сожаления. Было бы приятно выйти замуж за мужчину, который так хорошо целуется. Но поцелуи не были необходимым условием для женитьбы, а вот деньги – да.
Он ничего не говорил – просто смотрел на нее.
– Я многие годы мечтала выбраться из Шотландии, – смущенно призналась она, не желая упоминать о деньгах, потому что это было слишком… неприятно.
Он кивнул.
– Я видел, как такое случалось с парнями в деревне.
– Вот и хорошо.
Он снова посмотрел на нее.
– Вы уверены? Потому что я не стану снова вас спрашивать. Мне нужно довести до конца это дело с женитьбой и вернуться домой.
Аннабел улыбнулась.
– Я уверена.
– Вы никогда не выйдете замуж за шотландца?
– Нет.
– Я сожалею о вашем решении.
После этого они вернулись в сад, где их поджидала Имоджин. Глаза ее сияли ослепительным огнем, из-за которого Аннабел даже видеть ее было неловко. Но она выглядела изящно, точно черноволосая принцесса из сказки.
Не успела Аннабел до конца понять, что произошло, как король майского праздника уже удалился прочь рука об руку с ее сестрой, даже не оглянувшись. Аннабел сняла с головы венок из цветов и бросила его в повозку.
Глава 7
Эван почти принял решение. Той барышне, которую он мог по-настоящему полюбить, он не был нужен, или так она говорила. А у него было достаточно здравого смысла, чтобы понять, что тащить женщину обратно в Шотландию, когда та решила выйти замуж за титулованного англичанина, не слишком удачное начало для брака. Но в глазах черноволосой Имоджин было такое сильное отчаяние, что он ощущал его под ложечкой.
В общем и целом Имоджин была подходящей альтернативой. Конечно, ее опекун был категорически против этой идеи, но, возможно, герцог станет более сговорчивым, когда увидит, сколь сильно его подопечная хочет выйти за него замуж. Ба, да она смотрела на него так, будто ничего так не желала, как уложить его в постель прямо здесь и сейчас! Должно быть, она отчаянно жаждет вернуться в Шотландию.
Он мог ее понять: он и сам чувствовал то же самое. Лондон был для него полным дыма, дурно пахнущим скоплением домов, экипажей и людей. Этим утром его карета попала в уличный затор, и дело кончилось тем, что они больше часа простояли, не двигаясь с места.
А в Шотландии сейчас один из тех набухших влагой дней, когда ты почти видишь, как сочная трава тянется вверх, чтобы коснуться ветвей деревьев. И единственный слышный звук – это шум дождя и, может быть, пение птиц; и кажется, что даже маргаритки восхваляют Бога за всю эту красоту. На мгновение он закрыл глаза, но…
– Лорд Ардмор! – молвила она, и печаль ясно читалась в ее голосе. Дела у бедняжки были плохи.
Он открыл глаза и посмотрел на нее. Имоджин – так ее звали. Имоджин, леди Мейтленд. Он ощутил вспышку благодарности оттого, что смог вспомнить ее имя.
– Леди Мейтленд, – ответствовал он.
–
– Конечно. В глубине сада есть островок земли: он топкий и не так часто посещаем всеми этими людьми, – поведал он ей.
Она послала ему томную улыбку, которая почти убедила его, что она ждет не дождется, чтобы он уволок ее туда и сделал свое дело.
– Как невероятно умно с вашей стороны приметить это место! – проворковала она.
Он хотел было оправдаться – в конце концов, он не выискивал мест для свиданий, – но не стал. Вместо этого он протянул ей руку, и они молча двинулись вперед.
– Давно ли почил ваш муж? – осведомился он.
Несмотря на все свои доводы касательно того, что она будет хорошей кандидаткой в жены, он чувствовал странное нежелание развивать эту беседу.
– Довольно давно, – сказала она, снова одарив его томным взглядом. – Я почти о нем не думаю.
Что ж, если это была не ложь, то он никогда прежде не слышал лжи.
Они еще некоторое время шли вперед: она – маленькими, семенящими шажками, потому что платье ее было до того узким, что стягивало ее ноги в коленях.
– Быть может, мне лучше снести вас вниз на руках эти последние несколько шагов? – сказал он, когда они приблизились к склону. – То есть если это не вызовет скандала. – Он оглянулся назад на гостей, но, похоже, никто на них не смотрел.
– Меня не волнует скандал, – промолвила она.
И идиоту было понятно, что это так. Поэтому он сгреб ее в охапку и снес вниз с холма, покуда они не очутились на кованой скамейке под огромной ивой. Дерево нависло над берегом: его изумрудно-зеленые плети касались поверхности воды и погружались в нее. Оно походило на престарелую вдову, волочившую за собой свою пряжу.
Имоджин наклонилась к нему, и ее грудь коснулась его руки. Она была приятно сложенной женщиной, хотя и выставляла это напоказ. После этого она принялась водить пальцем по его груди.
