— Но в нашем распоряжении всего шесть дней, — с горечью произнес Чарли.
— Не напоминайте мне, — сказал Робертс, когда машина миновала ворота резиденции генерал- губернатора и, сбросив скорость, подъезжала к дому правительства. — У меня выделен один час времени на эту встречу, не больше, — предупредил молодой адвокат. — Все, что мне нужно от генерал-губернатора, так это его обещание позвонить комиссару полиции в Мельбурне о нашей завтрашней встрече и попросить его о максимальном внимании к нам. Но, когда я скажу, что нам пора уходить, сэр Чарлз, это действительно будет означать, что мы должны уходить.
— Понятно, — ответил Чарли, чувствуя себя, как когда-то, рядовым на плацу в Эдинбурге.
— Кстати, — заметил Робертс, — генерал-губернатора зовут сэр Оливер Уильямс. Шестьдесят один год, бывший гвардейский офицер, родом из какого-то местечка под названием Табридж Уэллс.
Через две минуты они входили в зал приемов дома правительства.
— Очень рад, что вы смогли заглянуть к нам, сэр Чарлз, — встретил их на входе высокий элегантно одетый мужчина в двубортном костюме в полоску и галстуке гвардейского полка.
— Благодарю вас, сэр Оливер.
— Как долетели, старина?
— Пять посадок для заправки и ни одного аэропорта, где бы могли прилично заваривать чай.
— Тогда вы нуждаетесь вот в этом, — сэр Оливер ловко подхватил большую порцию виски с проплывавшего мимо подноса и предложил ее Чарли. — И подумать только, — продолжал дипломат, — предполагается, что в будущем беспосадочный перелет из Лондона в Сидней будет занимать меньше одного дня. Но ваше путешествие все же было менее неприятным, чем у первых переселенцев.
— Небольшое утешение. — Чарли не смог придумать более подходящего ответа, с удивлением наблюдая разительный контраст между протеже Баверстока в Австралии и представителем королевы.
— Ну а теперь расскажите, что привело вас в Сидней, — продолжал генерал-губернатор. — Следует ли нам ожидать, что в этой части света скоро появится второй «крупнейший в мире лоток»?
— Нет, сэр Оливер. Вы будете избавлены от этого. Я здесь с краткосрочным частным визитом. Пытаюсь разобраться с некоторыми семейными делами.
— Ну что же, если будут какие-нибудь проблемы, — хозяин взял джин с оказавшегося рядом подноса, — дайте мне знать.
— Вы очень великодушны, сэр Оливер, тем более что мне действительно нужна ваша помощь в одном небольшом деле.
— И что это за дело? — взгляд генерал-губернатора перебежал на вновь прибывших гостей.
— Не могли бы вы позвонить комиссару полиции в Мельбурне и попросить его отнестись с максимальным вниманием к моей просьбе во время моего завтрашнего визита к нему?
— Считайте, что звонок сделан, старина, — сэр Оливер подался вперед, чтобы пожать руку какому-то арабскому шейху. — И не забывайте, сэр Чарлз, что, если я хоть чем-то смогу помочь, обращайтесь ко мне не раздумывая. А, господин посол, как ваши дела? — перешел он на французский.
Чарли неожиданно почувствовал, что силы покидают его. Остаток часа он старался лишь удержаться на ногах, беседуя с дипломатами, политиками и бизнесменами, каждому из которых, похоже, было хорошо известно о «крупнейшем в мире лотке». В конце концов Робертс твердо взял его за локоть, чем дал понять, что приличие соблюдено и им пора отправляться в аэропорт.
Во время полета в Мельбурн Чарли изо всех сил старался не заснуть, хотя глаза его не всегда были открыты. В ответ на вопрос Робертса он подтвердил, что генерал-губернатор согласился позвонить утром комиссару полиции.
— Но я не уверен, что он осознал всю важность этого звонка для нас.
— Понятно, — сказал Робертс. — Тогда завтра я первым делом свяжусь с его офисом. Сэр Оливер не отличается твердостью обещаний, которые он дает на коктейлях.
«Если я хоть чем-то смогу помочь вам, старина, обращайтесь ко мне не раздумывая», — эти слова даже у полусонного Чарли вызывали усмешку.
