Однако глаза не отвела.
— Все же я думаю, что имею об этом представление, — возразила она.
Маркиз отступил на шаг. Она ожидала, что он возобновит свои обвинения, однако он медленно обошел стул и остановился у нее за спиной. Она чувствовала, что лорд сверлит ее взглядом. Дрожь пробежала по ее телу, однако Гвинет не стала поворачиваться, не хотела показывать, что нервничает. Она заставила себя сдержать дрожь, даже когда его горячие пальцы осторожно коснулись ее плеча.
«Помоги мне, о Боже!»
Время шло, и с каждой секундой напряжение нарастало. Каждый новый удар ее сердца казался громче предыдущего, нервы были натянуты до предела. Гвинет слышала ровное дыхание маркиза, чувствовала, как его пальцы обжигают ее даже сквозь платье. Но вот он провел ладонью по ее спине, затем коснулся ключицы… Затаив дыхание, Гвинет смотрела прямо перед собой, она боялась пошевелиться.
И тут Морнингхолл резким движением сорвал с ее головы шляпку и отшвырнул в сторону.
У Гвинет пересохло во рту.
Она почувствовала, как он запустил свои длинные пальцы в ее волосы — на пол посыпались шпильки.
Гвинет закрыла глаза, моля Господа укрепить ее дух.
Желание — вот что она сейчас испытывала. О, он был способен довести ее до экстаза. Гвинет ощущала, как могучие волны желания прокатываются по ее телу, а его рука уже подбиралась к ее груди. Она чувствовала, что задыхается. Горячие волны устремились к животу — и ниже. Перед глазами возникали эротические образы, воспоминания… Гвинет вспомнила о своей последней «дуэли» с этим мужчиной, которую столь позорно проиграла.
«Однако он не так уж страшен, не такое чудовище, каким хочет казаться!»
Она видела в нем доброе начало, ей-богу, видела! Видела благородство, которое он тщательно скрывал. Гвинет по-прежнему сидела неподвижно, хотя страсть сжигала ее. Свет и мрак, добро и зло — все это сейчас не имело значения, существовала лишь его горячая рука…
Вот он пытается расстегнуть накидку на ее плечах…
— Ведь вы желаете меня, леди Симмз, не правда ли?
Его голос прозвучал как голос падшего ангела — тихий, обольстительный и чуть хрипловатый. Морнингхолл наклонился над ней так низко, что у нее зашевелились волосы на висках, когда он заговорил. Гвинет судорожно сглотнула. Она чувствовала жар, исходящий от Морнингхолла. Теперь его пальцы скользили по ее шее. Вот он легонько надавил на пульсирующую жилку… Его пальцы были горячими, крепкими и длинными. Он мог бы убить ее одним движением руки… При мысли об этом Гвинет невольно вздрогнула.
— Вы слышите меня, леди Симмз? Бьюсь об заклад: как только я раздвину ваши ноги, я обнаружу, что вы пышете жаром.
Она не ответила, по-прежнему глядя прямо перед собой. Морнингхолл надавил ладонью ей на горло, и она ощутила его пряный запах. Он снова попытался снять с нее накидку. В следующее мгновение Гвинет почувствовала, как накидка соскользнула с ее плеч и упала на пол за ее спиной.
— Готов держать пари: вы истекаете сладостным медом… Разве не так? Вы лишь ждете того мгновения, — его губы коснулись шеи Гвинет, и она закрыла глаза, — когда я с жадностью выпью его…
Гвинет ощущала нестерпимый жар во всем теле, ей казалось, она вот-вот сгорит в этом огне. Сделав над собой усилие, Гвинет попыталась собраться с мыслями. И вдруг поняла, что ей следует делать: она сможет взять над ним верх, если выведет его из равновесия.
— Если откровенно — вы правы. Возникла пауза.
— В чем? — спросил наконец Морнингхолл.
— Я не собираюсь отрицать очевидный факт: да, я считаю вас опасно привлекательным. Меня влечет к вам. Я еще многого не испытывала, и мне ужасно хочется испытать это с вами. Вот, Морнингхолл. Я призналась, что желаю вас, что хотела бы узнать вас еще лучше. Способны ли вы признаться в том же? Найдутся ли у вас силы сказать, что вы не в силах мне сопротивляться?
Он засмеялся:
— Я не могу вам сопротивляться, моя дорогая леди Симмз.
— Тогда начнем. В прошлый раз я позволила вам одержать верх. Теперь — моя очередь.
Он снова засмеялся и поцеловал ее в шею.
— Вы позволите?
— Да, позволю. Но лишь в том случае, если вы позволите, чтобы я сказала вам нечто такое, что вам не хочется слышать, Морнингхолл.
— Пожалуйста, называйте меня Деймон. Мы уже миновали официальную стадию отношений. Разве не так?
— Отвечайте.
— Мне безразлично, что вы хотите мне сказать. Вы не хуже меня знаете, что ваши слова не будут услышаны…
— В таком случае — продолжим. Давайте выясним все раз и навсегда. — Это были весьма смелые слова.
Гвинет затаила дыхание, почувствовав, что он нащупал верхнюю пуговицу на ее платье. «Помоги мне, Господи!» Деймон расстегнул пуговицу.