Она смотрела на него – вся ожидание. Эван молчал. Предложение руки и сердца отказывалось облекаться в слова и выходить из его уст.
Поэтому она заговорила вместо него, и, конечно же, голос ее был низким и хриплым, словно у вавилонской блудницы, – на этот счет у Эвана не было никаких сомнений.
– Это празднество так утомительно, – молвила она, незаметно просунув палец под пуговицы его жилета и поглаживая его рубашку.
– Мне оно нравится, – смущенно сказал он, стараясь не отпрянуть. Он не хотел ранить ее чувства. Она была столь же уязвима, как новорожденный теленок.
– А мне – нет, – заявила она и, говоря правду, на мгновение даже позабыла о хрипотце в голосе. – Мне бы очень хотелось… узнать вас поближе, лорд Ардмор. Вы не возражаете, если я буду звать вас Эваном?
Вот те на! Как, скажите на милость, ей удалось запомнить его имя? Он сам практически его позабыл: столько раз за последние несколько недель его величали лордом Ардмором.
– Конечно же, – ответил он. – И мне тоже хотелось бы узнать вас поближе.
– В таком случае… почему бы нам не провести вместе некоторое время? – Этот бархатистый шепот почти гипнотизировал его, как и рука, блуждающая по его груди.
Он сглотнул.
– Конечно.
– Хорошо. – Она выпрямилась. – Я приду к вам в одиннадцать часов. – Она огляделась, собираясь встать и уйти.
– Погодите! – Он схватил ее за запястье. – Вы хотите сказать… Что вы имеете в виду, говоря, что придете ко мне?
Легкая морщинка недовольства сдвинула ее брови – он в первый раз ощутил вспышку влечения к ней.
– Я приду к вам, – старательно выговорила она. – Поскольку в настоящее время я проживаю в доме, который мне не принадлежит – хотя я намереваюсь купить дом в городе, как только я обрету независимость, – я приду к вам, а не наоборот.
– В одиннадцать часов, – повторил он.
Она кивнула – теперь с вполне деловитым видом.
– Вечера? – уточнил он.
Морщинка недовольства появилась снова.
– Разумеется. Утром я обыкновенно бываю весьма занята тем, что принимаю гостей.
– А… – Что ж, похоже, у них были разные намерения. – Я не из таких мужчин.
– Нет? – Вид у нее был изумленный.
– Нет. Видите ли, я приехал в Лондон для того, чтобы найти жену.
Теперь морщинка стала поистине свирепой. В сущности, она больше не была прелестной и угрожающе напомнила ему тетю Мардж, которая однажды разбила половину фарфорового сервиза фабрики Споуда. О голову его дяди.
– Между нами нет настоящей страсти, – мягко сказал он.
– Нет, есть! – выпалила она.
Эван бросил взгляд на вершину склона, но никто на них не смотрел. Он протянул руку и запрокинул ее голову назад, после чего, наклонившись, приблизил свои губы к ее губам и поцеловал. Это было довольно приятно, но не более. Сравнивать этот поцелуй с поцелуем ее сестры было бы кощунством.
– Видите, барышня?
Она бросила на него свирепый взгляд.
–. Если вы не хотели затащить меня в постель, то вам незачем было поднимать вокруг этого шум!
Боль в ее глазах была столь велика, что он инстинктивно положил руку ей на плечи.
– Не прикасайтесь ко мне! – выкрикнула она. – Там полно мужчин, которые более чем готовы… готовы сделать все, что я пожелаю!
– Я нисколько в этом не сомневаюсь, – сказал он, но она вырвалась из его объятий.
– Не смейте меня жалеть! – прошипела она. – Граф Мейн прекрасно мне подойдет. Он не мягкотелый шотландец. Я догадываюсь, почему вы приехали в Лондон подыскивать невесту. Потому что все мои соотечественницы прознали, что вы испытываете затруднения в спальне, не так ли? Я слышала, подобные сведения быстро распространяются.
– Слава Богу, нет, – ответил он. Но чувство тревоги росло в его груди, и он схватил ее за руку. – Вы не можете обратиться к Мейну: я встречался с ним прошлой ночью.
– Он желает меня, – сказала она, пытаясь высвободиться. – Он желает меня, а вы – нет, так что все говорит в пользу этого.
– Он слишком стар для вас. Губы ее презрительно скривились.
– Мейн едва разменял четвертый десяток. И поскольку он был обручен с моей родной сестрой, то мне все про него известно. И поверьте, во всем, что касается этого дела, он в превосходном рабочем состоянии!
– Он стар не телом, а кое-чем другим, – молвил Эван, не сомневаясь, что знает правду о Мейне. Она была написана у него на лице: мужчина не мог дожить до тридцати с лишним лет без того, чтобы в его глазах не запечатлелись следы былых прегрешений. – Мейн – мужчина, который переспал со слишком многими женщинами. Он устал.
– Ха! – воскликнула она. – Устал! Быть может, это вы оправдываете себя подобным образом, но уверяю вас, Мейн ни разу не разочаровал женщину.
– Но их было так
