улыбку.
– Хорошо! – радостно изрекла Джоузи. – Так вот, Плутарх говорит, что новобрачная должна откусить кусочек айвы, прежде чем лечь в постель. – Она выжидающе посмотрела на Тесс. – Ты не знаешь, зачем? Я не люблю айву, потому что она такая кислая, но я готова…
– Довольно болтать вздор! – воскликнула Имоджин. Теперь она не лежала, свернувшись калачиком под одеялами, а сидела прямо. – Я первая должна кое-что сказать. – Она взяла Аннабел за руку, и та с чувством неимоверной усталости увидела, как слезы прокладывают дорожки по щекам сестры. – Я разрушила твою жизнь… жизнь моей собственной сестры, и я просто… я просто хочу сказать…
Но слезы душили ее, мешая выговориться, и поэтому Аннабел вскочила в кровати и заключила ее в объятия.
– Моя жизнь не разрушена, Имоджин, – сказала она, гладя ее по волосам. – Ну-ну, тише.
– Ты не сможешь… не сможешь выбрать мужа по велению сердца, —давясь слезами, вымолвила Имоджин. – Дрейвен был моим всего две недели, но я сама выбрала его, и пусть он ушел в мир иной, но я всегда буду знать, что я… что я отдала себя человеку, которого любила…
– Дорогая, подумай о том, – мягко молвила Аннабел, – что любовь никогда не значилась слишком высоко в списке моих предпочтений. Тебе это известно. Думаю, мне просто недостает той романтичности, которая имеется у тебя в таком избытке.
– Это… это просто потому, что ты не знаешь, какой удивительной может быть любовь, – заикаясь, произнесла Имоджин, ловя ртом воздух: столь сильны были ее рыдания.
– О чем человек не ведает, о том он и не тоскует, – подчеркнула Аннабел.
– Я просто хотела сказать, что мне очень жаль. Моя глупость привела к тому, что ты принуждена выйти замуж за Ардмора. Я хочу, чтобы ты знала это, – сказала Имоджин.
Она скатилась с кровати и в слезах выбежала вон.
– Имоджин вспыльчива, но замечательно умеет мириться, – произнесла Тесс.
– Она предостаточно упражнялась в последнем, – съязвила Джоузи. Поймав взгляд Аннабел, она подняла руку. – Знаю, знаю, она вдова, и она лишилась любви всей своей жизни, но, положа руку на сердце, Дрейвен был увальнем, настолько глупым, что сел на необъезженную лошадь, чтобы выручить лишнее пенни на скачках. Я просто не вижу здесь великой трагедии. Он не был Агамемноном!
– Что верно, то верно, – согласилась Тесс.
– Можно подумать, она героиня греческой трагедии – так она себя ведет, – сказала Джоузи. – Ну, так что, мы продолжим ту беседу, которую ты начала? Потому что все отсылали меня прочь, когда вы обсуждали все это перед свадьбой Тесс. Но теперь мне уже исполнилось шестнадцать.
– Говоря по правде, я не нуждаюсь ни в какого рода предсвадебных беседах, – заверила их Аннабел.
– Я не это хотела сказать, – молвила Тесс, поймав взгляд Аннабел и наклонившись вперед. – Тебе известно, что у Лусиуса очень много денег, Аннабел.
– Это явное преуменьшение, – сказала Аннабел. Все в Англии знали, что муж Тесс богаче Уильяма Бекфорда, хотя Бекфорд гордился тем, что он самый богатый человек в стране.
– У нас столько домов, что мы не знаем, что с ними делать. Ты не согласилась бы принять в подарок один из этих домов, а так же средства на его содержание, Аннабел? Ты жила бы там припеваючи, а когда весь этот переполох утихнет, ты сможешь вернуться в Лондон.
Теперь Аннабел и впрямь почувствовала, что сейчас заплачет.
Но Джоузи покачала головой.
– Ты в своем уме, Тесс? Если Аннабел покинет свет и будет жить в загородном доме, не выйдя замуж за графа, то резонно будет предположить, что граф заплатил ей за это. И у нее не будет иного будущего, кроме как стать чьей-нибудь любовницей.
– Боюсь, она права, – промолвила Аннабел, уловив уныние в своем голосе.
– Тебе это совсем не по душе? – спросила Тесс и, прочитав ответ у нее на лице, воскликнула: – О, дорогая, не уезжай! – Она протянула руки и заключила ее в свои объятия.
– Я… я… – вымолвила Аннабел, более не в силах сдерживать слезы.
– Все уладится, – твердо сказала Тесс. – Ты не поедешь в Шотландию. Мы все знаем, как сильно ты не хочешь возвращаться в эту страну. Мы что-нибудь придумаем.
– Мне придется поехать, – давясь от слез, вымолвила Аннабел. – Он был добр…
Джоузи перебила ее:
– Я придумала компромисс.
– Ты едешь, а я остаюсь? – Аннабел выдавила из себя жалкую улыбку. – Я не отказалась бы снова побыть шестнадцатилетней. Мне понравился мой первый выход в свет.
Джоузи пропустила этот вздор мимо ушей. Она наклонилась вперед.
– Выходи замуж за графа в Шотландии, как он того желает. Потерпи, покуда скандал не утихнет после того, как сезон подойдет к концу. А потом возвращайся в Лондон в качестве графини! Аннабел прикусила губу.