— Продолжайте, — пробормотал он над ухом Гвинет. — Расскажите мне, что вы обо мне думаете.
И тут Гвинет ощутила дуновение прохладного воздуха у своего затылка, а затем прикосновение его горячих пальцев — Деймон нащупывал вторую пуговицу.
— Итак? — усмехнулся он, подбираясь к третьей пуговице.
Гвинет сглотнула. Бисеринки пота выступили у нее над бровью. Она отважно решила высказать все, пока окончательно не потеряла голову.
— Я считаю, что под дьявольской броней, которой вы себя защищаете, скрывается чувствительное сердце.
— Вы правы, я не хочу этого слышать.
— Нет, милорд, вам придется меня выслушать, иначе я поднимусь и уйду.
Четвертая пуговица выскользнула из крошечной петли. Пальцы Деймона коснулись ее спины.
— Хорошо, продолжайте.
Гвинет медлила, пытаясь сосредоточиться, собраться с мыслями.
— Я думаю, что с вами… — «О Господи, я просто плавлюсь под его рукой. Господи, дай мне силы и мужества». — Думаю, с вами когда-то обошлись весьма жестоко, нанесли глубокие раны, но в вашей душе осталось немало доброго.
— Вы действительно так думаете? — пробормотал он. Рука его на мгновение замерла.
— Я думаю, что душевные раны по-прежнему причиняют вам боль, — продолжала Гвинет. — И эти раны необходимо залечить. — Она закрыла глаза. — Но вы не можете их залечить, потому что не верите в исцеление.
Рука его снова замерла. Он затаил дыхание. Воцарилась зловещая тишина — затишье перед бурей. И Гвинет с ужасом ожидала этой бури.
Однако никакой бури не последовало. Маркиз даже не рассердился — во всяком случае, так ей показалось.
— Да вы с ума сошли, — сказал он без всякой злобы. — Вы просто сумасшедшая.
— Я не сумасшедшая, и вы это знаете. Когда вы чувствуете, что вам… что-то угрожает, у вас начинается приступ. Вы боитесь правды, Деймон, боитесь, что кто-то подберется к вам слишком близко.
— Ответьте в таком случае на мой вопрос, — пробормотал Деймон, снова поглаживая ее шею. — Если эти странные приступы возникают от боязни правды, то почему приступ начался сразу же после того, как я впервые встретил вас? Похоже, это не увязывается с вашими смехотворными теориями.
— Может быть, ваша душа знает нечто такое, чего не знает разум. Возможно, вы почувствовали, что я проникну под вашу броню и раскрою ваши секреты.
Послышалось шуршание материи. Деймон выпрямился, и его обжигающие пальцы коснулись ее груди.
— Очень интересно… — пробормотал маркиз. Его пальцы поглаживали ее грудь, затем прикоснулись к соску. — А вы хотите знать, что думаю я? — спросил он наконец.
— Что же вы думаете?
— Я думаю, что ваша теория — это полнейшая чушь. Сущий вздор. Игра воспаленного воображения.
Гвинет судорожно сглотнула — указательный палец Деймона стал описывать круги вокруг ее соска. Лишь усилием воли ей удалось подавить стон.
— Я не безумна, и вы это знаете, — сказала Гвинет, по-прежнему глядя прямо перед собой, чувствуя сладостное томление и жар между ног.
— Вы не безумная, но думаете, что безумен я, разве не так?
— Еще одно заблуждение, из-за которого вы страдаете. Вы не безумный, вы раненый.
— Раненый? — удивился Деймон.
Его ладонь накрыла ее грудь, и Гвинет со вздохом опустила веки.
Прошло несколько секунд, и она поняла, что уже не в силах держать себя в руках. Прижавшись к спинке стула, Гвинет тихонько застонала. И тотчас же почувствовала, как платье вместе с нижней рубашкой соскользнуло с ее плеча.
Гвинет закусила губу, сдерживая стон.
— А что, по вашему мнению, может исцелить эту так называемую рану? — неожиданно спросил маркиз.
— Понимание… и любовь.
Он рассмеялся и надавил пальцем на ее отвердевший сосок. Гвинет в восторге вскрикнула.
— Любовь и понимание… Господи, да это просто смешно!
— Каждый нуждается в любви и понимании. А вы — особенно, Деймон. Ваша душа… умоляет об этом. А вы упрямитесь.
— Я желаю лишь одного, — проговорил Деймон с деланной беспечностью, от которой у нее сжалось сердце. — И вы хотите того же. Причем вполне откровенно и бесстыдно. Только посмотрите на свою грудь, дорогая леди Симмз. Ваши соски — как розовые бутоны…
— Перестаньте, Деймон.
Он усмехнулся, словно пытаясь скрыть смущение.
— Ваша грудь…
— Перестаньте!
— Она хочет, чтоб ее любили.
Он снова принялся поглаживать ее грудь, осторожно теребить сосок. Гвинет ахнула, ощутив, как огненные стрелы испепеляют ее живот, как пылает ее лоно.
Гвинет стонала, ерзая на стуле. Наконец прижалась щекой к руке Деймона. А он снова принялся поглаживать ее грудь, заставляя замирать в восторге. Потом склонился над ее плечом и прижался