В аэропорту Мельбурна их ждал другой автомобиль. Пересев в него, Чарли на сей раз не удержался и проспал все двадцать минут, пока они добирались до отеля «Виндзор». Управляющий проводил своего гостя в апартаменты принца Эдуарда, и, как только Чарли остался один, он быстро разделся, принял душ и, оказавшись в кровати, провалился в крепкий сон. Но на следующее утро он тем не менее проснулся, как обычно, в четыре часа. Подоткнув под спину губчатые подушки, которые все время норовили разъехаться в стороны, он провел три следующих часа за изучением материалов Робертса. Хоть этот человек выглядел и говорил не так, как Баверсток, однако отличался такой же основательностью, печатью которой была отмечена каждая страница его трудов. Когда на пол упало последнее из просмотренных дел, Чарли вынужден был признать, что фирма Робертса рассмотрела вопрос со всех точек зрения и проработала все версии. Теперь его последняя надежда была связана со вздорным мельбурнским полицейским.
После холодного душа и горячего завтрака Чарли, несмотря на то что единственная встреча у него была назначена на десять часов, расхаживал в готовности по номеру задолго до того, как в девять тридцать за ним должен был заехать Робертс, понимая, что если из этой встречи ничего не выйдет, то ему можно собирать вещи и сегодня же отправляться назад в Англию. В этом случае Бекки хоть порадуется, что оказалась права.
В девять двадцать девять Робертс постучал в дверь, заставив Чарли подумать о том, сколько времени молодой адвокат стоял и ждал в коридоре. Робертс начал с того, что доложил о звонке генерал-губернатору и о его обещании позвонить комиссару в течение ближайшего часа.
— Хорошо. А теперь расскажите все, что вам известно об этом человеке.
— Майку Куперу сорок семь лет. Он хороший профессионал, но отличается ершистым и заносчивым нравом. Прошел все ступеньки служебной лестницы, но по-прежнему считает необходимым доказывать каждому свою значимость, особенно адвокатам, что, возможно, объясняется более быстрым ростом уголовной преступности в Мельбурне даже по сравнению с метрополией.
— Вы сказали вчера, что он австралиец во втором поколении. Так откуда он происходит?
Робертс заглянул в дело.
— Его отец эмигрировал в Австралию в начале века из какого-то местечка под названием Дептфорд.
— Дептфорд? — ухмыльнулся Чарли. — Так мы с ним почти земляки. — Он взглянул на часы. — Пора отправляться? Думаю, что я более чем готов к встрече с мистером Купером.
Когда через двадцать минут Робертс распахнул двери полицейского управления перед своим клиентом, их встретила огромная официальная фотография сорокалетнего мужчины, заставившая Чарли вспомнить о своих шестидесяти четырех годах.
Сообщив свои фамилии дежурному офицеру и подождав всего несколько минут, они получили разрешение пройти в кабинет комиссара.
С лица комиссара не сходила снисходительная улыбка, когда он пожимал руку Чарли.
— Я не уверен, что смогу помочь вам, сэр Чарлз, — начал Купер, жестом предлагая ему сесть. — Несмотря на то, что ваш генерал-губернатор побеспокоился о том, чтобы позвонить мне. — Стоявшего в нескольких шагах Робертса он проигнорировал.
— Мне знаком этот акцент, — заметил Чарли, продолжая стоять.
— Прошу прощения? — не понял Купер, который тоже оставался на ногах.
— Как говорят, полкроны против фунта, что ваш отец из Лондона.
— Да, вы правы.
— И бьюсь об заклад, что не откуда-нибудь, а из лондонского Ист-энда.
— Из Дептфорда, — сказал комиссар.
— Я знал об этом, как только вы открыли рот. — Теперь Чарли опустился в кожаное кресло. — Я сам из Уайтчапела. А он где родился?
— На Бишопс-Уэй, — ответил комиссар. — Недалеко от…
— Рукой подать от моих палестин, — произнес Чарли с густым акцентом кокни.
Робертс пока еще не произнес ни слова, не говоря уже об изложении дела, по которому они пришли сюда.
— Болельщик «Тотенхэм», я подозреваю? — сказал Чарли.