– Я не смогу так с ним поступить, – неуверенно молвила она. – Если бы не Ардмор, мне не миновать бы страшного позора.
– Однако если бы не Ардмор, то ни о каком позоре и речь бы не шла, – сказала Джоузи. – И в любом случае он, вероятно, будет рад избавиться от тебя. В литературе не так уж много счастливых пар, скажу я вам.
– Сурово, но по делу, – встряла Тесс. – Узнаю нашу Джо-узи. Что ты чувствуешь к графу? – спросила она Аннабел.
– Насколько я понимаю, – молвила Джоузи, – вопрос скорее был в том, что Имоджин чувствовала к графу.
– Твое понимание не имеет значения, Джоузи, – сказала Тесс. – Аннабел?
– Мне он нравится, – ответила Аннабел. – В нем нет ничего, что вызывало бы нарекания.
На самом деле, его поцелуи по- прежнему обитали в потайных уголках ее памяти, не давая ей покоя. Даже не столько поцелуи, сколько удовольствие, которое она ощутила… Это довольно-таки обескураживало ее. Аннабел никогда не чувствовала себя обескураженной, равно как и никогда не плакала.
Тесс прищурила глаза.
– Тебе он действительно нравится, не так ли?
– А кому бы он не понравился? Он оставил надежды на богатую невесту и принял меня без слова упрека, – сказала Аннабел, бросив носовой платок на ночной столик.
– По-моему, он размазня, – хладнокровно заявила Джоузи.
– Это потому, что ты пока еще с ним не знакома, маленькая ворчунья, – возразила ей Тесс. – Ардмор… ну же, Аннабел, как бы ты его описала?
– Он шотландец. Натура у него не такая сложная, как у англичан, и, однако же, более благородная. Он говорит то, что думает. Я склонна предположить, что он добр в обхождении со слугами и заботится о своих арендаторах.
– Но нравится ли тебе его внешность? – настаивала Тесс.
Аннабел пожала плечами, пытаясь отогнать видение лоснящихся мускулов графа, когда тот стоял без рубашки в номере отеля.
– Она не вызывает у меня возражений.
Внезапно ее старшая сестра ухмыльнулась, точно кот, получивший мисочку сливок.
– Я забираю назад свое предложение касательно дома, – сказала она. – Думаю, немного шотландского воздуха – это именно то, что тебе необходимо. Вернешься в Лондон, когда тебе будет угодно, и все мы будем довольны. Договорились?
– Договорились, – медленно произнесла Аннабел.
– Я всегда буду твоим убежищем! – воскликнула Тесс, сжав ее в своих объятиях так сильно, что на нее снизошло почти такое же спокойствие, какое она ощущала в кольце сильных рук Ардмора. – Ты знаешь это, дорогая.
– Тогда я отправлюсь в Шотландию завтра поутру, – молвила Аннабел, проглотив непослушные слезы. – И я очень скоро увижусь с вами… быть может, на Рождество!
Глава 13
Только после того, как карета выкатила далеко за пределы Лондона, Аннабел подумала о проблеме.
– Мы еще не женаты, – отважилась сказать она. Ардмор сидел напротив нее.
– Так будем.
– Но в данный момент – нет. И тем не менее мы будем останавливаться в гостинице на ночь. Как… как мы там разместимся?
– Боюсь, вы правы, барышня. Нам придется делить комнату. Но во всем этом есть и хорошая сторона: ваша репутация не может быть погублена, потому что в глазах общества мы муж и жена.
Так, значит, это будет ее первая брачная ночь. Если можно так выразиться.
Но он наклонился вперед:
– Когда мы поженимся по-настоящему, Аннабел, ночь на супружеском ложе будет в корне отличаться от той, что мы проведем сегодня. Я обещаю вам это.
Нет, все-таки не первая брачная ночь. Она почувствовала, как румянец медленно заливает ее щеки.
– Что нам следует сделать, так это лучше узнать друг друга, – сказал он.
– Да, вы правы. Я тут спрашивала себя, есть ли у вас какие-нибудь родственники, милорд?
Ее ужасало то, как мало она знала о человеке, за которого собиралась замуж.
– Мне не нравятся церемонии, – сказал он, уклонившись от ответа. – Меня зовут Эван, и я надеюсь, ты будешь называть меня по имени.
– Эван, – кивнув, сказала она.
Услышав это, он наклонился вперед и поцеловал кончики ее пальцев.
– В первый раз моя будущая жена назвала меня по имени, – молвил он. Глаза его улыбались в этой свойственной ему манере… словно она была всем, что он когда-либо желал в жизни. По-прежнему глядя на нее, он повернул ее руку ладонью вверх и прильнул губами к ее ладони. – У тебя такие маленькие ручки, – сказал он. От прикосновения губ Ардмора к ее ладони дрожь молнией пронзила ее внутренности. – Рядом с тобой я ощущаю себя неуклюжим верзилой фермером.
Она рассмеялась, а он запечатлел еще один поцелуй на ее ладони. Прикосновения его были словно вино: пьянящим наслаждением.
– Так, значит, тебе уже приходило в голову, что я похож на батрака? – поддразнил ее он. И снова поцеловал ее.
Как могла ее ладонь быть столь невыносимо чувственной? За последние несколько месяцев сотни мужчин держали ее ладонь в своих руках
