретого вина, чтобы прогнать вечернюю прохладу и согреть кровь.
Впрочем, он не был уверен, что ему хочется последнего, Холодная и отчужденная Жанна была предпочтительнее той, которая напомнила бы ему о событиях десятилетней давности.
Они по-прежнему вели себя так, словно их не связывает общее прошлое. «Не прошлое, — поправил себя Дуглас, — а всего лишь несколько месяцев». Восхитительное лето, когда он был наивен, доверчив и влюбчив. Жанна очаровала его с первого взгляда. Она была гордостью своего отца, пользовалась успехом в обществе, ее дружбы искали.
Но с их первой встречи она отказалась от большинства светских развлечений и встреч с друзьями, чтобы проводить больше времени с ним. Они были опьянены друг другом, влюблены так, что забыли об осторожности.
В те месяцы Жанна всегда улыбалась, глаза ее сверкали от энтузиазма и возбуждения, а позже от страсти. Не было темы, которую она не желала бы обсудить, ничего, чего она не хотела бы знать. Они проводили часы в спорах. Дуглас рассказывал ей о Новой Шотландии и своих братьях. Жанна рассказала ему о своей жизни. Она все еще горевала по матери, и он подозревал, что в детстве она часто чувствовала себя одинокой. У Жанны был настоящий талант подражания, и она развлекала его забавными историями из придворной жизни, изображая друзей и знакомых ее отца.
Странно, но он всегда представлял себе Жанну шестнадцатилетней девушкой, не задумываясь о женщине, которой она могла бы стать.
«Она выглядит усталой», — отрешенно отметил Дуглас. Под глазами Жанны залегли тени, на бледных щеках рдел слабый румянец, подчеркивая фарфоровую белизну кожи. Она казалась не более живой, чем скульптура на каминной полке.
Дуглас не желал сочувствовать ей. Если он позволит себе подобную роскошь, то снова подпадет под ее чары, а он не настолько глуп, чтобы попасться на ту же удочку.
Впрочем, женщина, сидевшая на диване в его гостиной, имела мало общего с Жанной из его юности. Прямая, со сложенными на коленях руками, она казалась олицетворением приличий. В лучшем случае она служила бесцветным напоминанием о девушке, которую он знал когда-то. Может, оно и к лучшему. Жанна, с ее звонким голосом, заразительным смехом и легко загорающейся страстью, не любила никого, кроме себя.
— Насколько я понимаю, у вас возникли проблемы с Хартли, — сказал Дуглас, досадуя на
